Луиза Сан-Феличе. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дюма cтр.№ 101

Но, по крайней мере, об одном мы можем говорить с полным знанием дела: о том, что пятьсот тысяч дукатов так никогда и не отыскались.

Узнав об исчезновении провиантмейстера Перуччиоли, кардинал решил отложить переправу через реку, разлившуюся от дождей.

Пока будет собираться необходимый для экспедиции провиант, уровень воды понизится.

И действительно, 23 марта утром, когда реку уже возможно было перейти вброд и было собрано достаточное количество провианта, кардинал дал приказ возобновить поход, первый бросился на коне в реку и, хотя вода доходила ему до пояса, благополучно перебрался на другой берег.

Вся армия последовала за ним.

Трое, которых унесло течением, были спасены моряками из Пиццо.

В ту минуту, когда кардинал ступил на противоположный берег, к нему подъехал гонец, несшийся во весь опор и весь забрызганный грязью: он объявил, что накануне, 22 марта, город Кротоне был взят.

Эта новость была встречена криками «Да здравствует король! Да здравствует вера!»

Кардинал продолжал свой путь форсированным маршем и, пройдя через Кутро, достиг окрестностей Кротоне на второй день Пасхи, 25 марта.

Город во многих местах дымился: то были остатки пожаров.

Приближаясь, кардинал услышал ружейные выстрелы, крики и вопли и понял, что его присутствие там крайне необходимо.

Он пустил лошадь в галоп, но, едва въехав в ворота го-

рода, остановился ошеломленный: улицы были усеяны трупами; в разрушенных домах были выбиты окна и двери; некоторые из них догорали.

Остановим на минуту внимание на Кротоне, его разгром был одним из самых печальных эпизодов этой неискупимой войны.

Кротоне, в чьем имени двадцать пять минувших столетий изменили всего лишь одну букву, — это древний Кротон, соперник Сибариса. Он был столицей одной из республик Великой Греции в Бруттии. Чистотой нравов, мудростью общественных установлений Кротон был обязан Пифагору: он основал там школу и сделал город врагом Сибариса. Кротон был родиной многих прославленных атлетов, и среди прочих знаменитого Милона; подобно Мартену из Нора и Матье из Дрома, он прославил пусть не департамент, но свой родной город (его название стало прилагаться к имени атлета). Это тот самый Милон, который, обвязав голову веревкой, разорвал ее, напрягши виски. Это он обошел арену, неся на плечах быка, а затем убил его ударом кулака и съел в тот же день.

Из Кротона же родом был знаменитый врач Демокед, живший при дворе Поликрата Самосского, того неправдоподобно счастливого тирана, кто в чреве рыб находил перстни, брошенные им в море; в Кротоне родился и Алкме-он, ученик Аминты, написавший книгу о природе души и сочинение по медицине и первым вскрывавший свиней и обезьян, чтобы понять строение человеческого тела.

Кротон был опустошен Пирром, захвачен Ганнибалом и снова отвоеван римлянами, основавшими там свою колонию.

В ту пору, о какой мы ведем рассказ, Кротоне был всего лишь поселением, которое тем не менее сохранило за собой имя своего прародителя.

Там были небольшая гавань, замок у моря, остатки укреплений и стен — все это делало Кротоне хорошо защищенной крепостью.

Так как республиканцы были там в большинстве, королевский гарнизон, когда вспыхнула революция, вынужден был с ними примириться. Начальник гарнизона Фольяр был смещен и арестован как роялист, и на его место назначен капитан Дюкарн, до того содержавшийся в тюрьме по подозрению в якобинстве. В силу такой чехарды, довольно обычной в подобного рода обстоятельствах, смещенный со своего поста, Фольяр теперь сам заменил Дюкарна в темнице.

Кроме того, к этому гарнизону, на который нельзя было слишком полагаться, должны были присоединиться все патриоты, бежавшие от Руффо и Де Чезари; они объединились в Кротоне и сейчас находились в его стенах, так же как и тридцать два француза, прибывшие туда, как мы говорили, из Египта.

Эти тридцать два француза были главной защитой города, недаром пятнадцать из них сложили там свои головы.

Две тысячи, посланные кардиналом против Кротоне, двигались по дороге, обрастая как снежный ком. Все крестьяне в окрестностях Кротоне и Катандзаро, способные взять в руки ружье, вооружились и примкнули к походу роялистов. Сверх того, помимо армии санфедистов, близ Кротоне скопилось, заняв лучшие позиции, множество вооруженных людей из тех, кто по любому поводу собирается в шайки и в любое время выжидает момент, чтобы нанести удар; при этом они от нечего делать прерывали пути между городом и окружающими его поселениями.

Утром 21 марта, в страстной четверг, парламентёр капитан Дардано был направлен в Кротоне командиром роялистского похода. Кротонцы пустили его в крепость с завязанными глазами. Он показал свои верительные грамоты, подписанные кардиналом. Но, может быть, в них недоставало какой-нибудь формальности, потому что Дардано был схвачен, брошен в темницу, судим военным судом и приговорен к смерти как бандитствующий против республики. Быть может, слово «бандит» и не французское, но уж наверное неаполитанское, и да будет нам позволено им воспользоваться, тем более что в нашем повествовании оно потребуется еще не раз.

Санфедисты, видя, что парламентёр не возвращается и предложение сдаться, сделанное ими городу, остается без ответа, решили, не теряя ни минуты, освободить Дардано, если капитан еще жив, или отомстить, если он мертв. Поэтому они обратились к своему проводнику Панзанере, составили отряд, прихватили с собой для большей верности одного местного жителя и, ведомые ими, подошли ночью к стенам города, заняв выгодную позицию с северной стороны. Под покровом темноты они установили батарею в несколько пушек и, выставив лишь две линейные роты, укрыли всю массу волонтёров — три-четыре тысячи человек — в складках местности, не обращая внимания на дождь, ливший потоками, и стараясь уберечь только патроны и ружья.

Они оставались там всю ночь под страстную пятницу, и с рассветом командующий походом подполковник Перес послал несколько бомб и гранат в направлении крепости, словно бросая ей вызов.

При грохоте разрывающихся метательных снарядов и при виде двух линейных рот, стоявших без всякого прикрытия, кротонцы подумали, что кардинал — а они знали о его продвижении — подошел к стенам города с регулярной армией.

Было известно, что крепость слабо укреплена и не может долго оказывать сопротивление. Собрали военный совет, призвав французского подполковника; он открыто и ясно заявил, что, поскольку существует только два решения, он как иностранец присоединится к тому, какое примет большинство…

Эти два решения были: либо принять условия, предложенные кардиналом через своего парламентёра Дардано, и в этом случае в ту же минуту парламентёра освободить; либо предпринять энергичную вылазку и отогнать бандитов, немедленно занять посты на крепостных стенах и, оказывая отчаянное сопротивление врагу, ждать прихода французской армии, которая, как говорили, двигалась сейчас к Калабрии.