Страх. Почему мы неправильно оцениваем риски, живя в самое безопасное время в истории - читать онлайн книгу. Автор: Дэн Гарднер cтр.№ 28

Когда вероятность потерять 20 долларов составляла 99%, респонденты были готовы заплатить 18 долларов, чтобы избежать неминуемого риска. Когда вероятность потери 20 долларов снизилась до 1%, респонденты ответили, что готовы заплатить всего 1 доллар, чтобы избежать риска. Любой экономист был бы от этого результата в восторге. Это рациональная, подтвержденная расчетами реакция на степень вероятности. Однако, когда речь зашла об ударе электрическим током, ответы получились несколько иными. При вероятности получить удар током в 99% респонденты ответили, что готовы заплатить 10 долларов, чтобы избежать риска, а при вероятности 1% – 7 долларов. Очевидно, что степень вероятности этого события мало волновала респондентов. Их беспокоил сам риск получить удар током, что очень неприятно, – и они это чувствовали.

Результаты других многочисленных исследований показывают, что даже если мы мыслим спокойно и хладнокровно, мы не склонны оценивать степень вероятности события. Нужна ли мне расширенная страховка на новый телевизор с огромным экраном? Первый и главный вопрос, который я должен себе задать: насколько вероятно, что телевизор сломается и потребует ремонта? При этом исследования говорят, что, скорее всего, я об этом даже не подумаю . А если и подумаю, то моя оценка не будет абсолютно логичной. Доказано, что на то, как мы оцениваем степень вероятности, в значительной мере влияет фактор уверенности. Снижение со 100 до 95% воспринимается как гораздо более значимое, чем снижение с 60 до 55%, а повышение с нуля до 5% – как более значимое, чем повышение с 25 до 30%. Этот фокус уверенности помогает объяснить, почему мы склонны рассматривать безопасность в черно-белых тонах: либо опасно, либо нет, тогда как на самом деле безопасность – это всегда полутона и оттенки.

Все это верно, пока в ситуацию не вмешиваются эмоции: страх, гнев, надежда. Когда человек во власти сильных эмоций, он перестает рационально оценивать вероятность событий. Эмоции сметают со своего пути цифры. В ходе одного из исследований Пол Словик спросил у респондентов, согласны ли они с тем, что риск один на десять миллионов заболеть раком после контакта с химическими веществами слишком мал, чтобы об этом беспокоиться. Объективно это очень маленький риск – гораздо меньше, чем риск быть убитым молнией или чем те многочисленные риски, которые мы полностью игнорируем. Одна треть респондентов не согласились с этим утверждением: они стали бы беспокоиться. Это и есть нерациональная оценка степени вероятности. Парадокс в том, что это явление само по себе очень опасно. Оно легко может заставить человека переоценить риск и в результате сделать что-то глупое, например отказаться от авиаперелетов из-за того, что террористы угнали четыре самолета.

Правило «хорошо – плохо» заставляет нас забыть не только об оценке степени вероятности, но и о рациональном подходе к издержкам. Часто при запуске очередной программы, направленной на сокращение риска, можно услышать: «Это стоит того, если будет спасена хотя бы одна жизнь». Это может быть правдой, а может и не быть. Например, если программа стоимостью 100 миллионов долларов спасет одну жизнь, это определенно того не стоит, так как есть множество других способов потратить 100 миллионов, чтобы точно спасти больше одной жизни.

Подобный анализ экономической целесообразности сам по себе масштабная и невероятно сложная область. Один из важных выводов, который из него следует, что при прочих равных условиях наблюдается эффект «чем богаче, тем здоровее». Чем финансово благополучнее человек или государство, тем они здоровее и в более безопасных условиях. Спасатели видят этот принцип в действии каждый раз после серьезных землетрясений. Людей убивают не землетрясения. Люди гибнут под завалами зданий, так что чем менее прочными и устойчивыми бывают постройки, тем выше число жертв. Поэтому в результате землетрясений одинаковой магнитуды в Калифорнии могут погибнуть несколько десятков человек, а в Иране, Пакистане или Индии – сотни тысяч. Этот эффект можно наблюдать даже в масштабе одного города. Когда в 1995 году в японском городе Кобе и его окрестностях в результате мощного землетрясения погибли 6200 человек, жертвы не были равномерно распределены по всей территории – преимущественно это было население бедных районов.

Меры государственного регулирования способны снизить степень риска и спасти жизни. Здания в Калифорнии сейсмоустойчивы частично потому, что это регламентировано Строительным кодексом. Но подобное регулирование увеличивает экономические издержки, а если следовать принципу «чем богаче, тем здоровее», то чрезмерно высокие экономические издержки могут подвергнуть опасности больше жизней, чем уберечь. Многие исследователи пытались оценить, какой объем затрат на соблюдение нормативно-правовых требований сопоставим с одной человеческой жизнью, но результаты получились противоречивыми. При этом широко признается: регулирование увеличивает экономические издержки, что негативно влияет на здоровье и безопасность. Мы должны принимать это в расчет, если стремимся рационально оценивать риски.

Конечно, на деле мы редко так поступаем. Как писал политолог Говард Марголис в своей книге Dealing With Risk («Контакт с риском»), общество часто требует принять меры против опасности, совершенно не задумываясь об издержках, которыми это будет сопровождаться. Когда обстоятельства вынуждают нас столкнуться с подобными издержками, мы можем быстро изменить свою точку зрения. Марголис приводит в пример случай, когда в 1993 году в Нью-Йорке учебный год для многих общественных школ начался на несколько недель позже из-за расследования скандала со содержанием асбеста в материалах, из которых были построены эти здания. Этот фактор сочли опасным для здоровья, и разбирательство затянулось. Сначала родители всячески поддержали тех, кто раздувал тревогу. По мнению экспертов, риск от асбеста для детей был минимальным, особенно в сравнении со множеством действительно серьезных проблем, с которыми дети сталкиваются в Нью-Йорке. Но слова экспертов игнорировали. Асбест наградили репутацией «убийцы», как рак, который он может вызывать. В дело вступило Правило «хорошо – плохо», и все остальное было уже неважно. «Не говорите нам, что мы должны успокоиться! – кричали родители на одном из общественных слушаний. – На кону здоровье наших детей!»

Однако, когда в сентябре школы не открылись, родители столкнулись с кризисом другого рода. Куда девать детей? Для бедных семей, которые рассчитывали, что учебный год начнется как обычно, это стало серьезной нагрузкой. По словам Марголиса: «За три недели общественное мнение изменилось на противоположное».

Подобные случаи, подкрепленные результатами исследований о влиянии эмоций на формирование суждений, позволили Полу Словику и другим ученым сделать несколько выводов. Один из них: эксперты ошибаются, считая, что достаточно «привести факты», чтобы развеять страхи относительно какого-то риска. Если специалист говорит людям, что им не стоит беспокоиться, так как вероятность, что реактор может расплавиться и выбросить в атмосферу огромное радиоактивное облако, способное вызвать рак у их детей… Людям будет абсолютно неважно, какая там вероятность. Только рациональная наша часть – Разум – может заинтересоваться степенью вероятности. Как мы имели возможность убедиться, большинство людей не привыкли прикладывать усилия, чтобы Разум корректировал суждения Внутреннего голоса. Мы от природы склонны руководствоваться своими интуитивными суждениями.