Шампанское для аферистки - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Уланова cтр.№ 21

— Ну и прекрасно! Почему тогда снова про Аленкову вспомнили?

— Я разговаривала с этой Оксаной. Леш, он использовал ее втемную, она передавала письма и сама не знала, что делает. Мне кажется, организатор не был уверен в Аленковой. Скорее всего, между ними произошла ссора, и он был готов к тому, что Дарья откажется ему помогать. Для этого он и держал Фарафонову-младшую на коротком поводке.

— И убрать Аленкову после ограбления у него в этом случае причины веские… Вообще как-то странно: она работала у Фарафоновых под своей фамилией, после ограбления не пыталась скрыться, вместо этого спокойно жила по прежнему адресу. Может быть, это ее, а не Фарафонову-младшую использовали втемную?

Катя покачала головой:

— Вряд ли. Она просто не могла предположить, что Фарафоновы заявят в полицию. Муж Фарафоновой заведует земельным фондом в администрации и увлекается коллекционированием предметов старины, хотя ничего особо ценного у него не было, кроме этих монет. А монеты ему подарили как раз перед тем, как он отписал участок земли одной фирме под строительство супермаркета. Участок в очень неплохом месте расположен, и его многие не прочь были выкупить. Так вот, организатор и Аленкова были уверены, что Фарафоновы не захотят обнародовать эти факты и не заявят о краже. Только потому они на эту квартиру и нацелились. Да и к работе у Фарафоновых Аленкова подготовилась слишком основательно для совпадения.

Пока я прозябал в офисе, Катя, оказывается, посетила детский сад, где Дарья Аленкова работала воспитателем до того, как вышла замуж. О том, что Дарья по профессии воспитатель, рассказала Лариса Фарафонова. А вот заведующая садиком даже заикаться начала от волнения, когда следователь СК попросила выписку о сроках работы здесь Аленковой, тогда еще Мерешко. В общем, спустя десять минут директриса призналась, что Дарья Мерешко никогда у них не работала, она даже не видела ее никогда. Просто одна из знакомых попросила ее выдать справку на имя Мерешко, что та работала здесь с такого по такой-то год. Что заведующая и сделала.

— И что за знакомая просила эту справку выдать?

Я умолял судьбу, чтоб ею оказалась Лиля Захарова — она хоть и вне зоны досягаемости, но тогда круг хотя бы сомкнется. Но подругой оказалась некая Елена Алексеевна Волчек тысяча девятьсот шестьдесят шестого года рождения, сама воспитатель по образованию. Сейчас она проживала на Выборгской стороне вместе с мужем и сыном. Катя даже успела позвонить ей домой, хотела назначить встречу на завтра. Но к телефону подошел супруг — Елена Волчек с ребенком отдыхает на море и вернется не раньше начала октября.

— Зачем тебе командировки Аленкова?

Катя недобро улыбнулась:

— В этом году у Аленкова были три длительные командировки: одна в августе — археологические раскопки, а две другие в Москву, где он принимал экзамены у студентов филиала. Из Москвы до особняка Фарафоновых час езды. И ездил Аленков в Москву по твоим же данным в начале января и конце июня. Ты не поверишь, — она делано всплеснула руками, — но именно в это же время воздыхатель Оксаны по имени Грег, он же якобы брат Дарьи Аленковой, очень похожий по словесному портрету на твоего клиента, навещал свою сестрицу. В доме Фарафоновых он с Оксаной и познакомился. Кстати, у тебя Интернет есть?

Я рассеянно показал Кате, где компьютер.

Все указывало на то, что к кражам причастен мой клиент, да и я сам уже готов был с этим согласиться. Но принимать какие-либо решения сегодня я себе запретил: обилие информации нужно было переварить. В кухне уютно булькала кастрюлька с картошкой, в духовке запекалось мясо. Я взял бутылку вина, бокалы и пошел к Кате.

Она сидела, склонившись над ноутбуком, одной рукой набирала текст, второй перебирала шерстку на загривке кошки, устроившейся на ее коленях. Дармоедка опасливо глянула на меня, но успокоилась: настроен я был миролюбиво.

— Отправляю фотографию Аленкова Федину. Если наша свидетельница его опознает… В общем, лучше отказывайся от дела сейчас.

— Если я услышу еще одно слово про Аленкова, у меня голова взорвется, — я захлопнул крышку компьютера и подал Кате бокал с вином. — Ну? За удачный исход дела?

Катя согнала кошку с колен, повернулась ко мне:

— За удачный исход моего дела! — и звонко ударила своим бокалом о мой. — У тебя телефон звонит.

Я прислушался — сотовый на кухне действительно разрывался. Номер на дисплее высветился неизвестный, звонили с городского телефона.

— Алексей Викторович? — голос был старушечий, смутно знакомый. — Здравствуй, сынок. Антонина Николаевна беспокоит. Горечко у нас… Я милицию уже вызвала, решила тебе позвонить — не знаю, может зря…

— Что случилось? — не ожидая ничего хорошего, поторопил я.

— Сынок, Лилечку, соседку мою, убили.

— А… где полиция? — насторожилась Катя, едва мы въехали во двор нужного дома на Четвертой линии Васильевского острова. — Твоя свидетельница вроде сказала, что туда уже звонила.

— Значит, не приехала еще. Сама ведь знаешь, пока доблестные органы договорятся, чья очередь, место преступления паутиной покроется. Ты со мной?

Катя очень неохотно пошла следом и, пока поднимались на этаж, два раза предлагала дождаться наряда на улице. Честно говоря, я караулить полицию вообще не собирался: хотел только поговорить с Нестеровой и незаметно убраться. Интуиция моя молчала, мне даже в голову не приходило, что может быть хуже, чем сейчас.

Дверь в квартиру Захаровых на этот раз отсутствовала вовсе — она была просто выбита и лежала, занимая всю прихожую. Заходить в квартиру я не стал, там только моих следов не хватало, вместо этого я принялся звонить в дверь Нестеровой.

— Антонина Николаевна, это Никитин! — но за дверью была тишина.

— Леш! — шикнула на меня Катя — она старательно прислушивалась к чему-то.

Я тоже затих и вдруг услышал неясное то ли мычание, то ли стон, доносившийся из квартиры Захаровых.

— Она жива! — мы с Катей переглянулись, и, не успев подумать, я рванул в квартиру, но уже в следующее мгновение замер, словно парализованный. Из-за двери, ведущей в комнату, чуть виднелась женская ножка, обутая в замшевую туфлю с металлическим каблуком…

Я смотрел на лицо женщины и не мог поверить собственным глазам: это была Юля Караваева с Петровской набережной. С ней я познакомился в баре. Только как она здесь оказалась? И куда делась Захарова?

Девушка лежала на боку на пороге в комнату, глаза ее были закрыты, лицо выражало умиротворение, будто она спала, но проверять пульс не имело смысла — правый висок был изуродован входным отверстием пули.

— Господи!.. — В комнату вошла Катя и тут же отпрыгнула к стене.

Я проследил, куда она смотрит, и оказалось, что поразил ее вовсе не вид убитой женщины, а двое парней, которых я до этого не заметил вовсе. Они сидели на полу спинами друг к другу и были связаны синей веревкой для альпинистского снаряжения. Оба были избиты, причем настолько, что я лишь по одежде опознал в них тех, которых видел на лестничной площадке два дня назад. Голова одного безвольно болталась, изо рта крупными каплями сочилась кровь, а второй хоть не замечал нас, но с выражением муки на лице шевелился — он-то и издавал стоны, которые мы с Катей услышали с лестницы.