Ледяной ноктюрн - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Кадышева cтр.№ 71

— По поводу растрат казны… Алистер ещё не объявился?

— Нет, ваше благородие. Отбыл сегодня утром, но так и не вернулся.

— Проклятье, — Витольд остановился у окна, и серебристый свет месяца выхватил очертания его благородного профиля. — Советники разбегаются, когда нужны мне более всего.

— Вышние бояре ещё остаются в городе.

— Мне нужна свита князя.

— Здесь я не могу вам помочь, ваше благородие.

— Ладно, это не так уж важно, — Витольд оторвал взгляд от окна и продолжил путь по коридору. — Теперь, когда угроза устранена.

— Гильдия Астрахда выделила вам много воинов.

— И мою благодарность эти гномы получат в виде золота, которое они так обожают.

— Армия Раздолья разгромлена. Король Славлен бежит назад, поджав хвост. Вы сумели предусмотреть всё, ваше благородие. Если бы не вы…

— Но княжества остались должны убийцам и бандитам, Мусат. И мы нескоро расплатимся с ними.

— Невеликая цена. За безопасность в Велиграде и благодарные вздохи облегчения в народе.

Они свернули за угол. Стражники молча кивнули, приветствуя регента раз, наверное, в сотый за сегодня.

— Твердолик наверняка бы не одобрил того, что я обратился за помощью к наёмникам Гильдии. Но у нас не было выхода.

— Совершенно верно, ваше благородие. Вы спасли Лутарию.

— Ввергая её в неимоверно большие долги.

— Но мир того стоит. Раздолье нескоро придёт в себя, а пока… а пока вы можете думать о том, как присоединить его обратно к княжествам.

Ещё один поворот. Тёмный переулок в бесконечных коридорах Княжеского замка, где стража редко несла караул. И сегодня их не было.

— Сейчас мы можем загнать Славлена и остатки его войска в угол, — сказал Мусат, замедляя ходьбу и оказываясь позади регента. — Оттуда они уже не смогут ничего поделать, а мы будем диктовать свои условия, и им ничего не останется, кроме подчинения. Они сделают всё, что мы скажем.

— Мне нравится твой напор, Мусат. Достойный воина, а не простого окольничего. Но что ты…

Договорить Витольд уже не успел, задохнувшись. Мусат навалился сзади и вонзил нож в жирную шею ещё раз, потом ещё и ещё, пока боярин не обмяк, судорожно цепляясь за советника и выкатывая блестящие карие глаза. Белая сорочка стала красной от крови. Мусат аккуратно опустил хрипевшего Витольда на пол, в центр растекавшейся лужи и вытащил нож. Регент открыл рот.

— Тш-ш, — шикнул окольничий. — Вы умираете. Простите за это. Вы оказались преградой для нас. Это не ваша вина.

Витольд вновь захрипел, но тише, не сводя полных ужаса глаз с лица Мусата.

— Простите, — повторял советник, держа его в своих объятиях, пока регент не испустил последний вздох. — Простите…

* * *

Пустота. Тянет вниз, обнимает чёрными крыльями, вырывает глаза, душит когтистой лапой… Каждый вздох оборачивается мукой, раскалёнными путами, которые хлещут по груди, не давая глотнуть спасительного воздуха. Падение медленное, через колючие заросли терновника, что бьют по лицу, через вязкую жижу, отдающую смолой и железом. Что-то вцепилось в ногу и тянет, тянет… И кажется, что нет конца. Что эта боль, не успокаиваемая ни силой воли, ни временем, никогда не оставит в покое.

Пока не становится вдруг холодно.

Лета открывает глаза. Она стоит в большом тёмном зале, а впереди, у возвышения с чем-то похожим на трон, два силуэта негромко беседуют. За окнами неторопливо падает снег, закрывая море вдали полупрозрачной белой завесой. Она вдыхает, радуясь возможности наконец-то дышать нормально, хотя грудь ещё горит от истязаний. Большой зал синий в сумерках вечера, обставлен простенькой мебелью и украшен круглыми щитами на стенах. Всё кажется знакомым…

Лета идёт к силуэтам, но они её не замечают.

— Мийра, — произносит грудной голос. — Деревенька на границе с Ейром. Там они собираются. Нам нельзя допустить того, чтобы они взяли наш город, а по пути сожгли поселения всего Леттхейма. Убей их всех. Уничтожь Мийру.

Голос затухает, тонет в синем мраке зала, Лета падает назад, во тьму, подбитая под голени чем-то тяжелым.

Когда поднимается, вокруг так холодно, что она начинает дрожать. Встаёт, ощущая хлопья снега на щеке и лбу, обхватывает себя руками — она ни одета, ни нага. Перед ней раскидываются линии аккуратных деревянных домов, чьи крыши покрывает белоснежный снег. Ночь. Горят огни. Она на склоне, почти что на горе, откуда дома — всего лишь светлячки посреди синевато-серебристого снега. На горизонте виднеется лес.

Лета слышит шаги, оборачивается.

— Ну и где упыри? — произносит незнакомый голос.

— Скрываются в домах. Приказали людям спрятать их, — грубый металл.

— Да ну.

— Они всегда так делают. А что деревенщины, неспособные сражаться, возразят имперцам?

Она щурится, замечая копну тёмно-рыжих волос. У другого светлые волосы.

— Мы не можем. Конор. Мы не можем взорвать Мийру. Здесь же люди. Здесь… дети.

Лета, затаив дыхание, подходит ближе. Они её не видят. Она становится рядом, налетает ветер и швыряет ей снег в лицо. Но она узнаёт. Рыжие волосы до плеч, узкое лицо, непривычно красивое без своего шрама. Тело укрыто тёмно-синим плащом. Лета хочет подойти ещё чуть-чуть, но жестокий ветер ударяет её в спину. Она падает, пытаясь найти опору в стоящем рядом человеке, однако натыкается руками лишь на сугроб. Инстинктивно закрывает глаза, а когда открывает, снегопад проходит. Переворачивается на спину, слышит новые голоса.

«Не понимаю… Не успеваю понять…»

— Я должен был тащиться через всё владение, чтобы ещё и уговаривать тебя?! — кто-то кричит, взбешённый.

Лета садится. Снег холодит бёдра. Внизу всё те же домики, теперь яркие, чёткие, не закрытые от глаз падающим снегом. Деревня похожа на Блисток в Суариве, в котором она когда-то жила. Маленькая, снежная, прекрасная…

— Ты — хэрсир, мать твою! Исполняй мой приказ.

— Но там же люди… Там… Мы что. убьём невиновных?

— Я приказал тебе уничтожить деревню, и ты должен был это сделать. Без лишних разговоров. Но нет, ты посылаешь гонца за мной, в Сатур, чтобы я примчался сюда и… и… и что? Отчитал тебя, как маленького мальчика? Ты — хэрсир. Конор, а не слюнтяй какой-нибудь…

Всё тот же синий плащ, всё тоже молодое, красивое лицо… Юноша. Не старше, чем Лета. Волосы кажутся ещё рыжее при свете костра, который тот отбрасывает. Глаза полыхают гневом.

— Ты воин, — продолжает другой человек, с седыми нитями в густой ржавой шевелюре и с гладко выбритым суровым лицом. — Таким, как ты, приходится идти на жертвы, во имя высшей цели. Это нужно сделать, понимаешь? Так поступает настоящий хэрсир, командир, готовый на всё ради спасения своего народа.