Генрих нахмурился, но гнев его постепенно утихал.
– Хорошо, Джейн. Милосердие – достойное восхищения качество королевы. Я клянусь вам, она не отправится на костер.
Какой страшный разговор! Они дошли в нем до момента, когда Джейн должна была обрадоваться, что Анну не сожгут заживо, потому что ей все равно суждено умереть, дабы расчистить им путь к браку. Хотелось ли ей стать его супругой при таких обстоятельствах?
Джейн подумала о новом человечке, которого она почти наверняка носит. Выбор был сделан.
– Благодарю вас, Генрих, – тихо сказала она. – Я стану вашей женой, и ничто не доставит мне большей радости.
Он прижал ее к своей груди, и его губы сомкнулись на ее губах. Генрих целовал Джейн с большим жаром, чем когда-либо прежде. В этом лобзании слились страсть и томление, но в него прокралась и боль. Странно получать предложение руки и сердца в таких мрачных обстоятельствах, и Джейн не знала, верное ли решение приняла, но осмелилась горячо молиться, чтобы Господь благословил этот брак, даже если он неизбежно будет замешан на крови.
– Вы сделали мне предложение весьма своевременно, – сказала она.
Генрих выглядел озадаченным, он ничего не понимал.
– Кажется, я жду ребенка, – пояснила Джейн и увидела, как лицо короля осветилось радостной надеждой.
– Неужели? – недоверчиво спросил он.
– Я почти уверена. Еще неделя, и я буду знать наверняка.
– Хвала Всевышнему! – воскликнул Генрих. – Сын увенчает наше счастье. Благословение Господне. – И он поцеловал ее с новым пылом.
Они засиделись допоздна, разговаривая и строя планы на будущее.
– Нам нужно пожениться как можно скорее, – сказал Генрих. – Я не могу сказать когда, но это случится в ближайшее время и, разумеется, до того, как вы начнете быстро прибавлять в теле. Сын! Не могу поверить в это.
– Я готова, – сказала Джейн, понимая, что теперь ответственность за рождение принца лежит на ней. Она ощутила волну дрожи и взмолилась, чтобы Господь улыбнулся этому браку. – Я желаю только одного – сделать вас счастливым. Вы заслужили немного счастья, Генрих.
«Это сделает его добрее, – подумала Джейн, – и он станет лучше как король».
Генрих поцеловал ее:
– Знаете, не могу припомнить, чтобы Анна хоть раз говорила мне такие слова. Благослови вас Бог, Джейн, за ваше доброе сердце.
Он сказал ей, что их брачные планы и процесс против Анны нужно пока держать в секрете. Нельзя допускать разговоров о том, что король избавился от неугодной супруги только ради того, чтобы взять себе другую жену. Тем не менее Джейн могла, по строжайшему секрету, оповестить о предстоящем событии своих родных. «И еще, – добавил Генрих, усмехаясь, – мне нужно испросить дозволения на брак у вашего отца».
– Сомневаюсь, что он вам откажет! – со смехом отозвалась Джейн.
Этой ночью король лег с ней, но не овладел ею. «Это может повредить ребенку, – сказал он, – есть и другие способы телесной любви». Он ласкал ее и показал, как можно доставить удовольствие ему. Когда он уснул, Джейн попыталась успокоить неуемные мысли. Генрих любил ее, теперь это было ясно.
Он мог взять в жены любую принцессу в христианском мире, но выбрал ее. Однако она не могла не терзаться сомнениями: а что, если Генрих сделал ей предложение в горячке, услышав о преступлениях Анны? Или не был готов тратить время на переговоры о браке с особой королевских кровей, а потому обратил свой взор на нее в надежде, что она, имея плодовитых предков, родит ему сыновей. А может, она была для него средством спасти лицо, ведь очень скоро весь мир узнает, как унизила его королева Анна своими изменами. Известие о новой женитьбе короля послужит хорошим средством стереть из людской памяти воспоминания о любом происшествии, затрагивающем его мужскую честь. И все же разве могла Джейн не верить его чувствам, усомниться в том, что нужна ему?
Она была вынуждена признаться самой себе в прагматических мотивах своего желания выйти за Генриха. Страхи по поводу беременности мгновенно обратились в радостное ожидание. Но это не умаляло силы ее любви к нему.
Ей пришлось смириться с неутешительным фактом: устранение Анны было неизбежным и необходимым. Джейн сделала для нее, что могла. Она снова подумала о бесплодных попытках Анны родить сына. Ни к чему было ей обращаться к другим мужчинам в надежде забеременеть, ведь Генрих был зрелым мужем и страстным любовником, это Джейн узнала на собственном опыте. Нет, если Анна пошла по пути измен, то сделала это для собственного развлечения и удовлетворения амбиций. Собиралась ли она выйти за Норриса после смерти короля? Джейн не могла поставить никого другого на это место. Может быть, Анна грешила только с ним и, вероятно, со Смитоном, хотя в последнее как-то не верилось. Судьба Норриса сильно тревожила Джейн. Наказанием для совершивших измену мужчин было повешение, потрошение и четвертование; только для лиц благородного происхождения эта казнь заменялась отсечением головы, и только в том случае, если король соизволит проявить милость. Джейн передернуло.
Во сне ее мучили кошмары, в которых она, привязанная цепями к столбу, в ужасе смотрела, как поджигают вязанки хвороста у ее ног. Вот поползли вверх языки пламени, и ее сорочка занялась… Она проснулась, тяжело дыша от страха, и увидела сияющее за окном солнце. Наступил Майский день.
В то утро Джейн вышла из своей комнаты и застала Эдварда и Нан в гостиной; оба они были в ночных сорочках, сидели за столом, отламывали кусочки хлеба и запивали их элем. Джейн присоединилась к ним, но внутри у нее все кипело от возбуждения и страха, так что есть она почти не могла.
– Я должна сказать вам кое-что важное, – заговорила она. – Вчера вечером король сделал мне предложение, и я его приняла.
Глаза Эдварда заискрились от радости; Нан тоже выглядела победительницей.
– Боже мой, Джейн, ты добилась своего, какая же ты умница! – воскликнул Эдвард, вставая и очень крепко, что не было у него в обычае, обнимая сестру. – Теперь наше будущее обеспечено! И мы, Сеймуры, кое-что покажем миру!
Джейн улыбнулась ему, едва веря в происходящее. Подумать только, благодаря ей семейство Сеймур достигло процветания! Она пока не откроет им своих надежд на ребенка. Подождет, пока не будет точно уверена и благополучно не выйдет замуж.
Тут же послали за Томасом и Гарри. Томас, услышав новость, издал ликующий вопль, младший брат проявил больше сдержанности.
– Джейн, а ты твердо уверена, что хочешь этого? – спросил он. – Не думай, что обязана принять предложение короля ради нас.
Сестра уставилась на него. Она-то думала, Гарри так же жаждет этого брака, как и остальная родня. Надо было раньше понять, что он единственный не стал бы давить на нее.
– Конечно, она этого хочет! – вмешался Томас.
– Хочу, – заверила их всех Джейн. – Я люблю короля. Он всегда был так добр ко мне. Только хотелось бы выйти за него при более радостных обстоятельствах.