Славно, славно мы резвились - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Оруэлл cтр.№ 45

Боркенау считает, что план Гитлера состоит в том, чтобы разбить Францию и потребовать передать французский флот Германии в порядке контрибуции. Это позволит осуществить военно-морской десант в Англию.

Гигантское, во всю длину борта автобуса рекламное объявление: ПЕРВАЯ ПОМОЩЬ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ. РАДИ ЗДОРОВЬЯ, СИЛЫ И КРЕПОСТИ ДУХА: ЖЕВАТЕЛЬНЫЕ РЕЗИНКИ РИГЛИ

7.6.40

Хотя печатным анонсам нынче объявлена война ^[112], их довольно часто можно увидеть на улицах в руках разносчиков газет. Старые, что ли, выставляют напоказ, ну а иные, с текстом вроде: «Воздушные налеты Королевских военно-воздушных сил на Германию» или «Огромные потери немцев» годны едва ли не на все времена.

8.6.40

В разгар ожесточенной борьбы, когда каждый день гибнут, наверное, тысячи людей, может возникнуть впечатление, что в мире ничего не происходит. Вечерние газеты ничем не отличаются от утренних, в утренних повторяется то, что было во вчерашних вечерних, а радио воспроизводит газетные сообщения. Что же касается достоверности информации, то в ней скорее больше умолчаний, нежели прямой лжи. Боркенау полагает, что благодаря радио война все же представляется в более или мене верном свете, и крупномасштабной ложью пока является лишь обнародованная немцами цифра потопленных британских кораблей. Это уже вообще совершенная фантастика. Недавно одна вечерняя газета обратила внимание на утверждения немцев, будто бы за десять дней боевых действий Германия потопила 25 крупных судов, то есть на десять больше, чем мы когда-либо имели в своем распоряжении.

Недавно Стивен Спендер ^[113] сказал мне: «Слушай, у тебя никогда не было такого чувства, что в последние десять лет ты мог предсказать развитие событий вернее, чем, скажем, весь наш кабинет министров?» Я вынужден был согласиться. Отчасти это связано с отсутствием классовой слепоты, то есть, скажем, любой, у кого нет личного финансового интереса, способен с одного взгляда оценить стратегическую опасность, какая нависнет над Англией, если дать Германии и Италии возможность взять под свой контроль Испанию, меж тем как многие правые, даже если это профессиональные военные, просто закрывают глаза на этот совершенно очевидный факт. Но вообще-то мне кажется, преимущество обыкновенных людей вроде меня перед так называемыми экспертами состоит не в том, что мы точнее предсказываем те или иные конкретные события, но в том, что способны оценить, в каком именно мире мы живем. Что касается меня лично, то еще в 1931 году я осознал, что будущее грозит нам катастрофой (Спендер говорит, что понял это на два года раньше). Начиная с 1934 года я знал, что надвигается война между Англией и Германией, а с 1936-го – что она неизбежна. Я чувствовал это нутром, и никакая болтовня, с одной стороны пацифистов, и с другой – деятелей Народного фронта, прикидывавшихся, будто они боятся, что Британия готовится к войне с Россией, не могла меня обмануть. Равным образом такие ужасы, как чистки в России, никогда меня не удивляли, потому что я всегда чувствовал, что они – не обязательно точно в такой форме, но что-то в таком роде, – заложены в природе владычества большевиков. Я это чувствовал по их литературе.

…Кто бы семь лет тому назад поверил, что у Уинстона Черчилля может быть такое политическое будущее? Всего год назад Криппс ^[114] был капризным дитя лейбористской партии, изгнавшей его из своих рядов и хоть слово отказывавшейся слушать в его оправдание. Напротив, с точки зрения консерваторов, он был опасным красным. Теперь же он посол в Москве, и все газеты Бивербрука в голос приветствуют это назначение. Иное дело, что пока трудно сказать, верен ли этот выбор. Если русские склонны к тому, чтобы принять нашу сторону, то, скорее всего, да, но если они сохраняют прежнюю враждебность, то лучше было бы направить в Москву человека, не склонного восхищаться советским режимом.

10.6.40

Только что услышал, хотя в газетах еще не было: Италия вступила в войну. Союзные части покидают Норвегию под тем предлогом, что они могут быть задействованы в другом месте, а захваченный немцами Нарвик якобы им не нужен. Действительно, до зимы он не нужен, более того, после того как Норвегия перестала быть нейтральной страной, он не нужен ни в какое время года, и, сколько бы союзных войск в Норвегии не оставалось, большого значения это, по моему мнению, не имеет. А истинная причина, думается, состоит в том, чтобы избежать риска потери военного флота.

Нынче днем я вспомнил одну историю, случившуюся в 1936 году в парижском такси, и собрался уж было написать про это в дневнике. Но пребываю сейчас в таком раздрае, что не способен взяться за перо. Все плывет перед глазами. При мысли о том, что в такую пору, как нынешняя, надо писать рецензии на книги или что-то в том же роде, меня буквально корчит и даже злит, что столь пустая трата времени вообще допускается. Из беседы с кем-нибудь из чинов военного министерства какой-то толк выйти мог бы, конечно, если удастся обхитрить медицину. Стоит оказаться в армии – знаю это по опыту Испанской войны, – я и думать забуду про что-то еще. Сейчас я чувствую себя так, как чувствовал в 1936 году, когда фашисты приближались к Мадриду, только намного хуже. Но про таксиста я все-таки когда-нибудь напишу ^[115].

12.6.40

Вчера вечером мы с Э. пошли в Сохо посмотреть, действительно ли итальянские магазины, и не только они, порушены так, как об этом пишут. Похоже, все-таки газеты преувеличили размеры ущерба, но в трех магазинах действительно выбиты витрины. Большинство хозяев поспешно развесили уведомления: «Английский». Все стены «Дженнари», итальянской кондитерской, покрылись вывесками с надписью: «Чисто английское заведение». «Спагетти» – магазин, известный своими итальянскими продуктами, сменил название и стал «Английским гастрономом». Еще одна лавка стала швейцарской, и даже французский ресторан сменил прежнюю вывеску на британскую. Самое любопытное заключается в том, что все эти расклейки явно были заготовлены заранее и просто дожидались своего часа.

…Как бы отвратительны ни были эти разбойные налеты на безобидных хозяев итальянских лавок, явление это любопытное, ибо англичане, то есть люди, в общем-то склонные к магазинным кражам, не проявляют, как правило, внезапного интереса к международной политике. По-моему, ничего подобного во время войны в Абиссинии не наблюдалось, ну а война в Испании просто не затрагивала интересы людей. Точно так же никакого сколь-нибудь широкого недовольства не вызывали жители Англии – немцы; положение изменилось только в последние месяц-два. А вот низкое, гнусное хладнокровие, с каким объявил о вступлении в войну Муссолини, произвело, должно быть, впечатление даже на людей, которые, как правило, почти не открывают газет.