Доброволец. На Великой войне  - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Бутко cтр.№ 59

* * *

– Чего они не лезут? – спросил меня Анциферов.

– Не знаю, – ответил я. – Может, готовят что-то…

Я и в самом деле не знал, почему казавшийся нескончаемым штурм вдруг прекратился. Уж не задумали ли немцы опять нас травануть? Не похоже. После неизвестно от чего взорвавшихся газобаллонных батарей с химией враг решил больше не связываться. Тогда что у него на уме?

– Ваше благородие, ваше благородие, гляди! – Анциферов протянул мне бинокль. Глянул я и вздрогнул. Этого нам тут только не хватало. С железнодорожного состава съезжали огромные, похожие на металлические коробки махины с черными крестами. Вне всякого сомнения, я вижу Sturmpanzerwagen A7V – первый серийный тяжелый танк Германии, выпущенный с тысяча девятьсот семнадцатого года до тысяча девятьсот восемнадцатого малой серией в двадцать машин. Только от одного ТТХ содрогаешься: весит тридцать тонн, длина под семь с лишним метров, ширина и высота по три с лишним, экипаж восемнадцать человек. При этом не пробьешь ни бронебойными пулями, ни осколочно-фугасными снарядами. Недостатки: слабая проходимость, очень плохое обозрение (на расстоянии свыше десяти метров водитель ничего не видит), большой шум и загазованность в кабине. Вооружен опять же не как нужно. Сначала хотели на эту «парилку» поставить только пулеметы, а затем, как и британцы, прилепили еще и малопригодную 57-мм пушку Максима – Норденфельда, захваченную еще в четырнадцатом в бельгийском Антверпене. Нужно было бы родными крупповскими пушками оснастить, но не срослось: не понравился слишком большой откат орудия.

Мне про все это двоюродный брат Пашка рассказывал. Он танкистом служит, попутно интересуясь военной историей вообще и танкостроением в частности. Про А7V отзывался крайне нелестно: «…Если с этим утюгом как следует поработать, то из него прок бы вышел. В носовой части на месте орудия следовало посадить водителя, в этом случае он имел бы прекрасный обзор. Позади водителя и несколько выше сажаем командира танка, чтобы он мог быстро передавать водителю указания, находясь с ним рядом. Опять же с постом управления доработки сами собой напрашивались: там вполне можно разместить башню от крупповской бронекаретки, вращающейся вместе с орудием на триста шестьдесят градусов. Вот тогда танк получится куда более совершенным, чем тот, который немцы реально использовали. Но ведь не додумались. Вместо этого со своей гигантоманией за чертежи „Вагена“ ^[126] засели…»

Эх, Пашка, Пашка, видел бы ты, как твой братец, очутившийся в чужом теле и в чужом времени, прямо сейчас наблюдает, как раскритикованный тобой германский монстр готовится к бою.

«Ну здравствуй, „Железный капут“» ^[127], – подумал я, представляя себе, как эта громадина с сидящими внутри майором, бароном фон Швальцкопфом-тринадцатым, наводчиком Гансом Шмульке и простыми солдатами Дранкелем и Жранкелем двинется по африканской (то бишь венгерской) земле усмирять «непокорных зулусов». И, может быть, даже беспощадный меч Дебилунгов против нас приготовлен.

Но я зря шучу. Что-то «капут» движется слишком хорошо и быстро. Неужели до ума довели?..

И как нам с танками бороться? Артиллерии нет. Но есть гранаты. Те же «коктейли Молотова». От них в Великую Отечественную фашистские «тигры» и «пантеры» очень даже хорошо горели. Главное, правильно и вовремя бросить.

«Приготовить стеклянные гранаты!» – скомандовал я, хотя в успех их применения почему-то не верил. Это больше на тот случай, если снова попрут берсерки. Я одну из гранат уже заранее опробовал примерно для подобных целей, выбрав в качестве условного противника здоровенный валун. Выбрал, поджег шнур, бросил. Поначалу ничего вроде бы с разбитой бутылкой не происходило, но затем появился легкий дымок, и вдруг весь валун охватили жидкие языки пламени. Может, и против железок пригодится?..

А танки все ближе и ближе. И едут они удивительно быстро для своей массы, хотя должны быть неповоротливы. Следом за ними идет вражеская пехота – тут и австрийцы, и немцы, и еще какие-то части в незнакомом мне коричневом обмундировании. Красные погоны, того же цвета воротники и околыши на фуражках. На ногах вместо сапог или ботинок какие-то нелепые обмотки на ремнях. И тут память как вспышка высветила в сознании цветные иллюстрации из справочника. Да ведь это болгары. Но откуда они тут? О вступлении Болгарии в войну пока ничего не слышно, но тем не менее ее солдаты вместе с другими наступающими тоже «звереют» и лезут вперед…

Лезут, чтобы в очередной раз не добиться цели. Дождались мы, наконец-то, обещанной поддержки. Воздух загудел от приближающихся самолетов. Их много, очень много. Гул перебил свист, и с неба на вражеские позиции полетели бомбы. Вскоре все было кончено. Перед нашими глазами предстала картина побоища: развороченные кучи металла, когда-то бывшие танками, кровавое месиво из человеческих тел, и тишина. Она опять окружила нас. Столь пронзительная, что можно услышать даже биение собственного сердца.

– Ну что, Анциферов, живем? – спросил я.

– Живем, ваше благородие, – ответил вахмистр, чтобы, спустя какое-то время, вместе с другими казаками под гармонь петь у костра подаренную мною отряду песню из будущего. И душа готова трепетать и рваться наружу, когда слышишь эти слова:

В очередной раз убеждаюсь, что без мотивации абсолютно любое дело в лучшем случае начинает буксовать и тормозить уже на старте, а в худшем и вовсе никуда не движется. Ради чего вообще Россия участвует в этой войне? Вопрос, который я уже слышал не единожды в разных условиях и от разных людей. И со временем он не угасает, а продолжает будоражить военные умы, даже когда армии Юго-Западного фронта преодолели наконец-то Карпаты. И пусть не столь быстро, как хотелось бы, но уверенно движутся по венгерской равнине, стремясь выйти к Будапешту. О том, как взять этот город, думать надо, господа военные! А вы что? Все спорите и спорите.

– Для чего, ну для чего мы ввязались в эту авантюру? Проливы? Британцы нам их не отдадут никогда, и можете в этом не сомневаться.

– Позвольте, но ведь они наши союзники…

– У России есть только два союзника: ее армия и флот ^[129].