Книга покойника - читать онлайн книгу. Автор: Янина Забелина cтр.№ 57

– Вы считаете, что я слишком плох для них? – с улыбкой спросил Граф.

– Вовсе нет, я просто не хочу, чтобы у них были неприятности.

– Скажем так: я знаю, что господин Одемар интересуется редкими книгами. Я – тоже. Это годится?

– Я знаю наверняка, что, удалившись на покой, он стал собирать отдельные уникальные издания. Дед Одемара, кажется, что-то писал, да и Беата пробовала заняться литературной деятельностью.

– А Клаус Одемар тоже интересовался литературой?

– Если и интересовался, то вряд его поощряла к этому Анна! Мы ходили в одну и ту же школу, и я могу сказать вам, что никогда не замечала у нее склонности к чтению! Хотя вообще она была девушкой красивой, яркой и забавной. Но вот ее мать! Семья прекрасная, но они решили, что Анна должна выйти замуж за богача. За любого. Эта жуткая женщина подбирала ей таких несносных женихов, что бедняжка Анна не могла на них даже смотреть. Помню, мы так обрадовались, когда Клаус Одемар наконец женился на ней. Ей было тогда двадцать пять. Клаус женился на Анне во Франции – такой романтический побег. Они вернулись только через четыре года. Бедный маленький Леон родился здесь.

– Бедный маленький Леон?

Госпожа Вензингер не удостоила вниманием вопрос Графа и продолжала трещать.

– Анна увезла его в Бельгию, когда ему было четыре года, и они с Клаусом поселились там. Ну, и потом она устроилась очень неплохо – старый Одемар умер, и бедный Леон получил свою долю состояния. С опекунами, конечно, – Фридрих был одним из них. Анна никогда бы не вернулась в Берн, если бы не эта ужасная война. А ведь когда они возвращались домой, их поезд обстреляли, и она пострадала…

– Вы снова сказали «бедный» Леон.

– Это была такая трагедия! Долгожданный ребенок, любимец семьи… Но когда мальчику исполнилось четыре, родители обнаружили, что он не развивается умственно. Анна возила его ко всем иностранным специалистам, которых ей рекомендовали, но увы. При этом малыш выглядел гораздо старше своих лет – как шести- или семилетний ребенок. Анна говорит, что пока вы не попытаетесь с ним пообщаться, он кажется вполне нормальным и очень красивым. Такое тихое ласковое создание, он всегда себя очень хорошо вел. Только никому не рассказывайте об этом, Гарольд: подобные истории принято хранить в узком семейном кругу.

Граф почувствовал обеспокоенный взгляд Клары, но все-таки спросил:

– Вы видели его?

– Нет, но я видела Анну. Меня пригласили в особняк осенью пятнадцатого года, когда я узнала, что она дома. Стыдно сказать, но я совсем забыла о ее возвращении. Впрочем, в Берне можно забыть и собственное имя, к тому же теперь все эти военные работы… Я состою по крайней мере в четырех комитетах – и у меня нет времени на что-то еще. Фридрих Одемар был для них ангелом, рассказывала Анна. Он не хотел и слышать о том, чтобы поселить Леона вне семьи. Конечно, Анна не могла бегать за сыном по дому или по квартире, потому что стала инвалидом и оказалась привязанной к креслу на колесиках, но мысль о том, чтобы поместить Леона в какую-то клинику, даже самую лучшую, повергала ее в ужас. Она с рождения не расставалась с сыном.

– Она может ходить, хотя бы на костылях?

– Пока нет. У нее частично парализована спина и передавлены нервные окончания. Но теперь ей гораздо лучше, она проходит регулярное хирургическое лечение и массаж. Их старый семейный доктор, господин Терли, делает все, что может. Он вывозил Леона в мир. Еще он говорит, что Анна будет ходить через год или даже меньше. Я случайно встретила господина Терлиа месяц назад в театре, и он сам сказал мне об этом.

– Я полагаю, у мальчика есть нянька?

– Тут Анне очень повезло. Когда они пробирались в Нанси, им встретилась наша старая школьная подруга, в девичестве, когда я ее знала, Эмма Херда. Теперь она вдова, Эмма Гаст. Она воспитывала юную племянницу, или, скорее, – племянницу своего мужа, которая училась в школе в Нанси. Деньги Эммы остались в Париже, и поэтому Анна тут же взяла ее в качестве рассыльной и компаньонки. И очень удачно, потому что Анна была ранена еще до того, как они добрались до Базеля. Эмма Гаст заботилась о ней во время переезда. Заботится о ней и сейчас. А другие няньки ей не нужны.

– Что же стало с племянницей?

– Она тоже поселилась в особняке и выполняет иногда для Фридриха Одемара работу секретаря. Или они говорили, что ее нет здесь, и она живет в Витчерхиире? Ну ладно, это еще не все совпадения. В Базеле внезапно появился один парень по фамилии Карсон, которого знала Эмма. Его родители были старыми друзьями ее мужа. Он журналист, работал в Китае, а в этот день возвращался домой из-за того, что подцепил перемежающуюся лихорадку. Он оказался прекрасным товарищем для Леона, Анна говорит, что мальчик чудесно чувствует себя с ним. Она боится, кто когда Карсон поправится, его призовут в армию.

– И он тоже живет в особняке Одемаров?

– Да. Он прочно там обосновался.

– А этот господин Матиас Одемар…

– Он здесь или в Витчерхиире. У него были неудачи в делах, когда он был еще молодым. С тех пор он живет со своим двоюродным братом Фридрихом. Я думаю, он распоряжается по дому и ведет счета.

– Выходит, семейство состоит из господина Фридриха Одемара, от которого проистекает вся благодать, его дочери Беаты, которую Клара считает ироничной и у которой могут быть на это причины, Матиаса Одемара, пожилого приживалы, госпожи Анны Одемар, полупарализованной особы в кресле, ее компаньонки, обнищавшей из-за войны, и сына, умственного инвалида, а также племянницы компаньонки.

– Как это печально прозвучало, Гарольд!

– Ну, вряд ли в их доме безумно весело, не так ли?

– Но Одемары никогда не считали Матиаса бедным родственником. Они его любят. И вообще у Одемаров чувство семейного долга очень велико, ведь они приняли Анну и Леона. А сейчас эти бельгийские беженцы так же богаты, как Фридрих, а может быть, даже богаче, потому что у них нет его расходов. И Леон не доставляет неприятностей. Я уже говорила вам, что его смотрели все специалисты, даже сам Фрейд. Анна сказала, что его показывали Фагону в Париже. Она была с Леоном в самом чудесном санатории. А затем началась эта ужасная война и заставила их вернуться. Этот переезд и трудности плохо подействовали на него. Он стал более молчаливым.

– А есть какие-нибудь сведения об умственных заболеваниях в роду Одемаров – или со стороны Гри?

– Нет, насколько я знаю. Единственно, что по этой части я слышала, относилось к госпоже Гри… Анна жаловалась на истерию и дурной характер матери.

– Почему же эта женщина не позволила дочери выйти за Клауса Одемара?

– Тогда его не считали подходящей партией. Благородное происхождение или громкое имя семьи ничуть не интересовали Эмму Гри. Ей хотелось заполучить деньги и пожить, наконец, в роскоши. У Клауса до смерти его отца много денег быть не могло.

– А старик, оставляя Леону Одемару капитал в половину своего состояния, знал, что тот умственно неполноценный?