– Что вспомнили?
– Примерно дня за два до нашего скандала с дядей он сказал, что за ним кто-то следит. Но потом замял эту тему и все свел к шутке. А мне сейчас вот его слова вспомнились в связи со всеми этими обстоятельствами.
– Может быть, и на невесту твоего дяди напал тот, кто следил за ним? – спросил Герман.
Вадим пожал плечами.
– А за вашим дядей точно следили?
– Вроде того. Хотя он потом и отпирался от своих слов.
– Он говорил об этом лично вам?
– Нет, конечно. Это было где-то вскоре после Нового года, кажется, в воскресенье в обед. За столом сидели дядя, тетя, Эля и я.
– И они тоже это слышали?
– Я не знаю. Но должны были слышать, они же не глухие. Только, наверно, не обратили внимания. Или уже забыли.
– Но какова была тогда их реакция?
– Тетя сказала что-то вроде того: вечно ты, Андрюша, что-то выдумываешь.
– А ваша сестра?
– Элька? Она была погружена в себя. В очередной раз влюбилась, – пояснил Вадим, – и пробормотала что-то наподобие: ах, как интересно.
– Мне тоже очень интересно, – сказала Мирослава.
– Как здорово! – обрадовался Вадик. – Значит, я вам хоть чуточку помог?
– Будем надеяться, – улыбнулась Мирослава его почти детскому проявлению радости.
– И все-таки мне пора.
– Я провожу вас, – произнес Герман.
В прихожей он присел на корточки и помог Волгиной застегнуть сапоги, а потом подал куртку.
– Спасибо, – поблагодарила его не ожидавшая такой галантности Мирослава.
– Я вам хотел сказать одну вещь, – проговорил Герман, и щеки его внезапно окрасились румянцем.
– Я слушаю.
– Пожалуйста, – он сложил руки на груди, – не думайте о Вадике, да и обо мне тоже ничего дурного.
– Я и не думаю, – спокойно отозвалась Мирослава.
– За городом идет строительство нашего дома. Он, конечно, довольно скромный по размеру, но с хорошим участком.
– Я рада за вас.
– Я это к тому, что у нас с Вадиком все серьезно.
– Желаю вам счастья.
– Спасибо.
Он отворил дверь в подъезд.
– До свидания, – сказала Мирослава.
– Да, пусть будет именно до свидания, – отозвался он.
– Почему?
– Потому, что вы хороший человек.
Это признание прозвучало для Мирославы неожиданно, она даже слегка растерялась.
– Не отвечайте, – улыбнулся Герман.
Она кивнула и стала спускаться по лестнице. Звук закрывающейся двери она услышала только тогда, когда собралась выходить из подъезда.
– Вот ведь не знаешь, что и думать и как реагировать, – вырвалось у нее вслух, когда она положила руки на руль своей «Волги».
После чего Мирослава позвонила Наполеонову.
– Шура, спроси, пожалуйста, Лукина, кто следил за ним накануне нападения на его невесту.
– А что, за ним следили? – удивился Наполеонов. – Он ничего мне об этом не говорил.
– Тебе скажешь, как же, – усмехнулась Мирослава, – но не забудь исполнить мою просьбу.
– Не забуду, – пообещал он.
Перезвонил Наполеонов ближе к вечеру и изрек:
– Исполнил я твою просьбу.
– И что?
– Теперь я почти полностью уверен, что Лукин сам напал на свою невесту.
– Откуда такая уверенность?
– Знаешь, что он мне ответил на вопрос, не следил ли за ним кто-нибудь в последнее время?
– Не знаю, но хочу узнать.
– Он ответил, что за ним следил призрак!
– Хорошо… – обронила Мирослава.
– Что хорошего-то?! – взъярился Наполеонов. – Мужик умом тронулся!
– А ты веди себя с ним вежливо, тактично, он и поправится, – пропела в трубку Мирослава.
– Чего? – не понял Наполеонов.
– Спасибо, Шурочка. Пока.
Наполеонов ничего не успел больше сказать и с досады швырнул телефон. Аппарат проехал через весь стол и завис на краю.
«Вот разобьется телефон, заставлю ее покупать мне новый», – мстительно подумал Наполеонов.
Глава 6
Тихо падал мокрый крупный снег. Деревья стояли покрытые снегом снизу и до самой макушки, и завораживающая тишина делала мир похожим на сказку, хотя Новый год давно прошел, и рождественская ночь покинула этот мир до следующего года.
Однако сказки, или, точнее сказать, необычные истории, решили задержаться еще на какое-то время среди людей. И не всегда эти истории были добрыми.
Мирославе в этот снежный вечер почему-то казалось, что на ее глазах разыгрывается совсем не добрая сказка.
Она сидела в гостиной и сосредоточенно смотрела на скачущий в камине огонь. Тени, падающие на стены, постоянно меняли свои очертания, могло даже показаться, что они сражаются друг с другом.
– О чем вы думаете? – тихо спросил Морис, присаживаясь рядом с ней на ковер.
Она не слышала, как он вошел, и вздрогнула.
– Я напугал вас?
– Нет, просто я так погрузилась в свои мысли…
– В деле ничего не проясняется? – проговорил он осторожно.
– Кажется, мне позарез нужна эта чертова туфля!
– Туфля?
– Ну да, помнишь, Лукин пришел к нам с ней на новогодние праздники и преподнес какую-то невероятную историю про свою печальную любовь?!
– Да, конечно, помню.
Мирослава мотнула головой и отвернулась.
Морис понимал, что она сердится сама на себя. Злится, что выставила клиента, не вникнув в его дело.
– Эта история с призраком мне не нравится все больше и больше! – сказала она. – Надо ехать к клиентке.
– Надеюсь, не сегодня? – Морис заботливо пододвинул к рассерженной Мирославе Дона.
Мурлыкавший кот успокоил ее тут же, как по мановению волшебной палочки.
«Как хорошо иметь под рукой верное средство», – подумал Морис и погладил кота.
– Я поеду к Бэлле Петровне завтра, – сказала Мирослава.
«Вот и славно», – выдохнул Миндаугас про себя.
Они еще долго втроем сидели перед камином и смотрели на догорающий огонь, потом на угли с красными искрами, похожими на волшебный цветок, указывающий на место нахождения клада.
Но их клад был с ними. Он щурил свои янтарные глаза и переводил взгляд с одного на другого.