Последние дни. Павшие кони - читать онлайн книгу. Автор: Брайан Эвенсон cтр.№ 87

Только оказался не дома. А в больничной палате, а рядом была не мать. Даже не женщина. На самом деле вообще никого не было.

Он лежал, с обмотанной бинтами головой, почти безымянный, и боялся.

Если напрячь память, человек, кажется, припоминает, как рядом с койкой стоял начальник полиции и зачитывал обвинения. Убийство, да? Несколько эпизодов? Кажется, четыре? Он не уверен, когда именно это произошло, куда вставить этот список. Но он его помнит. По крайней мере практически уверен, что помнит. Если только не увидел все по телевизору.

«Если чувствуете, что надо записать, пишите».

– Убийство? – сказал человек, когда начальник полиции договорил. Его голос больше не был похож на его голос – все еще хриплый от трубки, которую запускали в горло. – Вы уверены, что это сделал я?

Начальник только угрюмо кивнул, поджав губы. Человек услышал, как его мать заплакала. Отец неуклюже положил ей руку на плечо, пытаясь утешить.

Конечно, последнее он уже выдумал, ведь его родители давно умерли. Но он почти уверен, что все остальное действительно было.

«Убийство?» – подумал он. Нет, тут что-то не сходится. И не сходится до сих пор. Но от чего еще отталкиваться?

Еще одно раннее воспоминание. Занавеску отодвинул какой-то мужчина, подошел к изголовью, пододвинул стул так близко, что сам чуть тоже не оказался в койке.

– А вы еще кто? – спросил человек в кровати.

– Следите за языком, – сказал гость. – Производите хорошее впечатление. Каждый пустяк на счету. Я ваш адвокат. Меня наняли ваши родители.

– Мои родители умерли, – сказал человек.

Адвокат не обратил внимания на его слова.

– Я буду вас представлять, – настаивал он.

– В чем дело? Так обычно бывает?

– Нет, – ответил адвокат. – Но вы – особый случай.

– А что это за убийство?

– Убийство? Может, вы мне расскажете о нем?

Но мужчина ничего не мог рассказать. Поэтому сейчас сидит с механическим карандашом и блокнотом и пытается писать, чтобы что-нибудь щелкнуло.

Охранник. Иногда он видит охранника, а иногда нет. Не знает, для чего тот нужен – чтобы защищать или чтобы не дать сбежать.

Когда охранник есть, он сидит на стуле за занавеской. Иногда читает, иногда говорит по наплечной рации, иногда чистит оружие. В основном просто сидит и ждет или спит. Иногда, если занавеска отодвинута, охранник поглядывает на человека.

– А что это за убийство? – спросил человек.

– Убийство? Может, вы мне расскажете о нем? – сказал адвокат.

Но человек ничего об этом не помнил. Вообще ничего. Только беспомощно посмотрел на адвоката.

– Ладно, – сказал тот немного погодя, так тихо, чтобы охранник не слышал. – Может, вы и правда…

Нет, минутку, когда происходил разговор, охранника не было. Разговор прошел перед тем, как появился охранник. Опять он все путает. Они с адвокатом были наедине. Адвокат наверняка говорил обычным голосом.

– Может, вы и правда не помните, – сказал адвокат обычным голосом. – Вас обвиняют в убийстве четырех человек. Как думаете, кем были жертвы?

Мужчина пришел в ужас и ничего не смог ответить.

– Как думаете, сколько им было лет? – спросил адвокат.

– Минутку. Четверо? Я?

Адвокат не ответил.

– Как думаете, сколько им было лет? – спросил он опять, словно читал по сценарию.

– Откуда мне знать? Обычного возраста?

– Что такое обычный возраст?

– Какие странные вопросы. Почему вы их задаете?

– Вы знаете, как, предположительно, их убили? – спросил адвокат. – Пистолет? Нож? Яд? Голыми руками?

– Я даже не знаю, что кого-то убил, – ответил человек.

Адвокат кивнул:

– Хорошо. Приберегите это для допроса.

– Вы мне не верите?

Адвокат снова посмотрел на него своими безучастными неморгающими глазами, словно и не сомневался, и не верил.

– Это не важно, – сказал он.

– Почему? – спросил человек, ничего не понимая.

Адвокат мрачно улыбнулся:

– А вы как думаете?

В этом-то и проблема, да? Он не имеет ни малейшего понятия.

– Хотя бы скажите, как я это сделал, – попросил человек.

– Пистолетом. Предположительно, вы застрелили четырех человек, а потом пытались покончить жизнь самоубийством, застрелившись, – адвокат показал на голову мужчины, на повязку. – Видимо, в последнем вы не преуспели. Как думаете, вы действительно старались?

Человек сделал глубокий вдох. Во рту пересохло. «Наконец-то мы к чему-то приходим», – подумал он и спросил:

– Кого я убил?

– Ножом, – сказал адвокат. – Предположительно, вы зарезали четырех человек, а потом пытались перерезать себе горло, – он показал на шею человека, которая, как он вдруг понял, тоже была перевязана.

– Погодите. Вы же говорили, это был пистолет.

Адвокат улыбнулся:

– Голыми руками. Вы забили четырех человек до смерти, а потом пытались покончить жизнь самоубийством, когда бились головой о цементную стену, – он снова показал на голову человека.

– Погодите. Я думал, вы хотите мне помочь. Почему вы меня путаете?

– Ядом, – сказал адвокат. – Предположительно, вы отравили четырех человек, одного за другим, а потом пытались покончить с собой, проглотив тот же яд, – он снова показал на шею человека. – Больно глотать, да?

– Хватит! – сказал человек, закрывая глаза. – Хватит!

Когда он снова открыл их, то уже был один.

III

Иногда адвокат правда помогает. Например, предупредил, что к человеку придет врач. Если человек пройдет обследование, его переведут. «Куда?»

– Вы уверены, что готовы к переводу? – спросил адвокат. Но человек верил, что где угодно лучше, чем здесь. – Только помните – не соглашайтесь с тем, что вам скажут, – продолжал адвокат. – Противодействуйте. Никаких «возможно». Никаких «мог бы». Придерживайтесь того, что помните, а если не помните, то так и говорите.

– Но я ничего не помню.

– Тем лучше, – сказал адвокат. Потом протянул руку за блокнотом.

Человек не хотел его отдавать. Даже когда он смог протянуть его адвокату, тому пришлось вырывать блокнот из рук.

Адвокат начал читать. Человек смотрел на него и думал, что адвокат читает быстрее, чем любой, кого он встречал, – а может, это морфин или какой-нибудь другой наркотик ускорил мир вокруг. Стоило адвокату начать, как он уже дошел до конца. Когда закрыл блокнот и поднял глаза, его лицо стало таким перекошенным и злым, что человек даже не мог думать о нем, как о лице.