Любовь с немецким акцентом - читать онлайн книгу. Автор: Алиона Хильт cтр.№ 52

В один прекрасный вечер я решилась на радикальные меры.

– Я уезжаю! – сказала я и, к своему удивлению, ничего не почувствовала.

– Я не отдам тебе дочку! – заорал на меня Армин. – Можешь ехать, куда хочешь, но ребенок останется со мной, и я сделаю все возможное, чтобы ты вообще лишилась родительских прав!

Он знал, чем манипулировать! Как часто мы слышим по телевизору о том, что при расторжении брака с иностранцем ребенку не дают уехать в Россию. Все европейские суды были бы на его стороне, и спорить, сопротивляться и истерить было невозможно. Я смотрела на него потухшим взглядом и понимала, что я не знакома с человеком, находящимся передо мной в агонии. Повернув голову, я вдруг увидела себя в зеркале: уставшую, поникшую, грустную и совсем не похожую на себя. Мне кажется, что и он меня не узнавал. Двое совершенно чужих людей в нашем доме.

– Ради бога, – сказала я уставшим голосом, – пусть остается, но я так больше не могу.

Я не помню, был ли тот разговор вообще разговором, не помню, что он мне предъявлял и выкрикивал. Помню только, как я поднималась с Арджуной вверх по лестнице на второй этаж, как она пыталась по-детски нас помирить, как я со слезами на глазах паковала свои вещи и как пообещала ей, что скоро за ней вернусь. Мне было плохо, но другого выхода я не видела. Я не понимала, как дальше жить, ничего не меняя. Я была словно в тупике без окон и дверей, и единственной возможностью из него выйти было сломать стену. Он не просил меня подумать, не уговаривал остаться, он только угрожал тем, что дочку мне не видать как своих ушей. Но я дошла до такой точки в наших отношениях, что понимала, либо я наложу на себя руки, либо я ухожу. Я выбрала второе, купила билеты на самолет до Санкт-Петербурга и на следующий день с тяжким грузом на сердце улетела домой.

Я стояла в аэропорту, и по щекам катились слезы. Я не могла уйти, но и остаться тоже не могла. Жизнь с мужем стала настолько невыносимой и мне было себя настолько жалко, что нужно было что-то менять. Я понимала, что просто больше так не могла – я не хотела возвращаться домой, потому что знала, что там меня ждет.

У всех случаются кризисы семейной жизни. Я не поверю, если кто-то скажет, что кризис обошел их пару стороной. Этот кризис еще и совпал с личным кризисом Армина, и мы практически сдались. Мы сказали себе: зачем рушить друг другу жизни, ведь мы можем быть счастливы по отдельности? Когда состоялся этот разговор, без повышенных тонов и взаимных обвинений, внутри меня что-то оборвалось и повисло, как воздушный шарик. Мне стало одновременно легко и странно, как будто шарик взлетел и тут же уперся в потолок. Я понимала, что путь назад будет скорее всего невозможен, но пока не представляла, что ждет меня впереди.

Я уходила не к другому мужчине, я уходила от мужа. А что будет потом? Я уходила, думая, что все между нами кончено и отношения не восстановить, но неужели я останусь одинокой разведенкой? Я вообще плохо помнила, как это – с кем-то знакомиться и встречаться, пытаться кому-то понравиться, и где вообще люди знакомятся? Хотя, если честно, эти вопросы меня тогда волновали меньше всего. Я улетала, оставляя свою дочку, и сердце обливалось кровью. Я снова перечеркивала свою жизнь, чтобы что – открыть новую страницу? Когда тебе двадцать, ты в отношениях всего пару лет и у тебя нет детей, это сделать гораздо проще. И то, уходя от Алту, я помню крутившийся в моей голове вопрос, что же я скажу родственникам? Хорошо, я сбежала в Индию, и у них не было шансов меня расспросить. Когда я улетела от Армина после нашей первой попытки, я тоже думала, что же подумают мои тети и бабушки… Но теперь, стоя в аэропорту на паспортном контроле и чувствуя губами соленые слезы, скатывающиеся по щекам, я понимала, что дошла до точки невозврата, когда меня меньше всего волновал вопрос «А что скажут люди?».

Мама впервые в жизни не была на моей стороне. Она говорила, что мне нельзя рубить сплеча и что брак – это работа, что у нас есть дочь. Да какое там – рубить сплеча? Видит Бог, я старалась, потом и кровью старалась сохранить отношения, но я уже не могла! Я не понимала, что еще я могу сделать, как еще пытаться объяснить мужу, в чем еще себя ущемить! Почему, женясь на жар-птице, мой муж вдруг решил, что я буду курицей-наседкой? Что за представления о семейной жизни у него были в голове? Я потихонечку стала прозревать, что все его претензии к бывшей жене были тоже продиктованы какими-то идеалистическими понятиями, идущими вразрез с реальной жизнью. Я не была той идеальной картинкой, которую он, возможно, себе представлял в воображении, но и он тоже не был тем идеалом, о котором мечтала я!

Да, мы решили сделать паузу в отношениях, но, улетая, я думала о том, что это конец, и не видела пути назад. Я приняла непростое решение: фактически выбрала путь в никуда. Мы надеялись, что сможем быть хорошими родителями и дарить нашей дочке любовь, вот только между нами что-то умерло.

Я раньше не понимала, как это, когда люди любят друг друга, но быть вместе больше не в состоянии. Любовь была, я ее чувствовала, но эмоциональной составляющей не было и в помине.

«Что делать? Как это вернуть? – цеплялась я мыслями за ускользающее чувство. – Неужели не бывает вечной любви? Неужели все так живут? Терпят друг друга? Или это с нами что-то не так?»

На меня смотрели улыбающиеся лица с фотографий в Инстаграме – море любви и нежности, будни душа в душу, счастье через край… Но я очень хорошо помню, каким шоком для меня стал развод подруги детства. Вот только что они с мужем были в отпуске в жарких странах, она делилась яркими снимками, полными любви и нежности, писала о нем «лучший муж», а в статусе у нее значилось «счастливая жена самого лучшего мужчины на свете»… И тут – бац! – развод и девичья фамилия. Как это? Почему? Что случилось? Неужели это все было неправдой? Или произошло что-то такое, что перечеркнуло все их взаимопонимание? Я не стала задавать ей эти вопросы, но пыталась разобраться сама…

В аэропорту меня встретила Оксана.

– Тебе надо развеяться! – сказала она. – На тебе лица нет. – И потом добавила: – А где Арджуна?

– Осталась с папой, – ответила я, едва сдерживая слезы. – Он мне ее не отдаст.

– Не переживай, у меня есть подруга – адвокат, все будет хорошо. Только не плачь.

Оксана была очень доброй, она искренне за меня переживала, и я это видела. В тот момент мне очень не хватало рядом человека, который бы не лез в душу, не пытался мне дать совет и не лез со своим опытом ко мне в жизнь. Прилетев, я не поехала к родителям, потому что точно знала, что меня там ждет: я буду слушать о том, что нужно всеми правдами и неправдами сохранить брак, что у нас семья и что у всех бывают сложные периоды. Мои родители были не просто огорчены тем, что происходит, я чувствовала их немые упреки. Почему немые? Потому что я не хотела с ними говорить, чтобы эти упреки стали громкими. Когда я сообщила маме, что ухожу от мужа, и, кажется, навсегда, она расстроилась, но не могла подобрать правильные слова, необходимые мне в тот момент. Мне показалось, что я говорю с холодной каменной стеной. Впервые в жизни она не дослушала меня до конца и начала созывать какой-то семейный совет. Но как она не могла понять, что это МОЯ жизнь, что МНЕ с этим надо как-то дальше жить, что мы с ней – разные? Нет, она не понимала, у нее был свой опыт, у меня – свой. И по характеру, и по темпераменту мы с ней были очень разные. Ее советы и переживания по этой ситуации не отзывались в моем сердце. Мама, от которой у меня никогда не было никаких секретов, вдруг показалась мне не понимающим меня чужим человеком.