— На мне старые джинсы еле застегиваются, — пожаловалась Настя.
— Потому что ты растешь. Бабушка внучке плохого не пожелает. Я маму твою вырастила, разве она толстая?
Настя хмыкнула. Ольга Ивановна спохватилась:
— Я не про сейчас говорю, а вообще. А ты, Лена, должна есть за двоих. Разве не вкусно?
— Вкусно, — похвалила Елена и стрельнула взглядом в бывшего мужа: — Ты так и будешь ужинать у нас?
За бывшего зятя вступилась Ольга Ивановна:
— А ты предлагаешь мне на две кухни разорваться? Я и так верчусь как белка в колесе, и продукты на мне, и готовка, и уборка. Совсем мать не жалеешь.
— Раньше Сергей предпочитал ужинать в ресторанах, — напомнила Лена. — Никаких хлопот.
— Зато какие расходы, — не унималась Ольга Ивановна. — Да и кормят там не пойми чем. Красиво, но вредно.
— Лен, ты же знаешь о моих проблемах. — Сергей отрезал кусочек мяса и, медленно пережевывая его, пробубнил: — Склад сгорел, банк требует возврата кредита, дом выставлен на продажу.
— Кстати, — вспомнила Елена, — как обещала, я подключила к расследованию лучшего эксперта. Устинов взял пробы на твоем складе и обнаружил, среди прочего, следы легковоспламеняющегося вещества.
Сергей быстро проглотил мясо и выпалил:
— Это поджог?
— Лаки и краски тоже хорошо горят, но то вещество, которое зафиксировал криминалист, не входило в их состав.
— Был поджог! — воскликнул Сергей, бросив нож на тарелку. Он развернулся к Елене: — Ты должна найти виновных, это спасет меня от разорения.
— Ты лучше должен знать своих врагов.
— А ты своих знаешь? — начал злиться Сергей.
— Их имена я фиксирую в уголовных делах.
— Тебе проще. А у меня каждый конкурент может стать злейшим врагом.
— Поджигатель не конкурент — это преступник.
— Так найди его! — вспылил Сергей.
Разговор стал скатываться к обмену упреками. Ольга Ивановна поспешила спасти ситуацию.
— Да не волнуйся так, Сергей. Она тебе поможет, родной человек все-таки. Поможешь, Лена?
— Мама, раньше ты требовала, чтобы я хотя бы дома забывала о работе.
— То раньше, сейчас особый случай, — ласково вещала Ольга Ивановна.
— Который с ним случается каждый год. — Елена опустила приборы и сложила руки на животе. — Вот особый случай.
Все посмотрели на беременную и на некоторое время затихли. Первой подала голос Настя. Она говорила с юношеской обидой на взрослых.
— А я? Давняя случайность, о которой можно забыть?
— Что ты такое говоришь? Мы тебя любим, — ответила бабушка.
— Значит, забыли. Забыли, что я мучаюсь вопросом: переезжать мне в Питер или нет. Мне оба тренера звонят постоянно, каждый давит, требует. Один, чтобы я осталась, другой, чтобы перешла к нему. И парни мне шлют сообщения — вот! — Настя прочла с телефона: — «Жду не дождусь», — пишет Максим из Питера. «Неужели ты меня бросишь?» — возмущается московский Макс. Меня разрывают. Что мне делать?
Елена коснулась плеча дочери и призналась:
— Я хотела бы, чтобы ты осталась со мной.
— А папа хочет, чтобы я стала чемпионкой. Там у меня будет шанс, а тут нет.
— Настя столько лет тренировалась, и на юниорском уровне уже выиграла все титулы, — промолвил Сергей.
— Вы сами меня учили не останавливаться на достигнутом.
Елена вспомнила, как дочь радовалась победам, как стремилась стать мастером спорта.
— Время еще есть подумать? — спросила она.
— До июня.
— Вот видишь, еще два месяца, — стала успокаивать всех Ольга Ивановна. — Все образумится.
— А мне до августа, — тихо произнесла Елена, опустив взгляд на растущий живот.
Ольга Ивановна тут же стала говорить громко, стараясь увести разговор от скользкой темы:
— Настя, ты, главное, кушай, чтобы силы были. Завтра на тренировке все калории уйдут, вот увидишь. А вы что застыли? — Ольга Ивановна перевела взгляд на взрослых. — Тоже доедайте. Терпеть не могу, когда на тарелке остается. А я пока чай заварю.
34
Утром Марату позвонила Алсу. Дочь не стала здороваться, произносить ничего не значащих фраз и сразу выпалила:
— Я сегодня к Насте не поеду. Мы с мамой пойдем по магазинам. Мне надо платье на выпускной купить, мы скоро уезжаем.
Валеев замялся, не зная, что ответить. Что было главным в словах дочери? Ее первые слова: она не хочет ехать к Насте, чтобы не провоцировать новый конфликт. Или последние: день отъезда Ренаты приближается, он должен что-то решить.
Марат уклонился от решения.
— Платье — это классно, — бодрым голосом ответил он. — Будешь примерять, пришли мне фото.
Через секунду он вдруг понял, что должен был дать деньги дочери на платье, но Алсу уже отключилась.
В паршивом настроении Валеев прибыл на службу. В кабинете его встретила унылая физиономия Вани Майорова, тот монотонно размешивал растворимый кофе правой рукой, а левой поддерживал тяжелую голову. Вчерашняя утилизация спиртного давала о себе знать. Марат тоже сделал себе кофе, плюхнулся за рабочий стол и пошуровал в тумбочке в поисках съестного, чего не делал с тех пор, как к нему приехала Рената.
— А как же королевский завтрак? — спросил Иван, оценив изменение в поведении напарника.
— Все как-то через одно место, — признался Марат, вытаскивая последние куски сахара из коробки.
— У меня тоже. Домой на крыльях летел, в уютное гнездышко, а Галка меня… — Ваня зажмурился и потер виски. — Эх, с утилизацией мы перечудили.
— Работа на воздухе лучшее лекарство. Сейчас поедем Алису Никитину искать, нам поручили.
— Куда? Я же по ней работал. — Ваня стал загибать пальцы. — Дом Шильмана она покинула. Давтяна уже нет. Там, где жила с Волковым, его отец сменил замки. Если Алиса к нему сунется, он нам сразу звякнет. Считает ее виновной в смерти сына.
— Не женщина, а смерть. Где она — там сердечные приступы, — подтвердил Валеев.
— И во время похорон ты ее видел, помнишь?
— Думаю, видел, — согласился Валеев.
— Никаких сомнений, ведь потом погиб Веригин, — убежденно сказал Майоров.
— Пятый труп, чтоб ее! — Марат пил кофе и прикидывал: — Надо бы ее подружек проверить.
— Да проверял уже, — отмахнулся Иван.
— Шустрый ты. Как?
— У Никитиной все подружки из аптеки, она там много лет работает. Я звонил в аптеку и выяснил. Никитина взяла двухнедельный отпуск и с тех пор на связь с коллегами не выходила. Ее мобильный номер отключен — и старый, и новый.