Сказка - для светлого ума закваска - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Короткова cтр.№ 33

— Почему твою заботу о нем нельзя будет назвать корыстной?

Домашнее задание. Изобразить по выбору дом из прочитанной сказки. Материалом могут служить соломка, спички, любой подручный и бросовый материал. Необходимо соблюдать одно условие: должно быть видно, какие люди живут в доме.

Катюшкина семья переполошилась только тогда, когда посреди белого дня сорвалась с петель дверь избяная и рухнула в сенях с превеликим грохотом. Все тотчас выскочили на крыльцо, но оказалось, что к двери той никто не прикасался. Сама рухнула. Уж что-что, а про такую злую примету даже малые дети были наслышаны. Дурная была примета. Отец принялся сразу навешивать дверь, а ребятишки до самого вечера все никак не могли успокоиться. А тревожиться было о чем. Уже две недели лежала мать в постели и не могла не только что встать, но и головы от подушки оторвать. Не помогали ни отвары, ни парная баня. Вот тогда-то ребятишки и сговорились: отцу ничего не сказывать, а Катюшку к бабушке послать. Все доподлинно обсказать. На кого ж им еще надеяться?

Оттого что мать больная лежала, семье, вроде, большого урону не было. Катюшке уж четырнадцать годков исполнилось, да и Дашутка многое по дому делать могла, только... только болезнь эта мамкина заставила Катюшку призадуматься. Терять мать второй раз в жизни — это уж совсем никуда! Да и привыкли к новой мамке все. Только жить спокойно да ладно начали. А тут беда такая! Потому Катюшка, пока до бабушки шла, все думала: ежели в город к доктору ехать придется — поедет! Да что там к доктору — к ведьме пошла бы, лишь бы мамка жива осталась.

А вот бабушка такому катюшкиному рассуждению не порадовалась. И сама перекрестилась и Катюшку крестом осенила:

— Что ты, милая?! Да разве ж такой грех допустить можно? Колдуны, милок, в болезни, конечно, облегчение сделать сумеют. Да только и твою душу загубят. Обращаться к тайным да злым силам — последнее дело! Нет, тут по-иному поступить следует. А уж ежели с нечистой силой встречаться, так и себя обезопасить и душу не загубить.

Тут взяла бабушка и открыла свой сундук. Вынула узелок свой заветный, развязала плат. Кушачок да свечной огарочек в сторону отложила, потом себя крестом осенила и достала из плата иконку. Небольшая была иконка. Только раньше-то бабушка иконку ту Катюшке не показывала, а уж нынче девчонка подробно ее разглядела. Была на старинной иконке женщина нарисована. Глаза у той женщины долу опущены, лицо спокойное да светлое, а руки, словно в покорности да умилении, на груди сложены.

— Бабушка, кто это? — спросила Катюшка почему-то шепотом.

— А это, милок, царица наша небесная, сама Богородица-матушка. Или не видала? — удивилась бабушка.

— Такую-то где ж? А как икона эта называется? — поинтересовалась Катюшка, а сама глаз не могла оторвать от эдакой красоты.

— А название этой иконы — Умиление. Хорошее название. — пояснила бабушка и добавила: — Сам отец Серафим такой вот иконе молился. Оттого и язык зверей понимал, лесных обитателей к себе приручал. Ну ты в уголке посиди, не мешай мне покамест.

Долго бабушка перед иконою «Умиление» на коленях стояла, молилась, а потом с колен встала, иконку опять в белый плат завернула и в сундук схоронила. А тут и Катюшку к себе подозвала.

Расскажу, тебе, что сама знаю, а уж потом решим, как поступить следует. Поняла я по твоим словам, что захворала ваша мать 10 марта. Да и хворь ее поначалу всем какой-то чудною показалась. Правильно я говорю? — ждала бабушка катюшкиного подтверждения.

— Правильно! — согласилась Катюшка. — Мы сначала на болезнь-то и не подумали. Ну напала на нее дрема какая-то: у печи стоит, а сама дремлет. Белье в корыте стирать начнет — над корытом и замрет. Уж полоскать в реке мы с Дашуткой бегали: боялись, как бы мамка в воду не свалилась. А уж теперь и вовсе худо ей: глаз и то не открывает.

— Наши предки знали имя этой хвори. Это — вешняя дрема. Кумаха ей имя. — бабушка рассказывала спокойно, обстоятельно. — Кумаху эту в древние времена народ побаивался. Ее сон валит слабых с ног, а то и вовсе уморить пытается. Кумаха эта, по-нонешнему лихорадка, тело шибко мучает, белы кости крутит. Мамка-то ваша не кричит от боли только потому, что и днем и ночью спит. Кабы кричала — вас бы раньше обеспокоиться заставила. А раз молчит — и вы не шевелитесь, помочь ей не торопитесь.

— Бабушка, а как помочь-то ей? Как с этой Кумахою управиться? — заторопила Катюшка бабушку с ответом.

— Э, милок, это дело непростое да и небезопасное. Тут много чего понять-уразуметь придется. Да всего я и сама не знаю. Ну слушай.

— Живет Кумаха-Кумоха в дремучем лесу. Это мне еще моя бабушка давным-давно сказывала. Живет она там со своими 12 сестрами в непокрытой избе. Все они, как есть, на одно лицо. Но есть среди них и старшая, эта самая Кумаха. Это она, зловредная, напускает сестер своих на людей. Приказания дает: людей знобить — грешное тело мучить, белы кости крутить. А 10 марта — самый ее день и есть. В тот день Кумаха сестер своих на людей напускает. Понимаешь теперь? Вот и выходит, что вешнюю дрему на мать-то вашу сама Кумаха напустила через сестер, конечно. А вот как помочь больной — не ведаю.

— Бабушка, а можно эту самую Кумаху в лесу отыскать да заставить от матери отступиться? — интересуется Катюшка.

— Ты, что же думаешь, простое это дело? Нет, милок, тут надобно сердце любящее да храбрость, а может, еще и смекалку иметь. Тут и взрослый мужик может не управиться. А где ж тебе, девчонке?

— Бабушка, а ты мне помоги! Что делать надо, подскажи! Уж не маленькая я, да и детей сиротить неохота. Помоги, сделай милость. — начала упрашивать бабушку Катюшка, а в глазах-то решимость светится, так мамку спасти охота.

Вот тогда бабушка и поняла, что уж решилась девчонка в лес-то дремучий идти. А как поняла, так и задумалась. Ежели в лес-то идти, то кое-чего сделать надобно: свою жизнь обезопасить, да и в лесу не заплутать. А на это бабушка сказала ночка ей понадобиться. Ежели, мол, Катюшка не передумает, пусть завтра с утречка и приходит.

Катюшка домой пришла, младшим ничего не сказала. А как начинают выпытывать, она отмахивается, мол, спать уж пора, а не разговоры говорить. Так и не поведала о своей завтрешней задумке. А на утро только встала — Дашутке сразу наказ и дает: что по дому сделать надобно. Та выпытывает: «А ты куда?» Катюшка молчит. Поцеловала только Дашутку да велела, ежели что, за младшими приглядеть. Дашутка было в слезы, а Катюшка ей: «Ежели мамку нашу не спасу — потом себе никогда не прощу?» Приказала только отцу ничего не сказывать, а то он все дело поломает.

Ступила к бабушке в избушку и поняла: та, видать, всю ночь не спала. К приходу катюшкиному готовилась. Сразу девчонку за стол усадила и начала на такое дело наставления давать.

Прежде увидала девчонка на столе две вещицы: иконку ту, приметную, какая Умилением называется, а рядышком с нею — краюшку свежего хлебца. Хотела бабушку порасспросить, да та и сама разъяснять начала. Видать, девчонке знать это надобно было. Получалось так: возьмет с собою в лес Катюшка только краюшку хлеба. Но не для еды это — для дела. Ежели отыщет девчонка в лесу приметную избушку без крыши, то смело пусть через порог ступает. До вечера Кумаха со своими сестрами навряд ли домой поспеет. А вот как стемнеет, тут и они пожалуют.