Блуд на крови - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Лавров cтр.№ 44

— Караул! Помогите! — закричала Варвара Михайловна.

Минуту или две оглашала она криками пространство, пока не явились городовой и дворник.

— Побежал вон туда, за дровяной сарай! — объяснила женщина. — Такой высокий мужчина. Зверский, очень странный случай! У меня в саквояже всего шесть рублей — бог с ними, пусть пользуется. Может, ему есть нечего. Да вот ключи жалко: от сундука, от письменного стола и дверей. Все настроение, паразит, испортил!

Варвара Михайловна так расстроилась, что не поехала к дочери, а вернулась домой. Разбудила Ивана. Тот помог вскрыть дверь.

Наутро к ней постучал Иван:

— Пустите, барыня, что скажу… Я доподлинно выяснил, кто у вас саквояж укравши.

— Ну?

— Соседские дворники сказывают, что какая-то кухарка обличье мужское принимает и на прохожих разбойно налетает. Отчаянная, страсть! Интер-ресный хвакт!

— Глупость несешь!

— Никак нет-с! Потому как ей кто-то говорил, что у вас есть громадный капитал, а дома вы его хранить боитесь. За собой носите. Вот за эти подозрения она на вас набросилась.

— Кто же это распускает такие сплетни — «миллионы»… С хлеба на квас перебиваюсь, а миллионы и в глаза не видела.

— Так точно, но на чужой роток не накинешь платок!

— Это верно!

Крепко задумалась Варвара Михайловна: «Что делать? Злоумышленники явно меня выслеживают. Тот, в белой шляпе, один из них. Надо перепутать дни посещения родных. А то я со двора, а ворье — в мою квартиру! Нет-с, господа бандюги, не выйдет, не перехитрите».

Так пыталась она себя успокоить, но тревога крепко поселилась в ее сердце. Она вызвала к себе Ивана:

— Скажи-ка, Ванюша, тебе не попадался на глаза высокий человек в меховой шляпе? Морда, понимаешь, на утюг похожая. Дураку ясно, что он за мной наблюдал. Хорошо было бы сдать его в полицию. И ко мне в дом зачем-то заходил. Видать, жулик прожженный. Глупейший случай грабежа.

Иван как-то странно посмотрел на хозяйку, словно заподозрил, что она с ума свихнулась, плотоядно улыбнулся и с укоризной молвил:

— Я, почитай, цельный день возле ворот с метлой служебный долг исполняю, но такого подозреваемого не обнаруживал. Я ведь вам изволил докладывать про переодетую кухарку.

— Так где она, кухарка? Кто ее видел, кто знает? Я полицию известила, но они больше любят чай в дежурке пить, чем по морозу бегать, на улицах порядок наблюдать. Власовский был мужчина твердый, заставлял нижних чинов службу строго исполнять, так его — фюить! — и выперли. Поставили какого-то Эффенбаха, так опять порядки ослабли, потому как народу узды не стало! А тут — тьфу! — Э-ффен-бах!

Иван затараторил:

— Как же, знаю такого! Он еще композитор. Я в киатре с восторгом чувств наслаждался его опереткой «Перикола».

— Ты, Ванюшка, дубина. Того композитора зовут Жак Оффенбах, а это совсем из другой оперы. Ну ладно, иди на пост, следи за порядком. Если заметишь… про кого говорила, или какой другой посторонний народ подозрительного вида, сдавай их в полицию. Свисток при тебе?

Иван достал из кармана свистульку и дунул в нее:

— Не позвольте себе сомневаться!

…Осталась барыня одна. Она почему-то вспомнила фразу из книги брата «Бесы»: «Носилось что-то неладное». И впрямь ей казалось, что в воздухе носится что-то неладное. Сердце явно предчувствовало беду.

Увы, предчувствия не обманули.

Обычно, как мы уже упомянули, Варвара Михайловна уезжала к родственникам вечером. Случалось это часов в девять-десять. Проводила у них время до двенадцати, а в отдельных случаях и до двух часов ночи, и возвращалась домой. Ночевать никогда не оставалась.

Но однажды заболела внучка, и Варвара Михайловна решила провести вне родных стен более суток, чтобы поухаживать за девчуркой. (Читатель, думаю, не забыл, что родственники жили в одном из домов на Пресне, принадлежавших именно Варваре Михайловне.)

Надо заметить, что была у хозяйки любимая собачка неизвестной породы по кличке Мими. Вопреки своему незначительному размеру, Мими отличалась свирепым нравом. Если кто приходил к Варваре Михайловне, то хозяйка закрывала Мими в кладовку. Иначе эта лохматая малышка начинала бросаться на пришельца, норовя своими неожиданно большими клыками отгрызть гостю конечность. «Родственница тигры!» — шутили постояльцы.

Особенно Мими невзлюбила Ивана. Был случай, когда собака бросилась на зазевавшегося парня и, прокусив сапог, пустила ему кровь. Кроме хозяйки, она миролюбиво относилась лишь к госпоже Беневольской. Может, в память того, что, когда Мими была еще крошечным щенком и заболела какой-то опасной собачьей болезнью, вдова артиста сумела выходить ее.

* * *

Теперь, собравшись к внучке, Варвара Михайловна известила об этом лишь Ивана, наказав, чтоб он внимательней присматривал за домом, а госпожу Беневольскую попросила прогулять для естественной нужды Мими два раза — вечером и утром.

На другой день Варвара Михайловна возвратилась восвояси лишь после обеда. Дома она застала глубокий траур. Госпожа Беневольская, словно в шекспировской трагедии заламывая руки и орошая лицо потоками слез, воскликнула:

— Беда! О, горе черное пришло к нам в дом! Мими уж нет. И хладный прах ее лежит у ваших ног.

Варвара Михайловна огляделась и действительно увидала любимую собачку, безжизненно раскинувшуюся в углу на коврике.

Когда хозяйка пришла в себя, она услышала взволнованный рассказ актерской вдовы:

— Согласно вашей просьбе, я пошла сегодня утром погулять с Мими. Веду ее на поводке. Справляет она нужду, лишь возле тумб желтые пятна оставляет. Вдруг навстречу нам идет высоченный мужик простонародного вида. Лицо узкое, некрасивое. Нос большой, в розовых прожилках. Осклабился этот прохожий, полез в карман, достал кусок колбасы, кинул собачке: «Кушай!» Не успела я что-либо сообразить, как Мими съела колбасу.

Варвара Михайловна сквозь слезы спросила:

— На прохожем была белая шляпа?

Удивилась госпожа Беневольская:

— Какая осведомленность! Откуда вы знаете?

Зарыдала еще сильнее хозяйка, но сквозь слезы выдавила из себя:

— И… что дальше?

— Пришли домой. Мими сделалась вялой. Уже на лестнице ее стошнило. Потом она начала дико выть и кататься по полу. Из пасти пошла розовая пена. Минут через пятнадцать собачка испустила последнее дыхание. Лестницу Иван вымыл, а бедная Мими… вот лежит.

Хозяйка с нежностью взяла на руки тельце покойной и вдруг радостно вскрикнула:

— Ах, крошечка, ты еще жива!

…Собака действительно еще дышала. Хозяйка нежно ухаживала за ней, но — увы и ах! Вскоре Мими сдохла — теперь уже по-настоящему. Горе Варвары Михайловны было беспредельным.