Волшебные миры Хаяо Миядзаки - читать онлайн книгу. Автор: Сюзан Нейпир cтр.№ 80

Эту любовь к военной технике мы уже наблюдали в «Порко Россо», где герой души не чает в своем потрясающем красном гидросамолете, как будто это его любимый питомец или даже часть его самого, и почти одержимо пытается отделить его от первоначальной функции орудия войны. В фильме «Ветер крепчает» тема войны не столько забывается, сколько упускается из виду. Конечно, бывают моменты предчувствия. Дзиро и его коллега Хондо посещают монументальный завод Юнкерса в Германии, и стальное чудовише, на борт которого они поднимаются, сверкает злым, хищным блеском. Еще более очевидными отсылками к войне служат случайные темные видения Дзиро о подбитых самолетах «Дзеро», падающих на землю вокруг него.

В отличие от Марко в «Порко Россо», Дзиро не то чтобы обожает «Дзеро», но его целеустремленность и преданность идее создания идеального самолета прослеживаются от сцены к сцене. Эта увлеченность начинается в тот момент, когда Дзиро восхищенно разглядывает косточку макрели в своем обеде и берет ее изгиб за основу проекта крыльев «Дзеро». Поздно ночью он сидит рядом со спящей Наоко, держит ее за руку, курит, и свободной рукой напряженно рисует конструкции самолетов. По мере приближения к моменту постройки «Дзеро», Миядзаки показывает растущее волнение главного героя, а также его начальников и коллег. В их глазах и, как можно догадаться, в глазах режиссера этот самолет становится предметом гордости, даже благоговения, огромным достижением.

Однако в фильме гораздо в большей степени, чем в манге, самолет неявно становится также предметом огромной печали, красоты, искаженной злыми и глупыми целями. В конце фильма Миядзаки включает сцену из сна, в которой Дзиро с грустью говорит синьору Капрони, своему воображаемому наставнику и пионеру итальянского авиастроения: «Ни один из них не вернулся». Невероятно, но Дзиро говорит правду. Самолет, который несколько коротких лет царствовал над Тихим океаном, в конечном счете вытеснили более продвинутые модели, которые боролись за власть над небом и помогли переломить ход войны против Японии. Окончание истории «Дзеро» еще более трагично.

В последние месяцы войны на нем летали бойцы-камикадзе – молодые люди, смертники, отобранные для бомбардировок американского флота.

В картине нет упоминания о камикадзе. Кроме случайных видений разрушения у Дзиро и слова «хамэцу» («разрушение»), здесь также не говорится и о чудовищном поражении, которому, по иронии судьбы, способствовал ранний успех самолета «Дзеро». «Дзеро» дал японцам чрезмерное ощущение уверенности в своих военных силах, из-за чего война стала только обширнее и продлилась дольше.

Из фильма в фильм Миядзаки показывал всю глупость и ужас войны, а в интервью при каждой возможности критиковал военную политику, так что отсутствие осуждения войны и ее последствий в последнем фильме кажется особенно проблематичным. Едва ли можно не сделать вывод, что Миядзаки по-прежнему испытывает чувство вины за участие своей семьи в войне и ее относительное благополучие в военное время. Но я считаю, здесь скрывается нечто большее, чем просто чувство вины. Вина смешивается с широким спектром эмоций, послуживших вдохновением к созданию некоторых интереснейших работ.

За исключением нескольких музейных экспонатов, «Дзеро» больше не существует. Таким образом, самолет Дзиро стал безопасной мечтой о совершенстве, о небе и о «чужой стране» прошлого, а фильм воплотил в себе желание остановить неумолимое время в золотую пору перед началом войны. Опираясь на военные технологии, которых больше не существует, Миядзаки может спокойно заниматься своим собственным и национальным прошлым в безопасной форме.

С одной стороны, Миядзаки ненавидит войну и яростно протестует против нее. С другой стороны, он создает мангу и фильмы, прославляющие военную технику. Вместо того чтобы пытаться объяснить это очевидное противоречие, лучше просто принять его, как предлагает продюсер Тосио Судзуки. По его собственному признанию, именно он, прочитав мангу, убедил режиссера снять фильм «Ветер крепчает». Причина, по словам продюсера, заключалась в том, что он хотел посмотреть, как известный пацифист, который обожает рисовать военную технику, разрешит это противоречие в фильме. По словам Судзуки, Миядзаки не единственный испытывает такие противоречия. Продюсер объясняет: «Многие японцы после войны ощущали то же самое», – а затем предполагает, что «Ветер крепчает» может послужить «подсказкой, как жить в грядущие времена» ^[320].

Фактически на протяжении всей истории и во всем мире люди прославляли технологический прогресс, связанный со страданиями и смертью. Миядзаки напрямую обращается к этому аспекту человеческого духа, когда Капрони спрашивает Дзиро: «Где ты предпочел бы жить? В мире, где есть пирамиды или где их нет?» Капрони говорит о том, что такое великое технологическое и эстетическое достижение, как пирамиды, стало возможно только благодаря человеческим страданиям и жертвам. В фильме, похоже, отражен мир, где есть пирамиды, и неважно, какой ценой это достигнуто, – некоторым аудиториям трудно принять такое противоречивое послание.

В фильме «Ветер крепчает» Миядзаки пытается разрешить вопрос, занимавший его и в предыдущих фильмах, но теперь новым, более сложным способом. Это вопрос о том, может ли и должна ли технология служить самоцелью. В таких фильмах, как «Навсикая», «Лапута» и «Принцесса Мононоке», научная фантастика и фэнтези обращаются к этой проблеме с безопасного расстояния. Здесь же Миядзаки создает новую фантастику – историю, которая заканчивается как раз перед тем, как проявится темная сторона технологического развития.

Миядзаки говорил о том, что ощущал «груз истории». Еще больше удивляет и даже шокирует то, что он признается и в ощущении вины за свою собственную анимацию.

«Я не испытываю гордости или удовлетворенности своей работой», – заявил он недавно, еще раз отметив, что юным зрителям лучше проводить время на улице, чем сидеть дома и смотреть мультфильмы ^[321].

Дерзкий молодой аниматор, который когда-то произвел сенсацию в индустрии, оживив девушку-робота в 1962 году, стал семидесятидвухлетним мужчиной, и теперь временами отказывается от своего мастерства и влияния – от того, что сделало его всемирно известным художником с небывалыми достижениями. Теперь, в 2013 году, спустя целую жизнь нечеловеческих усилий и удивительных триумфов, режиссер, казалось, болезненно переосмысливал себя и то ощущение бессилия, объединявшее японцев в конце Второй мировой войны. Сибуе он признается: «Ветер в фильме «Ветер крепчает» – это тот ветер, что выл и тряс деревья, когда я лежал в постели на втором этаже после [землетрясения] и ядерной аварии… Это ужасный ветер, и он громко ревет» ^[322].