Потаенные места - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Уэбб cтр.№ 40

– Да… он доктор. Мой отец мог бы помочь… – пробормотала Пудинг, надеясь на лучшее. Но затем она снова посмотрела на кровь, на раны, и надежда исчезла. – Но что вы сказали насчет Донни?

– Послушай, Пудинг…

– Он тоже пострадал? Говорите!

– Рано или поздно девушка все равно узнает, – отозвался один из работников.

– Говори, – коротко сказал Джем, обращаясь к Джорджу.

– Похоже, что… Дональд был тем, кто напал на мистера Хадли.

– Нет, – покачала головой Пудинг. – Он не мог.

– Его застали в машинном зале с пятнами крови на руках и рубашке, – с неохотой сказал Джордж. – А еще… в руках он держал лопату, тоже окровавленную. Кажется, одну из тех, которыми кидают уголь в топку. Он просто стоял там, да и теперь стоит, и не говорит ни слова в свою защиту.

Джем Уэлч, сперва возмущенный и недоверчивый, нахмурился, и лицо его стало печальным, но Пудинг горячо замотала головой:

– Но он часто делает именно это. Он любит смотреть на машины! Как раз этим он и занят. Это ничего не значит! Как вам могло прийти в голову, что он способен навредить мистеру Хадли?

– Возможно, он не собирался… нанести такие ранения, но тем не менее…

– Он этого не делал, – возразила Пудинг. – Я знаю, что это так. Я спрошу его, и он сам вам расскажет!

В этот момент во дворе раздался звук работающего двигателя. Это подъехал суперинтендант из Чиппенхема вместе с биддстонским констеблем и двумя другими молодыми полицейскими в дымящемся и разбрызгивающем лужи автомобиле с заляпанными грязью боками. Волна облегчения прокатилась по столпившимся в конторе людям, и те начали рядами выходить из нее, подобно какому-то мрачному комитету по торжественной встрече полиции. Нэнси неподвижно стояла на коленях у тела Алистера, Пудинг бессвязно бормотала что-то, неясно и быстро, с трудом переводя дыхание из-за душивших ее слез. Хилариус держал девушку за руку и пытался вывести наружу. Вошел суперинтендант, вытирая капли дождя с очков. Он сразу же приказал всем отойти от трупа и удалиться на улицу, под проливной дождь. Повинуясь внезапному импульсу, Ирен протиснулась через движущуюся стену чужих плеч. Она опустилась на колени у головы Алистера и, стараясь не обращать внимания на страшные раны, посмотрела в его глаза, которые уже начали высыхать, теряя блеск. Они притягивали ее своим ужасным, неодолимым очарованием. В светлых спутанных волосах виднелась кровь. Рот был мягким, губы слегка раздвинутыми. С прошлой ночи кожа Ирен еще хранила память о его прикосновениях. Все казалось невероятным – то, что она видела, то, что случилось, – и походило на страшный, немыслимый обман. Она потянулась к одной из его рук, желая крепко ее сжать, как будто он все еще мог почувствовать это, но рука была холодной и до странного жесткой. Что-то было не так. Ирен уронила руку мужа на пол, пошатнувшись при этом и потеряв равновесие, а когда опустила ладонь, чтобы опереться, то попала ею в лужу крови, которая тоже была холодной. Комната закружилась под оглушительный стук ее сердца, и черные пятна снова зароились перед глазами. Затем она почувствовала, как чужие руки поднимают ее под мышки и ставят на ноги.

Пудинг и ее мать сидели за кухонным столом. Перед ними стояли чашки, чай в которых давно остыл. Дождь закончился, сквозь пелену облаков светило солнце, и небо приобрело неестественный сияюще-белесый оттенок. Глаза Луизы были красными и припухшими. Пудинг не сомневалась, что ее собственные выглядят еще хуже, но она была, по крайней мере, благодарна, что, выслушав ее отчет о произошедшем, мать все поняла и ей не пришлось излагать три раза подряд историю, которая казалась невероятной, похожей на ночной кошмар самой рассказчице. Ей позволили увидеть Донни как раз перед тем, как его увезли. Она больше всего жалела, что там не было отца, – он убедил бы полицейских подождать, заставил бы их каким-то образом понять, что Донни не виноват. Донни пошел с ними спокойно, как ягненок, послушно сел в машину и, похоже, не удивился, когда никто не ответил на его вопрос о том, какой двигатель на ней установлен. Пудинг сказала суперинтенданту, что нет нужды надевать на брата наручники, но тот не потрудился произнести ни слова. Дождь начал смывать кровь с рук Донни, но ею все еще были измазаны грудь и рукава его рубашки. Кровь Алистера. Это заставило горло Пудинг сжаться от ужаса.

– Донни, ты ведь не причинил вреда мистеру Хадли? Скажи им, – проговорила она.

Он посмотрел на нее словно издалека и ответил:

– Я пытался отнести его в безопасное место, Пудди. Так же, как я сделал это с бедным Кэтсфордом.

– Но ведь убил его не ты?

– Я нашел его там. Я его нашел.

– Понятно? Вы сами слышали! Это не он! – крикнула Пудинг суперинтенданту, очень высокому и худому человеку с черными волосами, бледным лицом и тяжелым пристальным взглядом.

Тот спросил, кто такой Кэтсфорд. Она объяснила, что это был молодой Томми, погибший во Франции, лучший друг Дональда. Брат рассказал в письме с фронта, как бедняга висел на колючей проволоке, словно повешенное на просушку грязное солдатское белье. Суперинтендант выслушал Пудинг, а затем велел ей уйти с дороги. Полицейский не стал бы так обращаться с отцом. Девушка снова взяла руку Луизы в свою.

– Все образуется, мама, – сказала она, наверное, в десятый или одиннадцатый раз. Она знала, что говорит это в основном для себя: ей хотелось самой в это поверить. – Папа заставит их разобраться, в чем дело. Полиция выяснит, кто на самом деле убил мистера Хадли, и тогда…

Ей пришлось остановиться, потому что на нее накатил новый приступ рыданий. Мистер Хадли мертв. Убит. Его больше нет. Она сидела, давясь слезами, совершенно беспомощная.

Когда доктор Картрайт вернулся домой, он выглядел измотанным и утомленным. Его волосы были грязными и влажными, как и одежда. Неподвижное лицо посерело. Таким Пудинг видела отца только один раз – когда он вернулся после посещения Донни в госпитале для выздоравливающих, где брат провел первые два месяца после возвращения с фронта. Она вскочила, взяла его пальто, шляпу, саквояж и снова поставила чайник на плиту. Доктор устало сел и взял руки Луизы в свои.

– Да уж, – мягко проговорил он. – Этот день мы не скоро забудем, как бы нам того ни хотелось.

– Где наш Донни? – спросила Луиза. – Разве он не вернулся с тобой?

Доктор Картрайт взглянул на Пудинг, но та лишь покачала головой.

– Я уверен, что он скоро вернется, моя дорогая, – ответил он довольно спокойно, хотя костяшки его стиснутых в кулаки пальцев побелели.

Долгое время они хранили молчание. Пудинг передала отцу чашку чая. Теплый влажный ветер подул в окно, когда солнце наконец прорвалось через дымку и птицы начали петь. Пудинг видела, что оно стоит высоко, но это, похоже, больше ничего не значило. Ей было все равно, какой настал день недели, какой нынче месяц или год. Сейчас должна стоять ночь, думалось ей. Отныне всегда должна стоять ночь.

– Что ж, пожалуй, я приготовлю ужин, – сказала Луиза, поднимаясь и разглаживая юбку. – У меня есть свиная корейка и бобы. Их можно потушить. – Она в раздумье замолчала и нахмурилась. – А Донни любит бобы? Я что-то не помню.