Зондеркоманда Х. Колдовской проект Гиммлера - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Васильченко cтр.№ 14

Однако не стоит полагать, что обвинения, брошенные Куммером в адрес церкви, автоматически означали, что он разделял примитивную веру в ведьм. Внутри фёлькише движения он занимал позиции, которые во многом были противопоставлены ариософии. Если ариософы и фёлькише эзотерики верили в магию, ведовство, тайное расовое учение, то Куммер видел в этом чуждые для изначальной германской религиозности элементы. По его мнению, они были привнесены под вилянием христианства, способствуя формированию того, что и стало назваться германским язычеством. Куммер выдвигал тезис о том, что именно проникновение суеверий и веры в ведьм способствовало упадку Мидгарда. А вера в Одина стала связующим звеном между «настоящим немецким благочестием» и «христианскими представлениями о демонах». Именно вера в Одина якобы положила конец «истинной нордической религиозности». Куммер говорил о том, что изначальная германская религия придерживалась принципа «божества внутри нас», в то время как трансцендентный Бог-создатель был порождением иудео-христианской «инородной религии».

Попытки рассуждать о ведьмах в рационально-антиклерикальном ключе не всегда приводили к тому, что Куммер отказывался от традиционных романтических представлений. Он заимствовал по меньшей мере несколько элементов «романтической мифологии». Так, например, он говорил о жрицах и прорицательницах древних германцев, однако четко отграничивал этих персонажей от ведьм и колдуний. В данном случае Куммер обосновывал это разграничение следующим образом: прорицательницы опирались на присущие им от природы способности, в то время как ведьмы обретали их только после изучения колдовства. То есть даже в этом вопросе находило отражение противопоставление Мидгарда и Утгарда. После того как усилилось влияние христианства, что стало началом «эпохи упадка», в мире Утгарда уже была распространена вера в волшебство, которая была предназначена для «неполноценных». В этом тезисе явно читались антицыганские настроения, так как, по мнению Куммера, данное «волшебство» со временем трансформировалось в «платные предсказания цыган», а затем и вовсе скатилось до низшего уровня – веру в ведьм. Автор диссертации полагал, что «нордический героизм» изначально «противился проникновению чуждых волшебников». Позже, когда Мидгард находился на закате, католическая церковь смогла использовать этот «здоровый инстинкт» в своих собственных целях.

Определяющее значение работа Куммера имела хотя бы в силу тех обстоятельств, что ее автор, в стиле многочисленных предшественников из XIX и XX веков, установил изначальную причину преследования ведьм в женоненавистничестве, якобы присущему христианству. Корни этого явления, по мнению Куммера, уходили в Ветхий Завет. Он указывал, что соблазнение Адама Евой стало библейской «основой для уничтожения ведьм». Куммер говорил об иудео-христианском презрении к женщине, которое было полностью противопоставлено древнегерманскому общественному строю, в котором «признавалась равноценность и мужчин, и женщин». Вне всякого сомнения, Куммер со своим провозглашением «равенства полов» не всегда мог найти понимание в фёлькише движении, часть которого придерживалась антифеминистических и даже женоненавистнических установок. Однако построения Куммера базируются на более основательном осознании различия полов, нежели это делалось в «романтической мифологии» или фёлькише эзотерике. Он высказывал мысль о том, что религиозное предназначение германской женщины было утрачено именно в тот момент, когда стала формироваться вера в ведьм. Связь христианской концепции, предполагавшей существование демонов, с германской верой в «нордических прорицательниц» для Куммера была несомненной, так как подобное негативное восприятие германских женщин было связано иудео-христианской традицией изображения женщин вообще как «матери прегрешений». При этом Куммер не видел противоречия в том, что в христианстве существовал двойственный образ женщины: с одной стороны, недостижимая Дева Мария, с другой – утратившая человеческий облик ведьма. Куммер полагал, что противопоставление было иллюзорным, то есть «культ Мадонны и вера в ведьм были двумя сторонами одной и той же медали». В качестве вывода Куммер провозглашал, что настоящая германская женщина была «растерта между жерновами ликов Мадонны и костров, на которых сжигали ведьм». Он писал по этому поводу: «Христианские монахи и монахини унизили германскую женщину, потенциальную мать, породив богомольную мещаночку, Гретхен, которая стыдится своего природного предназначения и просит прощения у Марии за свое материнство».

Как видим, Куммер придерживался весьма специфической точки зрения, полагая, что ведьмы в германской культуре были «чужеродным явлением» и преодоление веры в них являлось предпосылкой для «возрождения настоящей германской религии». В этом изображении для нас важным является то, что «германское равноправие полов» противопоставлялось «иудео-христианскому преследованию ведьм».

В рамках идеологии фёлькише движения утверждения Куммера о том, что Эдда являлась документом «низшего уровня», который свидетельствовал об упадке находящейся под патриархальным влиянием германской религиозности, не всегда находили понимание. Однако эти тезисы были активно поддержаны германским исследователем голландского происхождения Германом Виртом. Вирт, который считал себя специалистом по духовной истории древности, являлся одним из центральных персонажей в среде «нордических теоретиков». Подобно Бернхарду Куммеру, он имел университетское образование, получил ученую степень как германист. В годы Первой мировой войны Герман Вирт являлся активистом радикальных фламандских националистических организаций, которые выступали за союз с Германией. В 20-е годы XX века он переселился в Марбург, где очень скоро установил контакты с немецкими фёлькише. В основу своих научных построений, касавшихся истории и религии, он положил такой источник, как «Хроника Ура-Линда», которая вызывал немало вопросов в академической среде. Изданная в 1933 году с обильными комментариями, эта хроника не всегда воспринималась всерьез даже националистами.

Герман Вирт со своей супругой в стилизованных средневековых костюмах

В отличие от Куммера Герман Вирт ни в коем случае не ограничивался традиционными для «германской идеологии» письменными источниками, датированными временем предположительного язычества. По большому счету Вирт пытался в характерной для гностицизма манере установить «связь между наукой и познанием Бога на основе исторического развития». Именно по этой причине Вирт пытался представить свои изыскания как формирование особой научной дисциплины – духовной истории древности. На ее основе он планировал не более и не менее как возрождение «древнего сообщества» и проторелигии с целью «освобождения человечества от проклятия цивилизации». В рамках фёлькише движения это могло трактоваться исключительно как «возрождение нордической расы». Сам же Вирт осознавал свой проект как исключительно «немецкую миссию», так его «религия избавления» должна была привести к «обожествлению немецкого человека света». В своей работе «Что является немецким?» Герман Вирт писал: «Немецкое – это значит “происходящее от Бога”, “жизнь Бога”. Эта жизнь порождена светом, который происходит от Бога. Тот, кто является немцем, происходит от Бога, несет в себе частичку Божественного света, как проявления вечности, передающегося из поколения в поколение».