Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Хутарев-Гарнишевский cтр.№ 120

Страница

По мнению полиции, волнения инспирировались членами бюджетной комиссии Государственной думы, которые распускали различные слухи: о расстреле солдат 181‐го запасного полка, поддержавших бастующих рабочих, о грядущем голоде, о якобы закрытии фабрик и заводов, о возникших в столице баррикадах и боях рабочих с полицией и войсками, о громадном числе убитых. Деятели подпольных революционных ячеек находились в тесном контакте с депутатами, руководствуясь логикой «чем хуже, тем лучше», усердно участвуя в либеральном походе против правительства ^[1302]. Они распространяли провокационные слухи, выдавая их за данные из самых достоверных источников. Имевшиеся проблемы снабжения (очереди в магазинах и рост цен) были не только объявлены виной правительства, но и «грозными симптомами надвигающегося голода» ^[1303]. Забастовки, начинавшиеся стихийно под воздействием пропаганды, тут же стихали после выяснения ложности распространявшихся слухов. Агитаторы пытались поддерживать возбужденное тревожное состояние рабочих масс, каждый небольшой митинг и забастовку называя началом революции. Всего полицией было задержано 84 агитатора из рабочей среды, однако добраться до подпольных революционных ячеек не удалось. 383 забастовщика были отправлены в действующую армию, а 1367 человек, также предназначенных к отправке на фронт, скрылись. Таким образом, решено было наказать лишь 2,5 % участников беспорядков, а реально было наказано лишь 0,5 %. Погромы и избиения полиции сошли рабочим с рук, а солдаты 181‐го полка отделались дисциплинарными внушениями. Думские депутаты довольно потирали руки, полагая, что победа все равно осталась за ними.

Считая, что октябрьские события были лишь «пробой пера», тренировкой перед организацией больших по масштабу волнений, генерал Глобачев с тревогой резюмировал: «Продовольственный вопрос требует своего разрешения, но сейчас, благодаря умышленно вызывающей позиции Государственной думы, приобретает еще более серьезное значение и, в смысле своего разрешения, сопряжен с еще большими трудностями» ^[1304]. Проблема продовольственного кризиса в столице заключалась, собственно, не в отсутствии товаров, а в значительном росте цен на них в годы войны (см. таблицу 6). Цены на пищевые продукты, одежду и обувь, иные предметы первой необходимости за 2,5 года – с сентября 1914‐го к 1 ноября 1916 г. – выросли в среднем в 4,78 раза. Наибольший рост цен наблюдался на столовое (растительное) масло (в 8,3 раза), копченую колбасу (в 6,6 раза), посуду (в 6 раз), обувь (в 6–7 раз) и верхнюю одежду (в 4–5 раз), белый хлеб (в 5 раз). Меньше всего подорожали черный хлеб (в 3 раза), молоко (в 2,5 раза), мясо и чайная (вареная) колбаса (в 2 раза) и керосин (в 2 раза) ^[1305]. В последующие три месяца ситуация лишь ухудшилась: в конце января 1917 г. по сравнению с началом декабря 1916 г. цены выросли в среднем на 50 %, то есть в 1,5 раза. Надо отметить, что если на товары первой необходимости (хлеб, мясо, картофель, капуста, яйца, сыр, нижнее белье) рост цен был достаточно умеренным, в пределах 20–25 %, то на остальные продукты за зиму цены выросли значительно: на печенье, сладости, фрукты – от 75 до 150 %, на ветчину и колбасу – на 60 и 70 % соответственно. Как отмечал в рапорте начальник охранного отделения, «картина дороговизны в настоящее время прямо-таки ужасна» ^[1306]. Глобачев прогнозировал дальнейший рост розничных цен в магазинах и лавках Петрограда в феврале – марте 1917 г., связанный с повышением оптовой закупочной цены крупными поставщиками.

К оценке октябрьских волнений, как инспирированных искусственно, можно добавить тот факт, что резкий рост выступлений и забастовок рабочих в Петрограде происходил на фоне общего спада забастовочного движения в стране. Почти 64 % всех бастовавших в империи рабочих были сосредоточены в столице. По оценкам департамента полиции, в городе на тот момент находилось от 350 тыс. до 400 тыс. рабочих ^[1307], из которых в октябре бастовала лишь 71 тыс. В случае выступления большинства или хотя бы половины рабочих Петрограда ситуация могла выйти из-под контроля. Учитывая малочисленность полиции, единственная надежда режима возлагалась на армию. Чины департамента полиции предполагали участие гарнизона нестроевых частей, военно-технических и автомобильных рот гарнизона, сформированных преимущественно из рабочих. Однако строевые части рассматривали пока как благонадежные или не вызывающие подозрений. Протопопов не решался докладывать императрице Александре Федоровне о серьезности сложившейся ситуации и невозможности эффективно противостоять росту забастовочного движения ^[1308].

Серьезно осложняли столичной охранке борьбу с забастовками несогласованные действия военной контрразведки. Вместо борьбы со шпионажем, которая у контрразведок и без того шла крайне проблематично, военные решили заняться рабочим движением на оборонных заводах – исключительно прерогативой политического сыска. Они планировали полностью забрать у жандармов рабочую тематику, подчинить себе фабричную инспекцию, участковую полицию и заводские администрации ^[1309]. Главным идеологом этого направления был сотрудник контрразведывательного отделения ГУГШ капитан П. В. Смирнов, в 1915 г. проваливший создание розыскного пункта в Бухаресте. Уже тогда было отмечено его неумелое руководство секретной агентурой и низкая дисциплина его подчиненных ^[1310]. В 1916 г. он заведовал в КРО ГУГШ так называемой литерой «А» – специальной структурой, занимавшейся рабочим движением. С подачи капитана Смирнова сотрудники Петроградского КРО Соколов и Гусев, отвечавшие за агентурную работу, не могли воспользоваться жандармскими секретными сотрудниками, подчинявшимися охранному отделению, и обратились за помощью к обычной городской полиции. Состав вышел не самого высокого профессионального уровня. Они получили 45 агентов на 32 петроградских фабриках и заводах, восемь из которых состояли на Путиловском заводе ^[1311]. Общая численность секретных агентов из рабочих к осени 1916 года достигала почти 100 человек, которые никем кроме Смирнова и его двух помощников, не руководимые, секретно встречались с контрразведчиками, получали инструкции и вели работу ^[1312].

Страница