Король шрамов - читать онлайн книгу. Автор: Ли Бардуго cтр.№ 94

Довольная тем, что сумела задеть старуху, Нина порадовалась еще и обвинениям настоятельницы. «Как проще всего украсть бумажник? – объяснял когда-то Каз Бреккер. – Дай человеку понять, что хочешь украсть у него часы». Если эта грымза с вечно кислой физиономией будет думать, что Нинина цель – стать содержанкой богатого мужчины, эти подозрения отвлекут ее от настоящего плана.

А вдруг Брум блефует? Вдруг он знает, кто я? Один раз Нина позволила Ярлу Бруму себя обмануть и в итоге чуть не рассталась с жизнью. Теперь она будет осторожнее. Столкнувшись с ним во второй раз, она заставит его валяться на земле.

К буре, разразившейся в классной комнате, Нина оказалась совершенно не готова.

– Что это вообще было? – негодовала Ханна. Кори не было, а Ханна широкими шагами ходила туда-сюда, и складки сарафана трепыхались от ее резких движений. – Ты тряслась, как осиновый лист, хныкала, как напуганный ребенок. Тебя было не узнать!

Внезапно Нина ощутила прилив гнева. Зрелище, увиденное в заброшенном крыле, шок от встречи с Брумом, преступления настоятельницы – все это навалилось на нее разом.

– Ты меня совсем не знаешь, – огрызнулась она.

– У тебя достаточно храбрости, чтобы попытаться помочь сестре, и достаточно безрассудства, чтобы ради этого вломиться в охраняемую крепость; сообразительность помогла тебе обвести вокруг пальца толпу охотников, а доброта не позволила оставить друга в беде. Или все это тоже лицедейство?

Нина стиснула кулаки.

– Я пытаюсь выжить! Сделать так, чтобы мы обе выжили. Твой отец… я о нем наслышана. Этот человек не знает жалости.

– Ему приходится таким быть.

Нине хотелось кричать. Как может быть пылкая, сильная духом Ханна дочерью Брума? И почему она не видит, каков ее отец на самом деле?

– Что бы он сделал, если бы узнал, что ты – гриш?

Ханна отвернулась к окну.

– Не знаю.

– А если бы он узнал, что я тебе помогаю?

– Не знаю, – Ханна пожала плечами.

Знаешь. Ты прекрасно знаешь, как поступит этот изувер, просто боишься признать. Взять бы и хорошенько встряхнуть Ханну. Посадить на лошадь и скакать вместе с ней без оглядки до самого побережья. Но сейчас не время думать об этом, если они хотят освободить девушек на холме. Adawesi. Мы сражаемся. Сражаться – значит использовать все имеющееся оружие. В том числе чувство вины, которым терзается Ханна.

– Ради своего отца ты должна молчать. – Нина произнесла эти слова через силу, понимая, какой эффект они произведут. Ханна ничего не обязана делать ради Брума. Но Нина заставила себя продолжить: – Он окажется в крайне сложном положении, если узнает о твоих гришийских способностях. Его репутация, карьера – все это будет поставлено под удар.

Ханна тяжело опустилась на стул, уронила голову в руки.

– Думаешь, я сама не понимаю?

Нина присела перед ней на корточки.

– Ханна, посмотри на меня.

Прошло немало времени, прежде чем девушка смогла поднять голову. Ее ясные глаза оставались сухими, но в них стояла боль. Ханна мучилась не из-за себя, а из-за неприятностей, которые могла доставить отцу.

– Эта страна… жестока к своим сыновьям и дочерям. Твой отец мыслит так, как его приучили мыслить. Я не могу его изменить или помочь ему, зато я могу помочь своей сестре и тебе. И для этого я сделаю все, что посчитаю нужным. Буду хлопать ресницами перед твоим отцом и строить из себя идеал фьерданской женщины, если потребуется.

– Это отвратительно. Ты смотрела на него, как на живое воплощение Джеля.

– Я смотрела на твоего отца так, как он того хотел, – как на героя.

Ханна провела мозолистым пальцем по поверхности старого деревянного стола.

– Ты и со мной этот номер проделываешь?

– Нет, – ответила Нина. По крайней мере, это правда. Она врала Ханне бесчисленное множество раз, но никогда не льстила, не манипулировала ею таким образом. – Когда я называла тебя одаренной, я не лгала. И когда говорила, что ты великолепна, – тоже. – Девушки встретились глазами, и Нине показалось, будто они находятся вовсе не в этой душной комнате и даже не в этой стране, а там, где гораздо лучше. Где они свободны. – Наша постоянная и первейшая задача – выжить, – сказала она. – И за это я извиняться не намерена.

Губы Ханны дрогнули в усмешке.

– Ты всегда такая самоуверенная?

– Да, – пожала плечами Нина.

– А муж не жаловался?

– Жаловался, – сказала Нина и вдруг отвела взор, ибо ей на ум пришел не вымышленный ею купец, а Матиас с его строгими понятиями о том, что хорошо и что плохо, с его суровым осуждающим взглядом и таким огромным любящим сердцем. – Причем все время.

– Он был вспыльчив? – поинтересовалась Ханна.

Нина покачала головой и закрыла лицо ладонями, не в силах – и не желая – остановить хлынувшие слезы. Святые, как же она устала.

– Нет. Мы не всегда соглашались друг с другом. – Она улыбнулась, почувствовала на губах соленую влагу. – По правде говоря, мы почти всегда спорили. Но он любил меня. А я – его.

Ханна потянулась через стол и коснулась Нининых пальцев.

– Я не имела права приставать с расспросами.

– Все в порядке, – ответила Нина. – Просто иногда боль застает меня врасплох, хитрая мелкая зверюга.

Ханна откинулась на стуле, разглядывая Нину.

– Ни разу не встречала никого, похожего на тебя.

Сейчас Нине полагалось бы опустить голову, пробормотать что-нибудь насчет обуздания дерзкого духа, выказать уважение к фьерданским обычаям, но вместо этого она фыркнула и сказала:

– Конечно, не встречала, я ведь звезда.

Ханна расхохоталась.

– Да я бы палец себе отрубила, чтоб только иметь хоть каплю твоей уверенности.

Нина вытерла слезы и стиснула руку Ханны, ощутив тепло ладони и шершавость пальцев. Эти руки могут шить, стрелять из лука, укачивать плачущего младенца. Как приятно испытать это маленькое удовольствие, пусть оно и кажется ей краденым.

– Я рада, что познакомилась с тобой, Ханна, – произнесла Нина.

– Ты это серьезно?

Нина кивнула, удивившись глубине своих чувств. Да, Ханна неразговорчива и не бросается словами, да, она склоняет голову перед отцом и настоятельницей монастыря, но она никогда не позволит Фьерде сломать себя. Несмотря на почтительные реверансы и разговоры о семейной чести, Ханна – натура храбрая и непокорная.

– Это хорошо, – вздохнула Ханна, – потому что отец хочет, чтобы сегодня ты поужинала с нами после того, как он осмотрит завод.

– Когда он возвращается в столицу?

– Завтра утром. – Ханна устремила на Нину спокойный, проницательный взгляд. – Ты что-то задумала.