Ка: Дарр Дубраули в руинах Имра - читать онлайн книгу. Автор: Джон Краули cтр.№ 41

По пятницам в поселении Братьев царили молчание и рыба. И поскольку молчали в этот день все Братья, молчать приходилось и Дарру Дубраули. В любой другой день он мог кричать из окна кельи Брата или с крыши большого здания в центре монастыря и слышать, как летят с разных сторон ответы Ворон. Можно было полететь к ним, искать еду, ссориться, дежурить по очереди, – впрочем, Брат просил его наставлять своих собратьев так же, как он сам наставлял Дарра Дубраули. Но только не в тот день недели, когда вспоминали смерть Христа на кресте. Нет, оставайся с Братом весь день, склоняй голову, молчи и ешь рыбу.

– Corve, – сказал Брат, – помолимся. Oremus.

Братья считали пятничную рыбу лишением, а вот Дарр Дубраули ничего не имел против, пока рыбы было много; она еще и портилась быстро, что вызывало протесты Братьев, но только не Дарра Дубраули, которому требуха нравилась – свежая или подпорченная. С мусорной кучи, где он пировал, Дарр услышал, как Аббат распекает жалобщиков и напоминает им, как совсем недавно они питались корешками и пили воду из пруда, тем и сыты были.

Поначалу Дарр Дубраули удивлялся каждый раз, когда наступал рыбный день, поскольку Вороны не считают дни циклами; да ему и сложно было удержать целых семь дней в голове. Но Брат сделал для Дарра Дубраули своего рода календарь и поставил его на полу кельи рядом с окном, через которое влетала и вылетала Ворона: шесть темных камешков на блюде и один белый. Дарр научился брать по одному камешку каждый вечер и перекладывать на другую тарелку, и вот когда они все оказывались там, проходила неделя. Тогда Дарр выбирал белый камешек и перекладывал его обратно в первую тарелку: воскресенье. В этот день Братья не работали; приезжали гости – какой-нибудь Dux или Rex со своими воинами; и в самом большом каменном здании Братья пели хором и являли свои таинства (которые позволялось видеть лишь некоторым гостям и никогда – Вороне). Когда пять темных камешков оказывались вместе с белым, снова приходила пора есть рыбу.

Других Братьев возмущало, что их младший собрат держит ручную Ворону, зловещую черную птицу, в труде и в молитве позволяет ей быть рядом – и даже обитать в башенке церкви, откуда Ворона смотрит на них. «Что же, ответил Брат, – не нравится вам напоминание о том, что все вы – смертная плоть и плоть эта умрет?» Еще он сказал им (Дарр Дубраули тогда далеко не все понял), что лучше бы они помолчали и не смели с ним говорить в таком тоне, потому что ему «было явлено чудо Господне» и твари земной дан был язык, чтобы говорить; так шли бы они лучше «молиться», чтобы такое «благословение» даровано было и им, чтобы «милость Божья» открылась им, как она явилась ничтожнейшему из «слуг Его», и если Братья хотят продолжать спор (тут он засучил рукава своего белого одеяния), то что ж, он готов.

Прочим Братьям это не понравилось. Они вообще его не любили, и он им отвечал взаимностью. Он родился младшим сыном местного властителя, и отец, Dux этой земли, тоже его невзлюбил, а потому, как только мальчик подрос, отдал его в аббатство вместе с иными дарами – сокровищами, землей и арендаторами на ней, – чтобы Братья потом молились о душе дарителя.

– О да, великий был человек, – говорил Брат Дарру, неся на плечах кувшины с молоком из коровника. – Сотни врагов убил, послал их души в Ад. А затем и сам отправился следом за ними. И мною он заплатил за то, чтобы простились ему грехи его, в которых он нимало не раскаивался. Фубун ему, фубун!

Вот оно, одно из тех слов, которых Дарр Дубраули ждал, слов, звук которых отзывался в нем, как камень, брошенный в колодец, – порождал всплеск смысла, а потом погружался во мрак. Чтобы слышать такие слова и учить новые, он сюда и прилетел, ради этого и остался. Он повертел слово в голове, попытался вспомнить, когда его услышал впервые, кто его тогда произнес и что оно значит: почему сердце заболело, когда он его услышал? Фубун.

Брат был уверен, что Ворона его понимает, и понимает тем лучше, чем больше с ней говорить, – так почему бы и не говорить? Поэтому, когда Ворона в первый раз осторожно подобралась к его окну, Брат заговорил с ней и продолжал говорить, и Ворона слушала и училась. Но Брат бы говорил в любом случае, это был давний его недостаток: он любил поговорить – много и громко, о чем ему непрестанно напоминал исповедник. Однако Брат не понимал ответов Дарра Дубраули – он узнавал только те слова, которые Дарр мог произнести на его собственном наречии: названия некоторых предметов и понятий, а потом несколько прозвищ, которые Брат присвоил другим обитателям аббатства. Он смеялся, когда Дарр Дубраули произносил унизительное прозвище, завидев его носителя, а потом прижимал длинный палец к губам, призывая к тишине.

– Кто тебя сотворил? – спросил он у Дарра, который не знал ответа. – Бог тебя сотворил, – сам ответил Брат. – Зачем Бог тебя сотворил?

И на это ответа Дарр не знал, но за ответами он и явился сюда, их и хотел узнать: кто я и зачем я здесь?

«Бог» – это слово он выучил, оно простое. «Бог» – это ответ, и, когда он его произносил, Брат его кормил и с улыбкой гладил по голове. Поэтому Дарр был уверен, что тут сможет узнать больше и о себе самом, если только придумает способ получить ответы.

Брат упоминал многих существ и обращался к тем, кого Дарр Дубраули не видел: их имена и природу он знал только по бесконечным разговорам Брата. Их тут не было, но о них помнили; или были, но не для Ворон. Для одного из них Братья и ели рыбу; для другого – собирались в день белого камешка и пели хором. Брат все время звал то одно, то другое из этих существ помочь ему в работе или избавить от неприятностей, благодарил их, если дело ладилось или ему везло. Одних умолял защитить его от других, повторяя снова и снова одни и те же слова, чтобы привлечь их внимание, крепко сцепив руки пред лицом.

Вот что значит – родиться одним из Людей. Мало найти пропитание, превзойти прочих и спастись от хищников, родить детенышей, выжить. В каком бы племени, народе или державе Людей тебе ни довелось жить, всегда нужны особые Люди, которые будут тебя защищать от того, чего ты не видишь; будут хранить тебя на пути от жизни в смерть; будут задабривать созданий, способных менять погоду, поднимать ветер, останавливать солнце в небе, чтоб осветило путь. В аббатстве Дарр Дубраули наконец вспомнил, что уже знал это о Людях, но откуда? И все это он рассказал мне – хотя мы-то знаем, все мы это знаем.

День за днем, слушая Брата, Дарр Дубраули узнавал новое. Он узнал, что Братья пришли сюда из-за моря, из островной страны (все это ничего не значило для Дарра) и сами выстроили это поселение, укладывали камни, вправду пили воду из пруда и ели корешки, пока их святость и самоотверженность, а также благословения и защита, которую они обещали, не привлекли к ним новообращенных и пожертвования. Так этот Брат и попал в аббатство, стал заложником благополучия своей семьи: покуда он живет здесь, поет и молится с другими Братьями, его род будет крепок, силен и одержит победы над врагами.

Издалека Братья привезли сюда и свою Святую. Брат сказал Дарру, что Святая – источник всего доброго, что они делают и будут делать, сила, обратившая в истинную веру «язычников» этой земли, которые прежде отдавали своих мертвых Воронам и поклонялись деревьям.