По мере того как миссис Пенья раздавала поручения, людей вокруг нее становилось все меньше. Завывали электродрели, и я заметила Майка и Оскара с восточной стороны площади: они собирали столы и что-то похожее на детально проработанный постамент. На нем гордо возвышалась золотая черепаха. Я удивилась, что Бенни не видно рядом с его сокровищем.
– Так, а где Бенни? – спросила миссис Пенья, словно подслушав мои мысли. Она огляделась, но его нигде не было.
– Он пошел на футбол, – сказал Джуниор.
Из генерала миссис Пенья тут же превратилась в обеспокоенную мать. Она посмотрела на мистера Пенья:
– Как ты думаешь, это нормально? – Он кивнул, но она не выглядела убежденной. Чтобы развеять ее беспокойство, я шагнула вперед и сказала:
– Давайте я займусь тем, что осталось.
– Нужно развезти флаеры и плакаты в соседние города, чтобы охватить больше аудитории, но у тебя же нет машины, Роза.
Вдруг из-за спины послышался теперь уже знакомый голос:
– У меня есть.
Я обернулась, и Алекс слегка мне улыбнулся. Его руки расслабленно болтались в карманах, и татуировки с морем особенно сильно бросались в глаза в ярком солнечном свете.
– Прекрасно, – сказала миссис Пенья. – Спасибо, Алекс.
Она вручила мне стопку флаеров и список заведений, куда мы должны их отвезти.
Все в порядке. Это все ради фестиваля, и, раз уж я большую часть времени занимаюсь организацией свадьбы, довольно приятно помочь с этим тоже для разнообразия. И совершенно не имеет значения, что теперь мне придется провести несколько часов наедине с Алексом – я же решила, что у меня нет ни времени, ни эмоциональных ресурсов для того, чтобы вкладывать их в это увлечение. «Пора заняться делом», – сказала я себе, пока мы вместе шли к парковке в гавани.
– Что? – Он наклонился ближе.
– Ничего. Просто изучаю карту.
Алекс открыл передо мной дверь, и я нырнула на пассажирское сиденье. Пока он обходил машину, чтобы сесть на водительское место, я быстро вознесла молитву, прося о хладнокровии. Будем надеяться, какой-нибудь святой на связи, потому что помощь мне не помешает. Шнурок, завязанный замысловатым узлом, лежал на коробке передач.
Алекс забрался внутрь, включил зажигание, и тут же заиграло радио – из динамиков раздалась «Candela» ансамбля Buena Vista Social Club
[77]. Я округлила глаза от удивления – не ожидала услышать здесь старую кубинскую мелодию. Мне показалось, что это хороший знак, но Алекс, кажется, сгорал от стыда. Ни слова не говоря, он взялся за рычаг и задом выехал с парковки.
Некоторое время мы ехали в неловком молчании. А потом он покачал головой, усмехаясь:
– Вот так вот, сперва познакомишься с кубинской девушкой, а потом начинаешь слушать Buena Vista Social Club.
Я понятия не имела, что ответить. Ну, я понимаю, десерты, потерянные сокровища, совместная организация свадьбы, а также невероятно учащенное сердцебиение и то, что теперь любая песня напоминает мне о нем. Но с каких это пор мы начали с ним разговаривать? Боже мой. Неужели я тоже ему нравлюсь?
Он переключил скорость, и мы выехали на шоссе. Нам нужно было объехать несколько популярных туристических мест, расположенных вдоль него. На первой остановке был стоковый магазин, несколько антикварных лавок и огромные рекламные щиты, где размещалась очень типичная для Флориды комбинация: крокодилье мясо, вареный арахис и орхидеи. Я расписывала красоту Порт-Корала, иллюстрируя это флаерами, и соблазняла купонами на скидки. Вероятно, я была очень убедительна, потому что сотрудники магазинов согласились положить нашу рекламу на самом виду, прямо у касс. Когда я вышла на улицу из магазинчика сувенирной продукции от оранжереи, Алекс дожидался меня, стоя у грузовика. Когда я подошла, он игриво предложил мне мандариновую конфету на палочке.
– Ты что, ее украл?
Он рассмеялся от удивления:
– Нет, конечно.
Развернул еще одну такую же, сунул в рот, и я свою тоже. Почему-то от того, что мы вместе грызем одинаковые карамельки, у меня возникло ощущение флирта. Может, потому что мы постоянно смотрели друг на друга.
– О чем ты думаешь? – спросила я, слегка прищурившись от солнца.
– О том, чтобы сделать медово-мандариновый мармелад.
– А для чего?
Было слышно, как слегка терпкая карамелька постукивает о его зубы, пока он молча обдумывал мой вопрос.
– Сделать гренки на огромном количестве масла. – Я была поражена в самое сердце. – А потом подавать с мармеладом, пока они еще теплые.
Я прикрыла глаза и застонала. Алекс засмеялся и пошел открывать мне дверь.
Последняя точка располагалась дальше всех, но там была первая крупная развязка в сторону Порт-Корала, с туристическим центром и всем подобным, поэтому было важно донести туда информацию. Здесь вдоль дороги было меньше застроек и больше живой зелени. Корни кипарисов вгрызались в болотистую почву, торча из нее, словно кости. Увидев нетронутую природу, я вдруг осознала, что годами не выезжала за пределы Порт-Корала.
– Где мы сегодня? – спросил Алекс, переключая скорости. Надо же, он запомнил эту историю.
Я, улыбнувшись, ответила:
– В подводном лесу.
– Что?
Я рассмеялась над его удивлением.
– Тут недалеко действительно такой есть. Рядом с городом Галф-Шорс, штат Алабама, есть затопленный кипарисовый лес, сохранившийся со времен ледникового периода, шестьдесят тысяч лет назад.
Я жадно смотрела в окно. На эту информацию я наткнулась случайно благодаря учебному проекту для занятий по экологии, но потом продолжила изучать этот вопрос просто из любопытства.
– Его открыли после того, как ураган пятой категории сильно взбаламутил воду и повредил дно. Дно залива по большей части состоит из песка, но вот тут, с самого края, есть этот полностью сохранившийся лес, который показывает, где в древние времена пролегали реки и долины.
За окном дикий кипарисовый лес снова уступил место ухоженным садам. Здешние фермы сильно пострадали от позеленения – неизлечимой болезни растений, которая убивала целые деревья.
– Эта любовь к растениям у тебя от бабушки?
– Сложно представить, что я это от нее не унаследовала, но я больше интересуюсь тем, как мы можем им помочь – и заодно таким людям, как Мими, которые владеют старыми целительскими традициями. Конечно, Куба важна лично для меня и для моей семьи, но на самом деле она значит гораздо больше. На острове невероятное биоразнообразие, и важно сохранить его для будущего. Я бы хотела, чтобы флора Кубы сохранилась и процветала. – Я показала на сад, который мы проехали: – И чтобы эти апельсины снова принесли плоды в следующем сезоне.