Шипы и розы - читать онлайн книгу. Автор: Тереза Медейрос cтр.№ 72

Чтобы как-то выйти из неловкого положения, выставил вперед руку с цветами, которые долго собирал, раскалывая снег в долине у озера. Сейчас, под взглядом гордой принцессы, букет смотрелся просто жалким пучком полевых сорняков. Такой женщине, как Сабрина, следовало дарить не убогие сорняки, а огромный букет пышных садовых роз.

Морган чуть было не отдернул руку, захотелось швырнуть цветы в огонь, где им и было место, но было слишком поздно. Вокруг тонких стеблей сомкнулись длинные пальцы, причем Сабрина постаралась взять букет так, чтобы не коснуться руки мужа.

— Спасибо, очень мило с твоей стороны, — сказала она вежливо и положила букет поверх одеяла.

Морган придвинул стул и оседлал его. Воцарилось гнетущее молчание. Первой его прервала Сабрина:

— Весьма сожалею о гибели твоего коня. Чувствовалось, что она говорит искренне, а не из вежливости. Морган оценил это и ощутил, как горестно кольнуло в сердце.

— Думаю, Пука ничего даже не понял, все произошло мгновенно.

У Сабрины вырвался горький смешок:

— Именно это сказала Ив о смерти твоего отца. Надо полагать, у Макдоннеллов принято считать, что, если человек уходит из жизни быстро и безболезненно, жалеть о его смерти не приходится. — Больная явно неправильно истолковала слова Моргана.

Когда она подняла взгляд и посмотрела прямо в лицо мужу, в ее голубых глазах стоял арктический холод, и великан невольно поежился, ему стало стыдно за себя и очень неуютно. Почему, черт возьми, она не плачет? По словам Дугала, его дочь восприняла известие о том, что никогда не сможет ходить, очень спокойно, почти равнодушно. Можно подумать, что все ее слезы замерзли на том выступе над пропастью. Морган неожиданно вспомнил солоноватый вкус ее слез на кончике своего языка в минуты любви. Прокашлявшись, он заговорил:

— Со слов Рэналда мне все известно о подлых делах Ив. Она дважды пыталась убить твоего батюшку, и в первый раз мой отец… — Морган поперхнулся на этом слове. Мучительно трудно признаваться в том, что твой собственный отец причастен к заговору, который едва не положил начало кровавой бойне. — Мой отец сам одобрил ее план. Рэналд рассказал, как дело было тогда, в замке Камеронов. Изначально предполагалось, что после того, как Ив зарежет кинжалом Дугала, Макдоннеллы нападут на своих заклятых врагов и перебьют всех, но твой отец предложил сложить оружие перед банкетом. Поэтому Рэналд выскользнул из-за стола и отправился на поиски Ив, чтобы остановить ее. Но было уже поздно. Она уже обзавелась кинжалом и спряталась за гобеленом. И, нанося удар, промахнулась. Теперь мне все ясно, и я готов принести извинения твоему батюшке и твоему клану.

— Да, наверное, так и нужно сделать, — сказала Сабрина таким тоном, будто ее это нисколько не касалось.

Ее равнодушие больно ранило Моргана. Создавалось впечатление, будто он беседует с мало знакомым человеком, которого их разговор нисколько не интересует, но из вежливости он готов делать вид, будто слушает, и даже считает необходимым время от времени вставлять ничего не значащие реплики. Такое отношение раздражало великана, и он решил перейти в наступление, пробудить жену от спячки.

— Знаешь, детка, одного не могу понять, и Рэналд не способен этого прояснить. Как ты оказалась на дороге у озера, да еще отважившись взять моего коня? Если память мне не изменяет, ты раньше близко к нему боялась подойти.

— Ив сообщила мне, что ты одобрил план убийства моего батюшки, — ответила Сабрина деловым тоном, как если бы они обсуждали нечто обыденное, к примеру, меню предстоящего званого ужина. — По ее словам, ты ей сказал: «В первый раз не получилось, значит, надо сделать вторую попытку и завершить начатое». Еще она поведала, что после того, как мою семью предательски, из-за угла уничтожат, ты вернешься в замок и задушишь меня собственными руками.

Ее слова подтвердили наихудшие подозрения Моргана. Он был потрясен до глубины души, но больше всего его потряс спокойный тон жены.

— И ты поверила ей?

Сабрина опустила пушистые ресницы, что при иных обстоятельствах можно было бы расценить как кокетство, но сейчас означало желание уклониться от прямого ответа. Однако Морган был вынужден настаивать, поскольку слишком многое зависело от ее реакции.

Больная упорно молчала, нервно перебирая пальцами.

— Отвечай! — приказал Морган. Он сказал это негромко, но показалось, будто стены дрогнули от крика.

Сабрина откинула голову, глаза пылали темным огнем. — Естественно, я поверила ей. Почему бы и нет? С первой встречи ты без умолку втолковывал мне, что всей душой и всем сердцем ненавидишь и презираешь мой клан. Если поверить тебе, Камероны твои злейшие враги, а по-моему, ваша неприязнь вызвана элементарной завистью. Макдоннеллы не могут простить нам того, что мы сумели обустроить свою жизнь, что мы живем как люди, а не как скот. При этом вы умышленно упускаете из виду, что наше благосостояние далось нам тяжким трудом. Скажи, пожалуйста, есть ли у меня основания считать, руководствуясь твоими собственными словами и делами, что ты не способен совершить подлое убийство?

Морган не верил собственным ушам. Неужели после того, что было между ними, она не поняла, что он собой представляет? Неужели его трогательное отношение к жене, их совместная, пусть недолгая, жизнь не открыла ей глаза? Не может быть, чтобы давняя межклановая вражда оказалась сильнее взаимной любви и душевной привязанности.

Он было потянулся к Сабрине, но она отпрянула с отвращением, столь очевидным, что сомневаться в его искренности не приходилось.

— Не трогай меня! — почти взвизгнула больная. — Меня тошнит от одной мысли, что ты можешь ко мне прикоснуться. Ты просто дикий варвар и не смей дотрагиваться до меня своими грязными лапами.

Все поплыло перед глазами Моргана. Пальцы непроизвольно обхватили подбородок Сабрины и откинули ее голову на подушку. Великан не применял силу, а просто держал ее в этом положении, внимательно изучая дорогое лицо в поисках правды. Он все еще не мог поверить, что она говорила искренне, но одновременно в душе его вскипала ярость. Пальцы его чуть сжались, и лицо Сабрины исказила гримаса боли и страха.

Морган отпустил больную и откинулся назад, тяжело дыша. Ему стало стыдно за свое поведение.

Сабрина между тем вновь заговорила, как будто не удовлетворившись тем, что воткнула нож в сердце Моргана, хотела еще и повернуть лезвие в кровоточащей ране.

— Неужели ты ничего не понимаешь? — прошипела она сквозь стиснутые губы, а потом нанесла свой самый страшный удар, проявив непростительную жестокость, — откинула край одеяла и продемонстрировала пару стройных ног, которыми еще совсем недавно обвивала мужа в порыве страсти. Теперь они лежали, бледные и безжизненные, оплетенные веревками и деревянными шинами. — Не забывай, что это произошло по твоей вине. Теперь уже не важно, как ты намеревался поступить с моим отцом. Никогда не прощу тебе того, что ты сделал со мной.

Морган встал, поправил накидку на плечах, распрямил плечи, прошел к камину и снял со стены церемониальный палаш Камеронов. Сабрина побледнела, но не проронила ни слова. Морган положил тяжелый меч у ног больной.