Благодарю за любовь - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Вознесенская cтр.№ 23

— Ты жену зря не обижай! Знаешь, за что мы еще в молодые годы должны быть благодарны нашим женам?

— За любовь, наверное?

— Да, за любовь. Но только не за ту, о которой ты думаешь, безобразник. А за ту, по которой они нам в старости наши морщинистые и обвислые ж…ы подтирать и мыть станут, — вот за какую любовь!

Виктор никогда не думал и не собирался думать ни о старости, ни о сопутствующих ей болезнях. Ему казалось, что уж это-то определенно не для него! Он верил, что не думать о болезнях и будущей старости — это самый верный способ их избежать. Ему одновременно хотелось и умереть молодым, и не умирать как можно дольше. Он был уверен, что он и чувствует себя, и выглядит гораздо моложе своих сверстников. Выбирая для себя одежду, прическу, манеры, музыку или кинофильм, он машинально копировал тех, кто был вдвое моложе его… Сколько сейчас его Ваньке? Семнадцать? Ну так вот, если бы сын выехал с ним на Запад, его, Виктора, принимали бы не за отца, а за старшего брата Ивана. Так он думал еще вчера… ну позавчера. А сегодня… Психологически это, конечно, легко объяснить — такое вот тяжелое ощущение приближающейся бесприютной старости: неделя с дурой Региной вымотала его физически и морально, а тут еще этот мрачный похоронный подарок от неизвестного лица… Впрочем, почему «неизвестного»? Зачем бы он потащился сюда, в Оберменциг, если бы не догадался, что именно кроткая Милочка прислала ему венок? Он еще спросит ее когда-нибудь, как это действо совмещается с ее христианскими взглядами, и разве можно так угрожать близкому и любимому человеку?

Или она и не думала его пугать? Может быть, Жанна права: Милочка тяжело больна, ждет смерти и просто по глупости своей выбрала такую вот странную форму прощания? И тогда получается, что это вовсе не венок на его могилку от мстительной Жанны, и не венок на символическую могилу их умершей любви от Регины, а как бы венок с будущей могилы самой Милочки, чующей свою скорую смерть? Может быть, это даже какая-то православная традиция — заранее послать венок, который он потом сможет отнести на ее могилку?

Милочка тяжело больна, предположила Жанна… Наверное, ему и по этой причине следовало бы сейчас вернуться к ней. Интересно, а смог бы он терпеливо, день за днем ухаживать за ней до самой ее смерти? Менять ей белье, подсовывать ей судно и «подтирать и мыть ей ж…у», как сказал тогда отец Михаил? Да, пожалуй, теперь и смог бы… Он не сумел это выдержать с Катериной, не вынес напряжения, но ведь там, в России, были совсем другие условия! А точнее, не было вообще никаких условий для ухода за смертельно больной женщиной. Здесь есть хотя бы памперсы для взрослых, он слышал об этом от Жанны. А там… Нет, это даже представить себе страшно! Да и Катерина была обречена, что уж об этом вспоминать. И вообще — что это он о Катерине? О Миле, о Милочке надо сейчас думать! Вот перед кем он может исполнить до конца свой долг.

В монастыре ударил колокол. Затем раздался перезвон. Скоро кончится служба и люди станут выходить из храма. Надо идти им навстречу, если он хочет узнать что-нибудь о Милочке. Виктор затянулся в последний раз, бросил сигарету в снег, мгновение полюбовался красной искоркой на склоне синего сугроба и зашагал к ограде монастыря.

Из ворот навстречу ему вышли две монахини, одна маленькая и худенькая, другая высокая и статная, за ними шла женщина с маленькой девочкой, а затем он увидел ту самую женщину, сидевшую на скамье… Что-то в ее походке насторожило его, он заглянул ей в лицо, поравнявшись, и остановился пораженный.

— Милочка, это ты?

Она подняла к нему похудевшее лицо с незнакомыми большими глазами: если бы Жанна не предупредила его, он не узнал бы ее сейчас.

— Здравствуй, Витя, — спокойно ответила Милочка. Наверное, она видела его в храме и узнала. Он подошел к ней, наклонился и хотел поцеловать, но она подняла руку и отстранилась. Он послушно отступил.

— Милочка, я рад, что мне удалось найти тебя: мне надо так много сказать тебе!

— Говори, Витя. Мне тоже надо кое-что сказать тебе.

— Так, может, мы пойдем куда-нибудь в тепло? В Блютенбурге наверняка есть ресторан…

— Не стоит в ресторан. Говори здесь.

— Это, знаешь, долгий разговор… — Он так сказал потому, что еще не знал, о чем ему говорить с этой новой, неузнаваемой Милочкой. — Я хотел рассказать тебе, каким виноватым я себя чувствую…

— Нет, это я виновата перед тобой, Витенька. Но ты не знаешь моей вины… И не надо тебе знать, ты не поймешь. Ты лучше просто прости меня за все, что было не так в нашей жизни! — И Милочка поклонилась ему, как-то так нелепо коснувшись варежкой снега. А потом она как-то неожиданно обошла его и скорым шагом пошла, почти побежала обратно к монастырю. Глядя ей вслед, Виктор отметил, что, похудев, Милочка, как видно, утратила часть своей обычной удручающей скромности и стала носить модные вещи. Вкуса ей, однако, это не добавило: на ней была шикарная длинная черная юбка, но сверху она натянула на себя все то же свое старенькое пальтецо. На фоне снега ее фигура в широкой длинной юбке и коротком черном пальто напомнила ему деревенских теток в плюшевых жакетах. Нет, все-таки с Милочкой он бы уже не смог жить после Жанны и Регины! Она, конечно, была бы незаменима в экстремальной ситуации — в болезни, в беде, в нищете, но ведь жизнь не состоит из одних бед! Конечно, он еще может ее догнать, остановить, уговорить… Но к чему? Зачем ему все эти ее порывы и взлеты, вся эта философия с конституцией и прочая чушь, не имеющая никакого отношения к реальной жизни. Да еще эта ее театральность: бесконечные хождения в церковь, да и теперь вот присылка этого венка, а потом раскаяние и просьба о прощении с поклонами до земли. Да нет, если и было в ней что натуральное, так это пироги с капустой! Ну и Бог с ней, с Милочкой, и зря он сюда приперся: и Милочка не для него, и он не для Милочки.

Сидя в теплом автобусе, отогревшись, он стал размышлять на прощание: а с чего это Милочке все-таки вздумалось устраивать это шоу с венком? А ведь прощения-то она просила искренне… «Страшная вина… тяжкий грех…» Уж не колдовство ли она какое-нибудь учинила, дурочка? Она вечно возилась с какими-то травками, лечилась в основном народными средствами: с нее станет наслать на него какую-нибудь порчу, а потом каяться. Тоже мне, православная ведьмочка! А ведь что-то такое есть… Он, как и многие современные люди, не верил в церковные таинства, в помощь от молитв, но всегда готов был поверить в действенность знахарских заговоров и действа оккультистов. Нельзя отбрасывать опыт поколений, недаром в народе до сих пор боятся наговоров и наведения порчи! Да ведь он и сам обращался к целителям и экстрасенсам, когда болела Катерина. Ей это не помогло. Может ли ему навредить какая-нибудь дрянь, которую Милочка засунула в свой венок? Да он же его не вносил в квартиру! Тьфу ты черт, совсем заморочили голову эти бабы… Выбросить из головы и забыть.

На подходе к своему дому он встретил соседей, молодую пару, живущую за стеной.

— Добрый вечер, господин Гурнов! — приветствовал его сосед. — Поспешите, вас там на площадке лестницы ждет какой-то господин. Он вас и вчера тоже ждал допоздна. Мы его спрашивали, не надо ли что-нибудь вам передать, но он почему-то не захотел с нами разговаривать. Странный такой господин…