Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Джон Джейкс cтр.№ 73

– Орангутанг был избран королем, и это событие произвело большой переполох и настоящую революцию в Южных штатах, потому что звери в этой части страны привезли из Африки много черных обезьян и сделали их рабами. И тогда орангутанг Старина Эйб заявил, что это неуважение к его семье…

– Ах, простите! – вдруг вскрикнула Августа и тут же, сделав вид, что споткнулась, вылила пунш прямо на бежевую шелковую юбку девушки.

Исполнительница и ее подружки громко завизжали и начали суетливо оттирать расплывавшееся пятно. Августа, еле сдерживая гнев, увела Чарльза прочь.

– Безмозглые дурочки… Клянусь, я люблю Юг, но уж точно не всех южан. В моем доме она никогда бы не посмела выступать с такой чушью. Я бы ее отхлестала конским кнутом. Мои негры – хорошие люди.

Чарльз понес тарелки на маленький балкон, выходивший на шумную улицу.

– Я действительно чувствую себя чужой на этом балу, – вздохнула Августа. – Ехать пришлось долго, а большинство гостей здесь просто невыносимы.

Она взяла с тарелки маленький треугольный бутерброд с икрой.

– Да, большинство, – повторила она, посмотрев на Чарльза снизу вверх – по-другому из-за его роста не получалось.

– Тогда зачем вы приехали? – спросил он.

– Мне сказали, что будет слишком мало женщин. И я решила… – она немного помолчала, – что присутствовать здесь – мой патриотический долг. Со мной поехал один из моих бывших рабов. Конечно, я могла бы добраться и одна… Почему вы улыбаетесь?

– Потому что вы чертовски… э-э… потрясающе…

– Ничего, я уже слышала слово «чертовски».

– Вы так уверенны. И смелости в вас побольше, чем в Джебе Стюарте.

– А разве это плохо для женщины?

– Я этого не говорил.

– Тогда зачем так подчеркивать это?

– Просто это… удивительно.

– Это лучшее, что вы можете сделать, – удивиться? А как вы на самом деле к этому относитесь, капитан?

– Вот только не думайте, будто поддели меня. Если вы действительно хотите знать, мне это нравится.

К его изумлению, она покраснела. А потом изумила его еще раз, сказав:

– Простите, я вовсе не хотела вас поддевать. Это просто дурная привычка. Я ведь уже, кажется, говорила вам при первой встрече, что никогда не считала себя красоткой, поэтому и веду себя не так, как им полагается.

– А я все равно считаю вас красивой. Очень.

– Спасибо, вы чрезвычайно добры.

Барьер между ними возник снова. Неужели он так пугал ее своим вниманием? Хотя, по правде говоря, его и самого пугал собственный интерес к этой хорошенькой, но уж очень необычной вдове.

И все же он не хотел бы уехать ни с чем. Они стояли в неловком молчании, наблюдая за экипажами и прохожими внизу. В Ричмонд в эти дни хлынуло много приезжих, и Чарльз слышал, что город буквально захлестнула волна уличной преступности. Грабежи, убийства, изнасилования…

Оркестр заиграл снова.

– Вы потанцуете со мной, Августа?

Он выпалил это так неожиданно, чуть охрипшим голосом, что она даже вздрогнула. «Что ж, – подумал он, – у нас обоих есть причины осторожничать. Да и это место подходит больше для пустой болтовни и обмена ни к чему не обязывающими любезностями, чем для чего-то более серьезного».

В руках Чарльза Августа чувствовала себя легко и свободно. А он так давно не был близок с женщиной, что в танце старался держаться на приличном расстоянии от нее, чтобы его тело ненароком не откликнулось на столь длительное воздержание. Они провальсировали мимо группы офицеров, и Фиц изобразил ему беззвучные аплодисменты. Потом мимо Хантуна, который вытаращил глаза от изумления, на что Чарльз лишь небрежно кивнул. И наконец, мимо майора из Первого Виргинского.

– А, майор Гадок! – радостно окликнул его Чарльз.

Августа рассмеялась и даже на мгновение приникла к нему. Он почувствовал ее тело, а ее полнота сделала прикосновение еще более сексуальным.

С горячего согласия Августы Чарльз остался ее партнером на весь вечер, а потом проводил ее до пансиона, где она сняла комнату. Ее вольный негр ждал перед «Спотсвудом» с каретой, но она отправила его спать. Чарльз радовался, что смог провести с ней еще немного времени. Его поезд уходил в три часа, и у него оставался еще почти час.

Парадная сабля слегка била его по ноге, пока они шли. Улицы были тихи и пустынны, лишь изредка проскальзывали в тени чьи-то фигуры или проезжали экипажи с возвращавшимися с бала гостями. Они прошли мимо нескольких шумных баров, где до сих пор бражничали солдаты и штатские. Однако их никто не побеспокоил – внушительный рост Чарльза и его очевидная сила служили надежной защитой. И Августе как будто нравилось держать его под руку. Наконец они дошли до темного крыльца пансиона.

– Я должна вам кое в чем признаться, Чарльз. – Она шагнула на нижнюю ступеньку, и теперь ее глаза были вровень с его глазами. – Мы сегодня говорили о чем угодно: от моих урожаев до характера генерала Ли, но одну тему не затронули, хотя и следовало.

– И какая же это тема?

– Истинная причина того, что я отправилась в такую далекую поездку. Да, я патриотка, но не настолько, благодарю покорно. – Августа глубоко вздохнула, как будто собираясь прыгнуть в воду. – Я надеялась, что там будете вы.

– А я… – «Не позволяй поймать себя в ловушку…» — твердил внутренний голос, но Чарльз не слушал его, – я тоже надеялся увидеть вас.

– Я слишком откровенна, да?

– И замечательно. Я не смог бы сказать это первым.

– Вы не производите впечатления застенчивого человека, капитан.

– С людьми вроде Гадока я действительно не застенчив. Но с вами…

На каком-то далеком шпиле колокол отбил четверть часа. Ночь была теплой, но Чарльзу она казалась удушающе жаркой. Она крепко пожала его руку:

– Вы навестите меня на ферме, когда сможете?

– Даже если забудусь и назову вас Гус?

Августа посмотрела ему прямо в глаза, а потом наклонилась, и ее светлые локоны коснулись его лица.

– Даже тогда. – Она поцеловала его в щеку и убежала в дом.

Быстро шагая в сторону вокзала, Чарльз весело насвистывал. Внутренний голос продолжал настаивать: «Будь осторожнее! Кавалерист всегда должен быть налегке!» И хотя он понимал, что должен прислушаться, он чувствовал себя таким окрыленным, что не хотел обращать внимания ни на какие предупреждения.

Вернувшись в министерство финансов со срочного совещания, созванного министром, чтобы обсудить проблему фальшивых денег, Джеймс Хантун сел за свой стол, залитый светом осеннего солнца, и положил перед собой десятидолларовую купюру, которая выглядела совсем как настоящая, хотя ею не являлась. Ему было поручено показать ее Полларду, редактору «Икзэминера», чтобы газета предупредила читателей о появлении фальшивых денег – увы, напечатанных даже лучше, чем те, что делала правительственная типография Хойера и Людвига. Полларду наверняка понравится такая история, и Хантун уже предвкушал появление язвительной статьи – ему, как и редактору, не нравился их президент, его политика и все его правительство. В настоящее время мишенью газеты был полковник Нортроп, начальник военно-торгового управления армии, быстро ставший самым ненавистным человеком в Конфедерации из-за его неспособности справиться с закупкой и распределением продовольствия. В своих антинортроповских статьях Поллард никогда не забывал упомянуть и о том, что Дэвис всегда стоит на стороне своего дружка по Вест-Пойнту. Единственным выпускником Академии, которого поддерживал «Икзэминер», был Джо Джонстон, да и то только потому, что президент постоянно нападал на него, считая, что тот не по праву занимает свое место.