Супербоги - читать онлайн книгу. Автор: Грант Моррисон cтр.№ 51

«ТЫ УВЕРЕНА, ЧТО ЭТОГО ХОЧЕШЬ, ЛОИС?»

«ДА, СУПЕРМЕН! – с жаром отвечает пустолицая Лоис. – ЗАКРЫВАЙ ТЕЛЕСНУЮ ИЗЛОЖНИЦУ И ВКЛЮЧАЙ ПИТАНИЕ!»

На центральной панели Супермен молча тянет рычаг – видимо, центра управления Телесной Изложницы – и через плечо оглядывается на закрытую дверь саркофага, сквозь которую мы видим сияющий, призрачный рентгеновский силуэт Лоис Лейн.

Третья панель переворачивает композицию первой: Лоис выходит из саркофага, а Супермен возится с рычагами и старается не думать, как ему удалось так вляпаться – поддерживать декларацию о намерениях следующего содержания:

«Я НЕПРЕМЕННО ДОЛЖНА СЛЕДУЮЩИЕ СУТКИ ПРОЖИТЬ ЧЕРНОКОЖЕЙ ЖЕНЩИНОЙ!»

И в самом деле, Лоис Лейн, вышедшая из своего технококона, чернокожа. Ее оранжевая лента обвивает аккуратную афро, а кожа стала густого оттенка кофе со сливками. Дабы до всех наверняка дошло, крупный броский заголовок под триптихом гласил:

«Я ЛЮБОПЫТНА – ЧЕРНЫЙ!»

Название, разумеется, отсылало к артхаусной сенсации для соответствующего возраста «Я ЛЮБОПЫТНА – ЖЕЛТЫЙ», шведскому фильму 1967 года ^[141], прославившемуся продолжительными и красочными сценами секса. Использование названия фильма, который многие в то время считали скандальной порнографией, замаскированной под левацкое высказывание, само по себе вызывало возражения в контексте комикса про Супермена, но парафраза еще и повышала градус изврата.

Быть может, мы теперь достаточно повзрослели и способны счесть трогательной попытку Лоис прикинуться Обыкновенной Женщиной, взвалить на себя это бремя хотя бы на восемь страниц, но я подозреваю, что в данном случае релевантность лишь прикрывает недостачу оригинальности и шоковую тактику, посредством которой редакторы надеялись привлечь внимание к комиксу, у которого падали продажи. Освобожденная Лоис отказалась от своих суперматримониальных амбиций – они теперь считались сексистскими – и перешла к слегка фантастическим международным приключениям в роли прагматичной супержурналистки; стиль ее приключений практически оправдывал посыл «Я ЛЮБОПЫТНА – ЧЕРНЫЙ». Естественно, эти новые модные истории были слишком взрослыми для традиционной аудитории серебряного века, читавшей Лоис Лейн, – девочек-сорванцов и младших сестер, – а без читателей-подростков, которые держали «книжки для мальчиков» на плаву, комикс сорвало с резьбы и стремительно понесло к закрытию серии.

Движение за релевантность протянуло недолго, однако такие вот истории, легитимировавшие супергеройские комиксы в глазах более взрослых читателей, которые в радостях детства видели теперь не меньше, но больше глубин и смыслов, вдохновили поколение подростков, читателей-комиксистов, возрождать и оттачивать методы реализма и уже в восьмидесятых создавать более чистые и сильные формы. Реалистический подход к супергероям нравился мальчикам-подросткам, но в целом аудитория полагала комиксы способом побега от повседневности в воображаемые миры, возможные лишь на бумаге. Попытка угождать специфичным вкусам более старших поклонников вместо детей – которые медленно, но верно отказывались от этих зачастую суровых и хулиганских историй – в итоге не способствовала продажам DC. Кислые отклики на экспериментальные работы, получавшие награды, отражали всеобщее недовольство, которое вскоре проявится везде, но пока что побеждал маленький, красноречивый и голосистый фэндом, и комиксы подстраивались под него.

Первопроходцем выступила Marvel Comics – она все активнее развивала совершенно виртуальную реальность своего фантазийного мира, снабженного географическими картами, конкордансами и сравнительными таблицами роста, веса и уровня развития способностей. Все это за милую душу раскупали коллекционеры, гики и малолетние спецы, гордившиеся тем, что знают тайные альтер эго всех до единого героев и злодеев, а также помнят цвет их волос, религиозные предпочтения и номера карточек соцстрахования. Невзирая на атмосферу хаотичного творческого полета, на логику вселенной «Марвел» можно было положиться, и у нее даже было измерение сопричастности в формате полос с письмами, где фанаты указывали и исправляли ошибки, где раздавали хвалу и хулу и принимались соответствующие меры. Этой ограниченной интерактивностью (мнение поклонников могло диктовать развитие сюжета) вселенная «Марвел» – и, в меньшей степени, вселенная DC – предвосхитили иммерсивные миры компьютерных игр – Second Life или World of Warcraft.

Великобритания между тем в социальном смысле пребывала в спиральном свободном падении и в итоге приземлится в условиях трехдневной рабочей недели, гор мусорных мешков, которые никто не вывозит, и повсеместного и ежедневного отключения электричества в шесть вечера.

Моя жизнь, в целом зачарованная, беззаботная и невежественная, покрылась едкой ярь-медянкой жестокости и смятения. Мама не вынесла папиных измен. Как надколотые вазы, которые она выбрасывала в мусорное ведро при первых же симптомах несовершенства, папа треснул и починке не поддавался. Он всегда выуживал из ведра осколки и старательно склеивал их скотчем, но в его случае ущерб оказался невосполним.

В зимние месяцы, перед тем как моя семья развалилась, я ушибся, катаясь на санках, и тут врачи пригляделись и обнаружили у меня серьезно запущенный аппендицит. Если б не мое падение, я бы не заметил, что у меня нарывает, пока аппендикс бы не лопнул. Едва услышав диагноз, я очутился в «скорой», которая катила к Южной больнице. Спустя два часа я уже трясся, надышавшись чем-то холодным и отрубаясь в тошнотворном забытье анестезии. Пока я спал, аппендикс из меня вычеркнули и сохранили в банке, поскольку был он аномальным изуродованным чудовищем. Я очнулся в послеоперационной палате в гнусные ранние часы в понедельник, во рту у меня свирепствовала жажда, надо мной инопланетным глазом тускло светился зеленый ночник, а на животе остался жуткий четырехдюймовый шрам. На следующий день тетя Айна принесла к моему одру кипу комиксов DC, и в монотонности выздоровления среди бесконечных плошек с больничными хлопьями я цеплялся за эти комиксы, как за спасательный трос. Словно из солидарности со мной, на обложке «Action Comics» № 403 изображалась колонна мужчин, женщин и детей всех рас, тянувшаяся до самого горизонта: обитатели планеты Земля стояли в очереди, дабы с благодарностью поделиться своей кровью с умирающим Суперменом, который в ожидании суперпереливания лежал на больничных носилках.

Далее последовали странные, замедленные дни исцеления дома; пришла весна последнего странного года в начальной школе Мосспарк, где девочки, которых я знал всю свою жизнь, внезапно стали навязчиво, болезненно прекрасны. Развод тогда был еще сильно стигматизирован, так что приходилось держать расставание родителей в секрете от всех, кроме ближайших друзей. Я даже не помню, как мы объясняли, отчего живем теперь не с отцом, а в квартирке над супермаркетом «Файнфэр» на шумной Грейт-Вестерн-роуд в Глазго, но мы с сестрой хранили нашу тайну еще не один год.