Письмо ни от кого - читать онлайн книгу. Автор: Геннадий Сорокин cтр.№ 2

– Стрела была заводская или самодельная? – полюбопытствовал я.

– Стрелу изготовил, по всей видимости, лучник-профессионал. Наконечник у нее заточен так, что если стрела войдет в тело, то вытащить ее обратно можно только вместе с мясом. Оперение самодельное, но это ни о чем не говорит. С близкой дистанции стрела будет лететь уверенно, без отклонений.

– Ерунда! – усомнился я. – Ты в детстве из лука стрелял? Помнится, играли мы в индейцев: дротики метали, из самодельных луков стреляли… Попасть человеку стрелой в глаз? Да на всю страну таких стрелков – не больше сотни найдется. Наверняка все спортсмены на виду. Скорее всего, дело было так: вышел Яков на полянку, к нему подошли убийцы и воткнули стрелу в глаз, а любовнице его сказали: «Слово лишнее ляпнешь – мы и тебе глазки такой же стрелой выколем, будешь до самой смерти вспоминать, как в зеркало смотрелась».

– Алису Попову «кололи» и так, и эдак, даже трое суток в ИВС продержали – все без толку. Она твердо стояла на своем: никого не видела, ничего не знаю!

– Значит, серьезные ребята им на поляне повстречались. Поповой сколько лет? Двадцать пять? Я бы на ее месте тоже зрение поберег.

– Третью часть рассказывать? – с коварной усмешкой спросил приятель.

– Еще и третья часть есть?! – воскликнул я. – Давай, конечно! Как я понимаю, после стрелы с белым оперением слухи об организации мстителей только укрепились?

– Слухи остались слухами, но в самом начале сентября у нас произошло еще одно убийство. Потом, с интервалом через день, еще два. В первом случае орудием убийства была самодельная стрела с белым оперением. Во втором – стрела. В третьем – человеку голову гантелью проломили. Стали разбираться и выяснили, что все убитые когда-то ушли от ответственности перед законом. Ну, как, круто?

– Давай дальше, не отвлекайся!

– В первом случае мы быстро разобрались с механизмом убийства: потерпевшего сзади схватили за руки, обездвижили и воткнули стрелу в глаз. Стрела изготовлена из оконного штапика, перышки птичьи. Такой стрелой только в щит во дворе дома стрелять: летит она, куда бог пошлет, убойной силы – никакой. Второго потерпевшего прихлопнули стрелой из арматуры.

– Это как? – удивился я, представив летящий в цель рифленый металлический прут.

– Очень просто. Потерпевшего уложили на землю и вогнали ему длинную заточенную арматурину прямо в сердце. Как вампира колом пришпилили. Чтобы провести параллель со стрелой, на конец арматуры примотали изолентой белые перышки.

– А с третьим? Его же гантелью убили?

– В третьем случае никаких стрел не было. На трупе нашли записку, написанную печатными буквами: «Белая стрела». Вот тут-то слухи о тайной организации мстителей и обрели силу достоверной правды! Если со стрелами все как-то мутно, натянуто, то против записки не попрешь! Убили подонка и подписались: «Белая стрела».

– В чем последнего потерпевшего обвиняли?

– Надругался над третьеклассницей. В лифте подкараулил, нажал кнопку «стоп»… Свидетелей нет, девчонка в шоке, толком ничего рассказать не может. Папаня у нее наш, мент. На момент убийства имеет крепкое алиби.

– А что с Василием? Его проверяли? – в задумчивости спросил я.

– Вася на момент убийства Якова был в глубоком запое. От греха подальше его из органов уволили, но не в этом суть! Понятно, что за свою семью убить обидчика – святое дело! Но зачем Василию убивать остальных троих, о которых он даже никогда раньше не слышал? Откуда бы он о них узнал? Одному человеку это не под силу.

– Веселые дела у вас творятся, ничего не скажешь!

– Не то слово! Второй месяц на казарменном положении живем, ждем, кого следующего прихлопнут. Никто не сомневается, что список в «Белой стреле» на последнем насильнике не заканчивается.

– Что народ говорит?

– Народ ликует! Всем бандитский беспредел надоел. Все понимают, что надо что-то делать, а что именно – никто не знает. Вы как после усиления прокурорского надзора себя чувствуете?

– Лишний раз боимся преступникам слово грубое сказать.

– Как прокуроры?

– Охотятся на нас. Чем им еще заниматься, не с преступностью же бороться.

– У нас – то же самое. Пассивность правоохранительной системы всегда порождает народное негодование. Вспомни, как появилась советская милиция? Рабочие Петрограда взяли в руки винтовки, примкнули трехгранные штыки и пошли патрулировать улицы города. Кого-то из бандитов они пристрелили, кого-то штыками закололи, и все – навели порядок! Очистили колыбель революции от преступного элемента. Сейчас бы вернуться в то славное время и отменить гуманизм, да только кто это делать будет? Вот и ликует народ, узнав об очередном убийстве. Даю тебе гарантию – ни один порядочный человек о «Белой стреле» не донесет. Соседи линчуют.

– У вас про военный переворот говорят?

– Все его ждут! Порядок же когда-то надо наводить. Как захватят вояки власть, так мы всех отморозков по городу отловим и на мосту через Обь вздернем.

Ночевал Петр у меня. Наутро, собираясь домой, он, как бы между делом, спросил:

– Андрюха, если бы тебе предложили вступить в «Белую стрелу», ты бы согласился?

– Нет. Если жизнь прижмет, я буду действовать один. Никаким организациям я не верю.

С первых дней Советской власти локомотивом развития Советского Союза был оборонно-промышленный комплекс, выпускавший самые современные виды вооружения. Население СССР снабжалось по остаточному принципу: все, что не шло на нужды армии и ВПК, трансформировалось в товары народного потребления. До перестройки такая модель экономического развития работала, но с наступлением эпохи гласности все пошло не так, как задумывали архитекторы нового мышления. Прозревший от разоблачительных газетно-журнальных публикаций народ возроптал: «Зачем нам тысячи танков и ракет, если в магазинах шаром покати? Мы хотим жить как в странах Запада. Хватит над нами экспериментировать, пора подумать о повышении уровня благосостояния трудящихся».

В правительстве решили, что доводить народ до отчаяния не стоит, и в ноябре 1986 года разрешили каждому советскому гражданину в свободное от основной работы время заниматься индивидуальной трудовой деятельностью. На практике это означало легализацию частного извоза и репетиторства, другие виды экономической деятельности просто не вписывались в установленные правительством рамки. Экономического эффекта предложенные новшества не принесли, и тогда правительство пошло дальше: в стране разрешили создание кооперативов по производству товаров народного потребления. Закон «О кооперации» был изначально мертворожденным, в нем запрещалось использование наемного труда и свободный сбыт произведенных товаров. Все, что ремесленник-кооператор сделал своими руками, он должен был реализовывать не на рынке, а через сеть государственных комиссионных магазинов. В мае 1988 года руководство СССР пришло к выводу, что с социализмом пора кончать, и населению разрешили создавать кооперативы для осуществления любой экономической деятельности, не запрещенной законом.