Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Хутарев-Гарнишевский cтр.№ 111

Вторая часть обзора была посвящена работе Земского и Городского союзов. Климович обвинил эти организации в попытке воссоздания Союза союзов образца 1905 г., но в новой оболочке, в форме Центрального продовольственного комитета. Его официальной задачей должно было стать координирование работы земского и городского управления, военно-промышленных комитетов, кооперативов и профессиональных объединений с целью улучшения продовольственного дела в империи. Эксплуатируя в общественном пространстве тему реальных проблем со снабжением продуктами и роста цен, земцы добивались дискредитации политики властей в этом направлении.

По аналогии с лоббировавшимся А. И. Коноваловым Всероссийским рабочим съездом, кадетом Ф. А. Головиным предлагалось созвать аналогичный Сельскохозяйственный съезд, а П. П. Рябушинским и А. И. Гучковым – учредить еще и Торгово-промышленный союз ^[1190]. На основе решения продовольственного вопроса – легально свести сельскую левую интеллигенцию и представителей рабочих, среди которых большинство составляли социал-демократы. Такая идея выглядела почти как провозглашенная Лениным в 1921 году смычка города с деревней. Центральный продовольственный комитет, учрежденный на Всероссийском сельскохозяйственном съезде, должен был, по мысли лидеров оппозиции, стать высшим руководящим центром государственного переворота.

На заседании Союза городов 13 марта 1916 г. было решено, что в состав нового Продкомитета должны были войти по три члена от руководства Земского и Городского союзов, пять членов от Центрального военно-промышленного комитета, в том числе двое от его рабочей группы, три члена от центральных кооперативных учреждений и еще по три члена от объединений торговцев и промышленников. Итого 20 человек. Штаб-квартира комитета должна была находиться в Москве, а отделения – в городах и губерниях ^[1191].

Не обошел Климович вниманием и Пироговский съезд врачей, проходивший в Петрограде 14–16 апреля 1916 г. в здании Женского медицинского института и объединивший около 1500 медицинских работников со всей страны. Большинство ораторов были врачами из упомянутых Земского и Городского союзов. Выступал по продовольственному вопросу и борьбе с дороговизной также народный социалист Н. В. Чайковский, «дедушка русской революции», еще в далеком 1905 г. поставлявший оружие революционерам. Вообще речи на Пироговском съезде отличались эмоциональностью и левизной. Радикально была составлена и резолюция съезда, содержавшая куда больше требований политических, чем медицинских. «Вместе с тем съезд считает, что никакие частичные реформы государственного строя страны, никакие частичные обновления власти, указанные предшествующими съездами общественных организаций не дадут должного результата в деле переустройства русской жизни, пришедшей в столь глубокое расстройство. Лишь полная реорганизация государственного строя, приемов и навыков государственного управления, центральных и местных государственных учреждений сможет быть достойным ответом страны на переживаемые ею события… Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер» ^[1192]. Далее появились призывы к объединению всех сознательных граждан, требования введения избирательного равноправия, права голоса для женщин, всех гражданских свобод, равноправия национальностей, изменения рабочего и кооперативного законодательства, придания особого статуса общественным организациям и коалициям. То, что земские деятели опасались сказать открыто на своем съезде, они смогли провести через предполагавшийся совершенно аполитичным врачебный съезд.

Вывод из «Обзора политической деятельности общественных организаций» был весьма краток. Департамент полиции признал, что антиправительственное общественное движение приняло угрожающие масштабы, и потребовал пресечь общественно опасную деятельность его лидеров и главных участников. Одними из первых на содержание записки отреагировали военные. Их взволновал пункт раздела о деятельности Земского и Городского союзов, посвященный обилию евреев во фронтовых структурах этих организаций. Дело в том, что среди задержанных по подозрению в шпионаже в 1914–1915 гг. на первом месте находились евреи, составлявшие 20 % от всех привлеченных ^[1193]. Учитывая, что земские служащие состояли в питательных пунктах, банях, чайных, лазаретах, перевязочных отрядах, санитарных поездах и прочих учреждениях, непосредственно соприкасавшихся с солдатами и офицерами, они могли быть идеальными шпионами, не вызывая подозрений внедренными в войска. Хотя доказанных случаев шпионажа среди сотрудников земско-городских обществ было немного, расчет Климовича был сделан верно: командование армии не могло не встревожиться и не проникнуться недоверием к земцам.

Так и произошло. 4 июля 1916 г. начальник штаба Ставки М. В. Алексеев обратился к командующим фронтами с требованием расследовать направленные МВД сведения. С вниманием к этому вопросу отнесся командующий 8‐й армией генерал А. М. Каледин. Расследование было поручено начальнику контрразведывательного отделения жандармскому ротмистру К. К. Ширмо-Щербинскому, который вел его вплоть до десятых чисел сентября. В итоге проверок общественных учреждений при 8‐й армии выяснилось, что в числе служащих Союза городов все руководящие чины имеют отсрочку от призыва до 1 января 1917 г., никто из служащих предъявить иные документы, кроме отсрочки, не мог, в том числе на основании чьего распоряжения они были направлены. Среди служащих Земского союза на фронте было выявлено очень много богатых евреев-белобилетников (в санитарно-эпидемиологических отрядах до 50–75 % наличного состава), а также австрийских подданных, не имевших документов, удостоверяющих личность. Причины получения отсрочек от мобилизации многие не могли объяснить, путались в показаниях. Так, у одного земца основанием освобождения от призыва числилась базедова болезнь, но он упорно утверждал, что проблем с глазами не имеет и отсрочен в связи с перенесенным аппендицитом. Повсеместно земские руководители среднего уровня выдавали или продавали еврейским торговцам пропуска на въезд в прифронтовую зону, а под видом сестер милосердия к солдатам попадали не только настоящие медицинские сестры, но и женщины легкого поведения, проститутки ^[1194]. По сообщению начальника ЖПУЖД Галиции Ф. Н. Оже де Ран-кура, больше всего нарушений пропускного режима на въезд в прифронтовую зону Юго-Западного фронта приходилось именно на служащих Всероссийского земского союза ^[1195]. На пропусках в большинстве своем отсутствовали даже фотокарточки, что крайне затрудняло идентификацию въезжающих. Доклад был доведен до командующего Юго-Западным фронтом А. А. Брусилова. Аналогичные масштабные расследования с привлечением чинов жандармерии и контрразведки велись и на Западном фронте ^[1196].