Наблюдательный отряд - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Плещеева cтр.№ 79

Водить автомобиль Хорь умел, а вот всех марок не знал, да и как их знать – автомобилей в последнее время появилось великое множество. Он подошел поближе и разглядел фигурку на капоте – двуглавого орла. Похоже, это был тот самый «Руссо-Балт», за которым гонялся Росомаха.

У Хоря возникло бешеное желание раздвоиться, чтобы одновременно следить и за дверью дома, в котором Минни и Вилли обучаются вокалу, и за колымагой. Но оказалось, что незачем: «Руссо-Балт» модели «С-24» с кузовом «лимузин» медленно проехал мимо Хоря к заветным дверям. За рулем сидела дама в шоферских очках, рядом с ней – верзила без очков. Хорь пригляделся и опознал блондинку Луговскую.

Автомобиль остановился, верзила вышел, оставив дверцу открытой. Теперь Хорь убедился – действительно, Луговская. Верзила же вошел в дом.

Чтобы не привлекать к себе внимания блондинки, Хорь перешел на другую сторону улицы. Сперва он не слишком удивился тому, что из дома вышла госпожа Лемберг и с трудом забралась на заднее сиденье автомобиля. Затем появился верзила с саквояжем и чемоданом, что тоже не показалось странным: такие детины и созданы для переноски тяжестей. Он устроил саквояж и чемодан в автомобиле на полу. Потом он, подождав немного, вернулся в дом и вскоре вышел с Вилли. Он вел девушку под руку, а она, не глядя себе под ноги, шла, повернувшись и задрав голову, делая знаки тому, кто наблюдал за ней из окна третьего этажа.

Личико Вилли было взволнованным, даже испуганным.

Хорь уже вообще ничего не понимал. На долю секунды девушка скрылась из виду, Хорь подбежал поближе и увидел, что верзила ее подсаживает на переднее сиденье, а Луговская протягивает ей руку, как знакомой.

Если верить Хорю, он не пытался выдернуть девушку из автомобиля, он всего лишь нечаянно поехал по ледяной лепешке, которую нерадивый дворник не присыпал ни песком, ни золой, и оказался чересчур близко к автомобилю. Опять же, если ему верить, он ни слова не сказал Вилли, но верзила отчего-то встревожился и замахнулся на него. Как началась драка, Лабрюйер не понял. Зато понял, чем она кончилась. Раздался оглушительный свисток городового, непонятно откуда возник околоточный надзиратель. Видимо, из чувства самосохранения они не тронули верзилу, а вцепились в Хоря. Верзила исчез, а автомобиль отбыл еще раньше, в самом начале драки.

– Говорил я тебе, что с этой Вилли дело неладно, – проворчал Лабрюйер. – Думаю, с Минни тоже. Жаль, Росомаха не знал, о чем на самом деле нужно расспрашивать соседскую прислугу! Вот что мы знаем о милых барышнях, кроме того, что они обожают оперу? И какой смысл в этой любви к опере? Если барышни – подчиненные Луговской, то еще можно понять их поиски итальянца или итальянки, но совершенно непонятно, почему они прекратили поиски и стали брать уроки у Лемберг, которая тоже явно в подчинении у Луговской?

– Я не знаю, – ответил Хорь. – Где бы взять свинцовую примочку? В таком виде меня нельзя выпускать к клиентам.

– Черт с ними, с клиентами! Ян сам справится!

На следующий день Хорь отсиживался дома, а Лабрюйер трудился в фотографическом заведении и ждал – не появится ли Енисеев с новостями. В свободную минуту он усадил перед собой Яна и спросил, что тот знает об актерах-латышах. Оказалось, парень лично ни с кем не знаком и о лицедеях, подвизавшихся на сцене еще до беспорядков, не знает решительно ничего. Но его школьный преподаватель словесности, образованный на русский лад латыш по фамилии Плауде, был великий театрал, и Лабрюйер отправил Яна узнавать про актера Рихарда Берзиня. Яну повезло – он в тот же день встретил старика, и тот сообщил, что на Берзиня надежды мало. Сам Плауде 26 августа 1906 года был в театре на вечере в честь этого самого Берзиня, и там его чуть ли не на сцене арестовали. В январе 1907 года его освободили из тюрьмы под немалый денежный залог, а вот кто внес залог – неизвестно. Деньги эти так и пропали, потому что Рихард Берзинь без зазрения совести тут же удрал за границу и более в Риге не появлялся.

– Залог мог внести тот, кому невыгодно, чтобы Берзинь раскрыл рот, – сказал Лабрюйер Хорю, навестив его вечером. – И мог он это сделать через третье лицо.

– Шмидт, Рейтерн, Розенцвайг, Ламберт… – пробормотал Хорь.

– Думаю, что Рейтерн. Он из богатой семьи.

– И Розенцвайг не нищий, если имеет яхту.

– Ламберт мог неплохо поживиться после расстрела Энгельгардта. Все-таки он помог доброму дядюшке Краузе наложить лапу на деньги Энгельгардта. А Шмидт?

– Про него нужно спрашивать Горностая! Ох, не дай бог, притащится, а я в таком виде!

– Я тебя прикрою, – пообещал Лабрюйер. – А ты сиди и думай, как быть с фальшивым Собаньским.

– Собаньский должен стать наживкой на крючке, чтобы к нему протянуло лапку Эвиденцбюро. Но как?..

– Я могу устроить на «Моторе» скандал и разоблачить Собаньского. Но это будет скандал для одного зрителя – Рейтерна. Шмидт и Розенцвайг узнают об этом, когда Собаньский будет уже в каталажке. А три скандала в один день и с одной примадонной – извини, Хорь, это человеку не под силу…

– Мне нужен Росомаха.

– Это уж само собой!

Лабрюйер понимал – Хорь страстно жаждет понять, что за игру ведет Вилли. А зацепок пока три – дом на Нейбургской, где живет Луговская, дом на Виндавской, где живет Петерсон, и синий «Руссо-Балт» модели «С-24».

И Лабрюйеру было даже любопытно – не треснет ли голова неопытного командира от такого количества разнообразных следов и странных событий.

– Знаешь что? – осторожно сказал он. – А не доложить ли тебе начальству о Собаньском? Не сказать ли правду – так, мол, и так, не знаю, можно ли вообще эту карту разыграть с пользой для дела?

– Доложить-то можно. А что обо мне подумают?

– Подумают, что ты – человек на своем месте. Умеешь командовать и умеешь подчиняться. Знаешь пределы своих возможностей. Беспредельному человеку, вообще-то, место на Александровских высотах…

И Лабрюйер опять вспомнил Андрея Кляву.

Клява оказался слаб, его душа не выдержала натиска многих людей, внушавших ему, будто он – убийца. Но Клява изначально умен, иначе не поступил бы в политехникум. И он до последнего надеялся, что ситуация как-то разъяснится и он сможет вернуться к занятиям – вон, даже учебники взял с собой в карцер и в камеру…

Хорь сидел, опустив голову, и вертел в руках ножницы.

– Хорь, это не поражение, – сказал Лабрюйер. – Понимаешь? Это даже отчасти победа – итальянца-то мы раскусили.

Он ждал, что на это ответит Хорь и не сделает ли попытку приписать всему руководимому им отряду личное достижение Леопарда. Склонность к таким затеям у него имелась.

– Я доложу, что ты раскрыл итальянского агента, – подумав, ответил Хорь.

Лабрюйер усмехнулся – дитятко уже начинает понимать, что не бывает победы любой ценой. Но ее неизвестно, что оно, нещечко с фонарем под глазом, на самом деле напишет в донесении.