Любовь с немецким акцентом - читать онлайн книгу. Автор: Алиона Хильт cтр.№ 36

Я не верила своим ушам! С одной стороны, то, что я не буду рожать десять часов, меня успокоило, но с другой – схватки были настолько сильными, что мне казалось, будто кто-то раздирает меня изнутри, и сил уже не хватало.

Однако через еще два часа, когда я уже неистово ругалась на всех языках, которые знаю, Арджуна появилась на свет. Маленький сморщенный худенький комочек, который неистово визжал.

– Девочка. Волос не очень много, – улыбаясь, сказала акушерка и протянула мне дочку.

Армин очень хотел сам переезать пуповину, но акушерка оказалась быстрее.

– Ой, я машинально! – Она виновато опустила глаза.

– Ничего страшного, – разочарованно сказал Армин.

Я смотрела на Арджуну и не узнавала ее. Столько раз я представляла, как возьму ее на руки, мне почему-то казалось, что у нее будут мои черные волосы и карие глаза, как у папы. Но вместо этого на руках я держала маленькую голубоглазую абсолютно рыжую девочку. Мне очень хотелось с ней познакомиться и привыкнуть, но вместо этого я вручила сверток сидящему на стуле Армину, вскочила с кресла и начала носиться вокруг него! Я слышала, что рожающие и только что родившие женщины совершают странные действия, но в тот момент я ничего не соображала. На землю меня вернула вошедшая и увидевшая эту картину акушерка.

А картина была маслом: Армин сидит посреди комнаты на стуле, держит в руках сверток, из которого видны только глаза и носик, и я, вся в воде, крови и неизвестно в чем еще, быстро бегаю вокруг них по кругу босиком, пытаясь понять, где я оставила свои тапки.

– Вы что делаете? Ложитесь! Вам стоять сейчас нельзя, не то что бегать! – в глазах незнакомой акушерки читался ужас.

Я тут же остановилась и вдруг почувствовала, как сильно я устала. Это чувство нахлынуло на меня волной, как схватка во время родов, окатило меня с ног до головы, которая стала почему-то ватной, я чувствовала, как мои виски наливаются чем-то тяжелым, а глаза закрываются сами собой.

– Я так устала… – медленно пробормотала я. – Надо позвонить всем.

– Я позвоню, ты отдыхай! – сказал мне Армин и проводил нас с новорожденной малышкой в палату.

В местной больнице родивших держат обычно два дня, и на третий можно идти домой. В послеродовом отделении было много женщин, которые своим видом скорее подходили на все еще беременных. Я смотрела на свой плоский живот на следующий день после родов и недоумевала, это только у меня так или они просто всю беременность много ели?

В палате было все необходимое: подгузники, влажные салфетки, детская одежда, пеленки, прокладки и одноразовое белье для мамы. Каждый час ко мне заглядывала медсестра спросить, все ли в порядке и не нужна ли мне помощь с малышкой, получается ли ее кормить грудью. Нет, помощь мне не требовалась. Скорее, мне хотелось побыть с ней вдвоем. Ночью она спала, я перекладывала этот сладко сопящий кулечек к себе под бок и не могла нанюхаться. Как же малыши вкусно пахнут! Особенно на макушке. Мне хотелось насладиться каждой минутой, запомнить свою доченьку такой малышкой, которая меняется с каждым днем!

Каждый день в моей палате был проходной двор! Тогда я вдруг поняла, сколько у меня знакомых, друзей и соседей! Проведать нас приходили абсолютно все, дверь, можно сказать, не закрывалась. Я была рада, что в двухместной палате находилась одна, потому что двойного такого потока посетителей я бы не выдержала. Эта забота была безумно приятной.

Через два дня, 21 сентября, на свой день рождения, прилетела мама с моим младшим братом. Вообще, забавно получилось: Арджуна родилась 19 сентября, Андреа – 20-го, а моя мама – 21-го. Можно три дня подряд отмечать!

Мама с братом гостили у нас неделю, и, о боже, какая это была неделя! Новоиспеченная бабушка не могла никак нанянчиться с внучкой, а мне было хорошо и спокойно, потому что моя мама была рядом.

Я помню тот день, когда она улетела. Я сидела и кормила Арджуну, а та не отпускала меня часа три, вися на груди. В гостях была моя свекровь.

– Подержи, пожалуйста, малышку, мне нужно сходить в туалет! – попросила я, протягивая только что уснувшую Арджуну.

– Я не хочу дотрагиваться до ребенка. Мне достаточно посмотреть, – холодно ответила она.

Для меня это был шок, я совсем не была готова к тому, что немецкая бабушка может вот так вот сказать. «Я не хочу дотрагиваться до ребенка». Не «до малышки», не «до Арджуны», а «до ребенка». Что за бред? Что за ребенок? А впрочем, если она не хочет до нее дотрагиваться, то что еще можно сказать? Не хочет так не хочет, тогда и я не хочу с ней иметь никакого дела, ни общаться, ни видеться.

В ту осень атмосфера между нами была весьма натянутой. Я и раньше не питала к свекрови нежных чувств, но с той фразы, когда она назвала Арджуну «ребенком», у меня как отрезало. Армин был всецело на моей стороне – у него тоже был миллион претензий к матери, и все закончилось очень напряженным разговором с указанием на дверь. Сильвия встала и ушла. Вот так просто. Забегая вперед, скажу, что не виделись мы с ней полгода.

Армин продолжал работать из дома, точнее, из однокомнатной квартиры, в которой теперь жила наша новорожденная дочка. То и дело во время важного телефонного разговора она начинала плакать. Я помню то время и постоянный стресс! Чайник включить нельзя – слишком громко, пропылесосить нельзя – слишком шумно, дочке плакать нельзя – что подумают клиенты… ААААААА!!! Мне хотелось провалиться сквозь землю!

– Слушай, тебе не кажется, что нам пора переехать куда-нибудь, где есть стены и двери? – не выдержала я.

– Да, я тоже так считаю, – раздраженно ответил Армин. – Это невыносимо!

Последней каплей послужило письмо от владельца квартиры о том, что в контракте не значилось, что мы будем там жить с детьми. И мы начали поиски жилья. Надо сказать, в Германии вообще принято именно снимать, а не покупать недвижимость – так ты гибче, и если вдруг предложат работу, например, на юге, то без проблем можешь сорваться и переехать. Тут все куда-то переезжают. Для меня, девочки, родившейся и всю жизнь прожившей в одной квартире, это казалось странным. В детстве я никогда никуда не переезжала, в отличие от многих моих знакомых. Переезды – это всегда стресс! Новое окружение, новая обстановка, новые люди… Так я считала в то время.

– Два переезда равняются пожару, – говорил мне Армин. – Можно заново покупать мебель, посуду и другие вещи.

В том месте, где мы жили, между Кельном и Дюссельдорфом, недвижимость в принципе была дорогая, но когда я увидела цены на съемные двух- и трехкомнатные квартиры, то стала уговаривать Армина все же рассмотреть кредит.

– 1200–1400 евро в месяц! В никуда! – аргументировала я ему свою просьбу. – А можно же вкладывать в свой дом, в собственность. Детям наследство оставим. Вот твои родители тебе что оставили?