Меланхолия сопротивления - читать онлайн книгу. Автор: Ласло Краснахоркаи cтр.№ 89

Приблизительно то же можно сказать и о ситуации с углеводами и жирами, где в жестком сопровождении отряда ингибиторов нуждались, с одной стороны, коэнзим А и кофермент НАДФ, а с другой – дегидрогеназа жирных кислот и липаза, поскольку без этой охраны ферменты, призванные расщеплять жиры с углеводами, занимались бы совершенно не свойственными им делами.

Конечно, сейчас тормозов и сопротивления уже не было, поэтому с установлением благоприятной температуры начался или скорее продолжился «дворцовый переворот»: кровь, разложившаяся в сосудах слизистой оболочки желудка до кислого гематина, во многих местах разрушила структуру желудочной стенки, и боевой отряд, составленный главным образом из соляной кислоты и пепсинов, прорвавшись к органам брюшной полости, теперь мог обрушиться на их ткани.

Так, в результате действий отрядов «ферментной прислуги» распался на элементы гликоген печени, затем в поджелудочной железе начался аутолиз, название которого (самопереваривание!) проливает безжалостный свет на скрывающуюся за ним истину: все живое с момента рождения несет в себе свою погибель.

Несомненно, однако, что в связи с ограниченным доступом кислорода львиная доля работы пришлась на медленно, но неудержимо идущий процесс путрефакции, или, проще сказать, гниения – ферментативной деятельности микроорганизмов, в обязанности которых входит разложение азотосодержащих органических соединений, и прежде всего белков.

Объединив усилия с передовыми отрядами, микроорганизмы эти начали деятельность в месте своей наибольшей концентрации – в пищеварительном тракте, чтобы затем постепенно распространить свою власть на весь универсум крепости.

Помимо нескольких анаэробных микробов это подразделение в основном состояло из аэробных гнилостных микроорганизмов, но назвать весь состав боевой единицы – задача явно невыполнимая, поскольку кроме Bacterium proteus vulgaris, Bac.subtilis mesentericus, Bac.pyocyaneus, Sarcina flava и Streptococcus pyogenes еще множество видов бактерий принимало участие в решающих битвах, первая из которых разыгралась вдоль кожных вен сначала в области брюшной стенки и паха, потом – в межреберьях, надключичной и подключичной ямках, где образующийся в ходе путрефакции сероводород, соединяясь с гемоглобином крови, переходил, с одной стороны, в вердоглобин, а с другой – при взаимодействии с железом распавшегося кровяного пигмента – в сульфид железа, чтобы затем тот же самый процесс совершился в мышцах и внутренних органах.

И вновь благодаря лишь закону всемирного тяготения смешанная с пигментом крови физиологическая жидкость стала просачиваться сквозь беспрерывно разлагающиеся ткани, и эта внутренняя миграция строительных материалов продолжалась, пока влага не достигла кожного покрова, где и начался ее прорыв в глубины.

Параллельное событие этой биодеструкции было связано с именем Clostridium perfringens – высокоэффективной анаэробной бактерии, начавшей стремительно размножаться в кишечнике с наступлением новой эпохи, каковая бактерия, кроме места происхождения, развернула бурную деятельность в желудке и кровеносных сосудах и вскоре распространилась по всему организму; благодаря этой деятельности появились газовые скопления в желудочках сердца и под легочной плеврой, а также гнилостные волдыри на коже, что в конце концов привело к ее отслоению.

К этому времени когда-то неуязвимое и при всей своей сложности подчиняющееся простой и прозрачной логике царство протеинов уже совершенно распалось – сперва на альбумозы и пептоны, на амиды, азотистые и безазотные ароматические вещества и, наконец, на органические жирные кислоты: муравьиную, уксусную, валериановую, пальмитиновую и стеариновую, – а также неорганические конечные продукты, такие как водород, азот и вода.

С помощью нитритных и нитратных бактерий, обитающих в почве, аммиак окислился до азотной кислоты, которая в виде солей, поглощаемых корневыми волосками растений, возвратилась в тот мир, откуда пришла.

Один из конечных продуктов распада углеводов перешел в атмосферу в виде углекислого газа, чтобы в дальнейшем – хотя бы пассивным образом – принять участие в фотосинтезе.

Так, тоненькими ручейками, мертвая материя возвращалась в более высокую сферу организации, аккуратно распределяемая между органической и неорганической формами бытия, а когда после продолжительного, но безнадежного сопротивления капитулировали соединительные ткани, хрящи и наконец даже кости, от бывшей твердыни не осталось совсем ничего – причем не был утерян ни один атом.

Несмотря на то что не сыщется в мире бухгалтер, способный учесть несметные составляющие элементы, все сохранилось, хотя уникальное и неповторимое протеиновое царство безвозвратно исчезло – его смел бесконечный порыв хаоса, увлекающий за собой и кристаллы порядка, вобрало в себя безучастное и неостановимое сообщение между вещами, разложило на углерод, водород, азот и серу, растеребило на ниточки тонкие ткани; оно распалось, его поглотила незримая сила по приговору безумно далекой инстанции, как эту книгу – здесь, в этой точке, сейчас – поглотит последнее слово.