Сулажин - читать онлайн книгу. Автор: Борис Акунин cтр.№ 33

– Прости меня, прости, прости… – лепетала я. – Нет, уходи… Еще минуточку, и уходи… Я сейчас справлюсь…

– Никуда я не уйду, – прошептал он мне в макушку. Потом полуобнял меня, повел к подъезду. – Ни о чем не думай. Просто живи, и всё. Я тоже ни о чем думать не буду.

Я поняла, что именно этого мне сейчас больше всего хочется: ни о чем не думать, обо всем забыть. Так я и сделала.

Мы поднялись ко мне, и наступила лучшая ночь моей жизни. Я знала разных мужчин. Пылких, нежных, неутомимых, изобретательных – всяких. Но никогда я не чувствовала такого полного опьянения любовью. Потому что Олег был одновременно и пылким, и нежным, и неутомимым, и изобретательным.

– Ты самый лучший любовник на свете, – сказала я ему, когда мы лежали, пытаясь отдышаться. – А я, дура, чуть от тебя не отказалась.

– Просто ты наконец полюбила, – ответил он.

И это было правдой.

Под утро, когда он наконец уснул, я все-таки стала думать. О том, что у меня впереди три чудесных месяца и что это очень-очень много. Мне несказанно повезло. Я самая счастливая женщина на свете.

Под ложечкой очнулась и зашевелилась боль. После приема сулажина прошло больше двенадцати часов. Поселившийся во мне звереныш проснулся, разинул голодную пасть и начал кусаться. Мне не хотелось глушить остроту ощущений лекарством, я терпела, сколько могла. Но хищник ворочался всё нетерпеливей, он грыз мои внутренности с нарастающей яростью.

Я не спартанский мальчик, я не выдержала.

Тихонько, чтоб не разбудить любимого, спустила ноги с кровати, потянулась дрожащей рукой к столику. Проглотила таблетку. Но лекарство начинает действовать не моментально. Я согнулась пополам, кусая губы. И не сдержалась, застонала.

Раздался шорох.

Олег сел, обхватил меня за плечи.

– Тебе больно?

Я хотела сказать: «Сейчас пройдет» – и не смогла. Снова простонала.

Тогда он стал целовать мои плечи – с такой страстью, словно наше свидание только что началось. И через минуту я стонала уже не от боли, а от наслаждения.

Олег что-то повторял шепотом. Я разобрала:

– Ты как цветок, как цветок, как цветок…

Он снова уснул, а я лежала и плыла, покачивалась на волнах – уж не знаю, от сулажина или от блаженной расслабленности.

Захотелось пить. Слишком много орала – пересохло горло. Я медленно сняла с груди его руку, поднялась. Посмотрела на Олега, на цыпочках вышла из комнаты.

У дверей валялся пиджак. Олег бросил его, когда мы, обнявшись, шли из коридора, срывая с себя одежду.

Я подняла, поцеловала рукав. Захватила пиджак с собой, чтобы повесить как следует. Перед этим встряхнула.

Из кармана вывалилась маленькая фотография. В темноте было видно только, что это портрет, а чей – непонятно.

В наши времена никто не носит фотокарточек – все щелкают мобильником. Если у человека в кармане снимок, это должно быть кто-то особенно дорогой.

Я вдруг сообразила, что совсем ничего не знаю про семью Олега. Женат ли он? Есть ли у него дети?

На кухне я включила настольную лампу, поднесла к ней фотографию – и вздрогнула.

Это была брюнетка, которая сегодня – то есть уже вчера – заходила на курсы попрощаться. Олег сказал: «Одна из тех, кого я приготовил».

Я вернулась в коридор, ощупала пиджак. Других снимков там не было.

Если «одна из», то зачем карточка? Вчера женщина Олегу ничего не передавала. Я бы заметила. Судя по обтрепавшимся углам, фотография пролежала в кармане долго, я поднесла ее к носу и ощутила запах Олега.

Перевернула. Там было написано: «От твоего сломанного цветка. Помни меня, пожалуйста. Лола».

Несколько минут я просто сидела, судорожно сжимая и разжимая пальцы. Потом вспомнила, что нащупала в кармане пиджака телефон. Сходила за ним.

Потыкала в «контакты» айфона.

Вот она, Лола.

Я нажала кнопку, ни о чем не думая. Просто чувствовала: если не сделаю этого, то не знаю, что со мной будет.

Никто не отвечал. Я сказала вслух: «Перестань. Возьми себя в руки. Четыре часа ночи. Странно, что она вообще не отключила мобильный. Позвонишь завтра и всё выяснишь. Наверняка есть какое-то человеческое объяснение».

Трубку взяли, когда я собиралась дать отбой.

– Олег Вячеславович? Вы уже знаете?

Я молчала. Это не вчерашняя брюнетка. Слишком старый голос. Надтреснутый.

– Лолочки больше нет. – Всхлип. – Она вчера приняла таблетки, и… Я не могу ее винить. Она так устала, бедняжка. Я знаю, сколько вы тратили времени на мою бедную девочку. Вы ей очень помогли. Она в последнее время стала такая спокойная. Прямо светилась. Это ваши занятия так на нее подействовали. Приходите, пожалуйста, на похороны. Я скажу когда…

Тут я отключилась. Меня заколотило.

Напротив имени «Лола» стояло – я только сейчас заметила – маленькое сердечко.

Я стала просматривать «контакты» насквозь. Нашла еще несколько сердечек.

Алла, Каролина, Лейла, Марианна, Оксана.

Что всё это значит?

Вышла из «контактов», растерянно уставилась на общее меню. И вдруг увидела среди иконок красное сердечко.

Это был отдельно вынесенный раздел фотогалереи.

Нажала.

Несколько альбомов. У каждого название.

«Алла. 11.01.2013»

«Каролина. 21.09.2013»

«Лейла. 03.07.2014»

«Лола.?.?. 2015»

«Марианна. 10.02.2012»

«Оксана. 17.12.2011».

В каждом альбоме по три-четыре фотографии. На них женщины. Все они смотрели на меня светящимся любовью взглядом. Некоторые сняты обнаженными. И каждый альбом кроме Лолиного заканчивался снимком могилы.

«Завтра Олег наверняка захочет сфотографировать и меня», – подумала я и отшвырнула «айфон», словно он жег мне пальцы. Но пальцы немедленно начали сжиматься и разжиматься, они не желали оставаться пустыми. Я взяла со стола первое, что попалось под руку. Судороги прекратились.

Не помню, как я вернулась в комнату, но очнулась я, когда уже стояла над кроватью. Очевидно, прошло какое-то время – мои глаза успели привыкнуть к темноте, и я отлично видела спящее лицо страшного человека. Губы Громова расползлись в сытой полуулыбке. Оказывается, он умеет улыбаться по-настоящему, а не одними глазами только во сне.

– Так ты, оказывается, некрофил? – тихо спросила я. Громов улыбнулся шире и заурчал. – Есть кретины, которым обязательно нужно быть у женщины первым любовником, а ты заводишься от того, что ты – последний? Африканская страсть гарантирована? Умирающий цветок – это круто?