Тайна золотой сабли - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Сервилина cтр.№ 34

— Конечно, берите! — добродушно разрешила та.

Когда кафе почти опустело, и остались только близкие, Галина спросила, обращаясь к Юлиному другу:

— Андрей, ты в прошлый раз говорил, что нашел шофера, который подвозил в Залиманское нашего Ивана. Что он там говорит?

— Он, оказывается, вам почти родственник, — и Осипов рассказал историю семьи Дробахиных.

— Ой, я Танюшку помню, — печально улыбнулась тетя Нюся, — она же раньше приезжала сюда!

— А вот, что она мне дала, — Андрей достал из папки пожелтевший снимок и положил на стол.

Родственники столпились рядом, рассматривая старую довоенную фотографию, на которой замерли двое молодых людей: девушка с двумя русыми косами в скромном светлом платьице и парень в смешной фуражке и начищенных до блеска сапогах.

— Это же наша тетя Таня молодая, — Людмила Алексеевна аккуратно провела пальцем по лицу девушки.

— Точно, Таня Чугунова! — подала голос Евдокия. — Я её помню такой, — она посмотрела на свою сестру, — правда, Нюся?

Анна Васильевна тяжело вздохнула:

— Да. Теперь она уже и сыночка своего там, — она кивнула наверх, — встретила. Вот она, жизнь какая, — тетя Нюся бережно взяла со стола фотографию и прищурила глаза, — она, наша любимая соседушка.

Галина подошла к своей матери и, развернув снимок, прочитала на тыльной стороне:

— «Наша свадьба. Четырнадцатое июня тысяча девятьсот сорок первого года».

— Надо же, — улыбнулась Настя, — и мы поженились в этот день!

— Только через шестьдесят два года, — вздохнула Людмила Алексеевна.

— А Тимофея, мужа Татьяны, помните? — с надеждой спросила Юля, оглядывая родственников.

— А чего ж не помнить, — тетя Дуня заулыбалась своим воспоминаниям, — нашу сестру Зинаиду на их свадьбу позвали, — она кивнула Людмиле, — маму твою. Ну, а мы еще малолетки были, поэтому наблюдали издалека. Они же поженились перед самой войной. У нас как раз в школе каникулы были…

— Да, Тимофей веселый был, — добавила тетя Нюся, — помнишь, Дуня, как он на гармошке играл?

— И играл, и пел частушки, и ученый был, не то, что наши парни деревенские, — Евдокия покачала головой, — наверное, поэтому Татьяна так замуж и не вышла. Все ждала своего мужа, все надеялась, что вернется…

— Тимофей погиб? — грустно спросила Галина.

— Сколько народу не вернулось с той войны, дочка, — Анна Васильевна вдруг стала суровой, — помню, в ноябре мы на улице в снежки играли, когда наша почтальонша принесла «похоронку» в дом к Чугуновым. Ой, как же Татьяна рыдала, ревела, как акула!

В кафе стало тихо. Несколько минут никто не проронил ни слова. Горе молодой женщины, потерявшей мужа, было близко и понятно всем. Пожилые люди печально опустили головы.

По дороге в город Людмила Алексеевна, узнавшая про историю с бракованным телефоном, спросила Андрея:

— Зятя Ирины теперь арестуют?

— Я завтра выясню, не из той ли партии этот аппарат, про которую нам рассказал Николай Скоков. А лейтенант Антипов сопоставит следы от обуви и отпечатки пальцев нашего молодожена, оставленные в доме, где был задушен Иван Харитонович. Если все совпадет, то Всеволода задержат.

— Жалко Настю, — вздохнула женщина, — останется одна. Такая милая и скромная девушка.

— Жалко, — согласился Осипов, — но жить с преступником гораздо страшнее.

Подъехав к подъезду Юлиных родителей, Андрей вышел из автомобиля и галантно открыл дверь Людмиле Алексеевне и Марте. Потом он залез в багажник и достал оттуда пакет с письмами и упакованную в бумагу саблю, которые они забрали у тети Нюси.

— Я вам помогу донести до квартиры, — предложил он, кивнув на поклажу.

Людмила Алексеевна помахала рукой в знак протеста.

— Я возьму только письма, — она посмотрела на дочь, — а саблю передаю тебе по наследству.

— Ой, мама! — Юля чуть не подпрыгнула от счастья. — Вот это подарок! Спасибо тебе!

— А потом она будет моя? — спросила Марта.

— Конечно, — хором ответили обе женщины.

Октябрь 1914 г.

Харитон Чугунов вышел из избы, где он временно квартировался, и посмотрел на ночное звездное небо. Будто огромная черная пасть раздвинулась над ним, сверкая множеством бриллиантовых камней. И это величие необъятного и непостижимого пространства заставило его заволноваться. Он почувствовал себя крохотным существом, которое эта пасть может раздавить и поглотить. Он опустил голову, суетливо порылся в кармане и достал трубку и табак.

— Что, сынок, не спится? — из приоткрытой двери вышла хозяйка.

— Не спится, — усмехнулся он, набивая трубку.

— Знамо дело, — она покачала головой, — завтра в бой пойдете. Тревожно мне за вас. У германцев вон какая сила!

— Я германцев не боюсь, — он сел на ступеньки и, пыхнув трубкой, грустно посмотрел на тлеющий огонек, — а вот товарищей боюсь потерять.

— А ты у них, сынок, старшой? — полюбопытствовала старушка и тоже присела рядом на крыльце.

— Да, бабушка. Но звание получил только неделю назад и заменил командира, — Харитон вздохнул, — убили его в прошлом бою.

— Да, беда-беда. Сколько же сейчас убивают молодых мужиков. А кто будет наш русский род продолжать? Из-за этой войны даже картошку копать, и ту — некому!

— Урожай в этом году славный, — согласился молодой есаул, — рожь хорошая тут у вас, а картошка — как сахар!

— А ты родом откуда?

— С Поволжья я, — улыбнулся казак, — станица у нас называется Залиманская. Мы рожь не сажаем, а картошка у нас тоже очень вкусная.

— Скучаешь, поди, по дому, — пожилая собеседница понимающе посмотрела на молодого мужчину.

— Скучаю, а как же?

— Жена-то есть? — улыбнулась старушка.

— Есть, — он сделал глубокую затяжку, — Маруся.

— И детишки тоже имеются?

— Не успели мы детишками обзавестись, бабушка. Поженились перед самой войной.

— Вон оно как, — хозяйка поднялась с крыльца и напомнила своему постояльцу, — я там за печкой постелила. Надо перед боем тебе хорошо выспаться, чтоб твоя Маруся тебя дождалась, — она открыла скрипучую дверь и добавила, — береги себя, сынок.

Когда он опять остался один, вспомнил синие глаза своей молодой жены и её слова: «Береги себя!»

Да разве можно себя сберечь, когда пули свистят вокруг? Тут только господь Бог может помочь или воинская удача. Отец ему в детстве говорил: «Смелого пуля боится!» И Харитон Чугунов точно знал, что трусом никогда не будет. Он опять посмотрел на звездное небо и вспомнил недавний случай со своим земляком. Послал командир в разведку трех казаков. После короткой перестрелки, которая была слышна за несколько верст, вернулся только один — Пантелей Вихляев. Сказал, что нарвались они на германских лазутчиков, и те открыли по ним огонь. А под утро конный разъезд нашёл ещё одного казака из группы разведчиков. Тот полз, окровавленный, в сторону расположения части и успел лишь сказать перед смертью, что Вихляев бросил его, раненного, под пулями врага, а сам убежал. Командир приказал за такой проступок выдать Пантелею сто розг вдоль спины. Харитон усмехнулся своим воспоминаниям. Кажется, ещё недавно играл он перед своим домом с соседскими мальчишками, такими же сорванцами, как и он. Как припечет апрельское солнышко, вся соседская ребетня вываливала на улицу. Ноздри Харитона расширились, будто почувствовали тот родной степной воздух. Он закрыл глаза и увидел дощатый забор, кривую скамейку под домом, первую зеленую траву, пробивающуюся из-под земли. А когда наступала пасхальная неделя, вот уж было раздолье! Вот он выбегает со двора с набитыми карманами, в которых смешались вместе куски пасхального кулича и крашеные яйца. На лавочке устраиваются все соседские дети и давай обмениваться гостинцами. Летят в разные стороны кусочки разноцветной скорлупы, и, кажется, что нет ничего вкуснее этих круто сваренных яиц, порой с кривыми полосками краски на белке, образовавшиеся от того, что яйца треснули во время варки. А потом начинались игры. Вот он подает своему соседу Пантелею лапту, потом альчики ^[1] кидают по очереди. А ближе к вечеру усаживались на завалинке и слушали рассказы деда Михея. Даже летом соседский старик ходил в валенках и, опираясь на клюку, приходил «погутарить» с пацанами, вспоминая каждый раз какой-нибудь удивительный случай. Хорошее у него было детство, хоть и приходил порой домой с шишками и синяками! Тогда казалось, что Пантелей — это друг. А теперь, может ли он труса назвать своим другом? Харитон задумался.