Шипы и розы - читать онлайн книгу. Автор: Тереза Медейрос cтр.№ 16

В ответ — полное молчание, но вот снова в темноте прорезалось бледное лицо девушки. Морган отлепил свечу от ящика и протянул сквозь прутья:

— Возьми.

— Нет, не могу. Ведь ты же останешься в темноте до возвращения стражников…

— Бери же, — повторил Морган. — Я хочу, чтобы ты поскорее убралась отсюда к чертовой матери. Ты портишь мне аппетит.

Их пальцы соприкоснулись, когда Сабрина приняла из его руки свечу, и оба не почувствовали стекавшего с нее горячего воска. Девушка прикрыла огонь ладонью от сквозняка и замешкалась возле решетки.

— Малявка, — тихо позвал Морган, которому очень хотелось чем-то одарить девушку, отважившуюся проделать долгий и опасный путь в подземелье лишь ради того, чтобы немного подбодрить узника.

— Слушаю тебя, Морган, — откликнулась Сабрина.

— Передай своей матушке, что в следующий раз, когда ей взбредет в голову целиться в Макдоннелла, пистолет нужно заряжать чем-то более серьезным, чем перья. Алекс сотни раз угрожал мне этой игрушкой, когда мы были детьми.

Сабрина захлопала ресницами, глаза у нее стали такие огромные и растерянные, что Моргану нестерпимо захотелось ее поцеловать. Он протянул руку сквозь прутья и легонько подтолкнул девушку в сторону туннеля. Она ушла, и вокруг воцарилась кромешная тьма.

Морган остался стоять у решетки, мучимый сомнениями, которые заронила в его душу Сабрина. Неужели она права? Неужели ненависть к Камеронам застлала ему глаза и не позволяет видеть истину? Вполне возможно, что Камероны не имеют отношения к гибели Ангуса и он стал жертвой неизвестного убийцы. «Все может быть», — решил Морган, и перед его глазами снова возник образ Сабрины. Черт бы побрал эту девчонку! Если бы не красота Сабрины, если бы он не глазел на нее тогда, в гостиной, он бы, по обыкновению, тщательно следил за всем происходящим вокруг и, возможно, сумел бы предотвратить трагедию.

До сих пор с трудом верилось, что Ангуса больше нет, а значит, Моргану так и не удастся высказать отцу все, что за долгие годы накипело на душе. Остается только молчать и скрывать свое горе. Морган присел, пошарил за прутьями и нащупал салфетку, но прежде пришлось отогнать мышку, подоспевшую раньше.

— Ладно, малышка, не волнуйся, не обижу, — пробормотал Морган. — Твоя доля от тебя не уйдет. — Он отломил кусок пряника и бросил на пол. Потом устроился на корточках возле прутьев, медленно смакуя подарок Сабрины. От пряника вскоре не осталось ни крошки, но привкус имбиря во рту еще долго скрашивал своей сладостью горечь одиночества узника.

Со дня гибели Ангуса Макдоннелла прошла неделя. Поиски убийцы ровным счетом ничего не дали, и Дугал Камерон, не любивший сидеть без дела, решил отполировать старинный палаш, оказавшийся по неведомой причине под египетским диваном. За этим занятием и застала его супруга, ворвавшаяся в комнату, громко хлопнув дверью, да так, что заколебалось пламя свечей.

Элизабет сдула упавший на лоб медно-рыжий локон.

— Надеюсь, ты точишь клинок, чтобы использовать палаш по прямому назначению и снести голову Моргану Макдоннеллу.

Дугал вскинул бровь и взглянул на чем-то всерьез разгневанную жену. Хорошо бы в этот момент ее могли лицезреть другие члены клана Камеронов, привыкшие видеть хозяйку замка в ином состоянии. На людях она всегда держала свои эмоции под контролем, никогда не позволяла себе вспылить и даже повысить голос, раздавала команды тихо и спокойно, что гарантировало их беспрекословное исполнение, и лишь наедине с мужем давала выход своему горячему темпераменту. Огненные вспышки доставляли Дугалу немало радости, поскольку свидетельствовали о страстной натуре. Под внешним спокойствием знатной дамы и истинной леди скрывалась пылкая женщина со всеми ее достоинствами и недостатками.

По-прежнему молча, Дугал встал, снял зеркало в позолоченной раме, висевшее над камином, и на его место водрузил палаш, отступил на шаг и полюбовался плодами своего труда. Сверкающее оружие на стене преобразило помещение, декорированное в чисто женском стиле.

— Ты хотела что-то со мной обсудить, дорогая? — спросил Дугал мягко.

Выразив громким, но невразумительным восклицанием свою ярость, Элизабет принялась метаться по комнате. На поворотах раздувались широкие рукава ее платья, сверкал кровавый рубин на кольце — подарке жениха к помолвке. Это кольцо было единственной драгоценностью, украшавшей руки Элизабет. А руки были поистине великолепные, тонкие и холеные, это были руки художника, но Бог дал их ей не для работы кистью либо резцом, а ради того, чтобы давать жизнь растениям в саду. Дугал мог поклясться, что своими глазами видел, как распускались бутоны роз, стоило лишь Элизабет коснуться их кончиком пальца. И надо сказать, ее прикосновение оказывало не менее магическое воздействие на мужа, хотя они прожили вместе уже двадцать три года.

— Прошло семь дней, а ты так ничего и не добился — Элизабет резко остановилась. — Конечно, сто лет назад ты был бы здесь полновластным хозяином, королем, но нынче мы подчиняемся английским законам. Почему ты не вызвал солдат? Почему Моргана до сих пор не увезли отсюда, чтобы предать суду?

Дугал сожалел, что он не король. Однако в данный момент главе клана Камеронов надо было обладать не только правами, но и мудростью царя Соломона, ибо предстояло принять решение по очень сложной и запутанной проблеме. Поддержка со стороны могла лишь испортить дело, да и природная гордыня независимого шотландца, не позволяла прибегать к чужой помощи. Дугал не мог себе представить, как в его дом вторгнутся английские солдаты в своих красных мундирах.

— Какое обвинение ты предлагаешь предъявить Моргану, дорогая? Его будут судить на том основании, что парень пришел в ярость, когда на его глазах воткнули кинжал в спину его отца? А кто бы сумел сдержаться на его месте? Это не является преступлением, ни в глазах короля, ни в глазах Господа.

— А как насчет того, что этот негодяй позволил себе в отношении твоей дочери? Бедняжка с тех пор даже есть перестала. Я слышу, как по ночам она мечется по спальне. Девушка пережила страшный шок и может вообще от него не оправиться.

Тут жена была права, хотя соображения Дугала насчет причин подобного состояния дочери коренным образом отличались от соображений Элизабет.

— Что я, по-твоему, должен сделать? Приказать прилюдно высечь его? Или повесить?

Элизабет минуту помолчала, размышляя.

— У моего брата Уильяма отличные связи. Я уверена, что британский военно-морской флот будет рад принять в свои ряды такого силача, как Морган.

Дугал очень редко повышал голос на супругу. Спокойный тон передавал его недовольство гораздо более эффективно.

— Итак, ты предлагаешь мне отдать Моргана во флот против его воли. Если память мне не изменяет, прежде ты неизменно выступала в роли самой горячей защитницы этого парня. Страдает без материнской ласки, твердила ты, но слишком горд и упрям, чтобы признаться в этом. Откуда у тебя эта внезапная злобная мстительность по отношению к нему?