Волшебные миры Хаяо Миядзаки - читать онлайн книгу. Автор: Сюзан Нейпир cтр.№ 64

Фильм «Унесенные призраками» стал для Миядзаки способом донести до аудитории некое послание. К тому времени, когда режиссер закончил над ним работать, ему исполнилось шестьдесят, и он был достаточно зрелым, чтобы понимать сложности современной жизни, но по-прежнему достаточно энергичным, чтобы злиться и разочаровываться. В этом фильме мир такой же многослойный, как в «Принцессе Мононоке», и он не делится однозначно на добро и зло, сохраняя при этом злой подтекст. Однако на этот раз Миядзаки покидает далекий мир прошлого и направляет свой гнев на современную Японию.

К 2001 году, когда состоялась премьера фильма, страна погрязла в культуре материализма, которая казалась попыткой заполнить изнурительное ощущение духовной пустоты путем неуемного потребления. Когда-то Миядзаки критиковал американскую культуру как избыточную, а теперь избыток царил вокруг него. Еще более тревожно то, что японский ландшафт, как сельский, так и городской, уже находился под угрозой, когда вышел «Тоторо», а теперь, казалось, он висит на волоске. Правительство, в попытке хоть как-то вывести государство из затяжного экономического спада, десятилетиями реализовывало масштабные проекты застройки по всей стране. Бетонная волна уничтожила леса, обрушилась на пляжи и горы и запрудила практически все водные пути, которые до этого текли свободно. Дороги заполнили фастфуды и торговые автоматы, а улицы городов захватили магазины.

В глазах Миядзаки погоня за деньгами и промышленный рост испортили не только ландшафт Японии, но и внутренний, духовный мир японцев. Режиссер и так никогда не стеснялся в выражениях, а теперь еще более пылко стал осуждать нашу эпоху. «Казалось, весь мир покрыт бетоном», – заявил он ^[265]. Его анимационные образы обладали еще большей силой. Не случайно два самых запоминающихся персонажа в «Унесенных призраками» – речные духи, и один из них отравлен загрязнением, а другой – городским строительством.

Послание адресовано и поколению Тихиро, а точнее, десятилетней дочери коллеги Миядзаки. С присущей ему резкостью в обсуждении фильма он назвал эту девочку и ее друзей «тупицами» ^[266]. Его всё больше тревожили их увлечения. Режиссер давно сетовал на то, что очень мало детей играют на улице. Он предложил им перестать смотреть видео студии «Гибли» по телевизору и выйти на улицу, чтобы исследовать – для разнообразия – реальный мир. Вообще Миядзаки ненавидел волны апатии и безразличия, исходящие от молодых «тупиц» вокруг него. Неудивительно, что путь к искуплению, пройденный десятилетней героиней «Унесенных призраками», идет через тяжелый физический труд, самодисциплину, принятие и доброту к другим, и готовность принимать вызовы судьбы.

Для создания мира купален, где трудится Тихиро, Миядзаки переработал элементы как старой, так и новой, богатой Японии. Он черпал вдохновение как в традиционных купальнях, разбросанных по всей Японии, так и в современном ярком дворце бракосочетаний в Токио, Мегуро Гадзоэн – многоэтажном здании с просторными залами и высокими потолками, огромными элегантными лифтами и великолепно оборудованными туалетами – в общем, современном мире мечты.

Вокруг этих купален режиссер поместил «странную и чудную» деревню, и она представляет собой архитектурный музей довоенных зданий под открытым небом в пригороде Токио недалеко от студии «Гибли», где он любил бывать. Как отмечает ученый Сиро Ёсиока, в «Унесенных призраками» Миядзаки «окунулся» в прошлое из воспоминаний и создал ощущение «коллективной идентичности» ^[267]. Как и в «Тоторо», он привлек зрителей эмоционально резонансными образами утраченной Японии в сочетании с отсылками к современности. Купальни символизируют многовековые традиции очищения и служат здесь местом отдохновения усталых богов, которые, кажется, уже никому не нужны в современном мире.

С помощью мастерства режиссуры и анимации Миядзаки удалось создать нечто более практичное и захватывающее, чем просто осуждение молодого поколения сердитыми словами. «Послание», которое он чудесным образом передает в этом фильме, не издевательское и не скучное. Приключения, волшебство и романтика увлекают зрителя в перевернутый мир, обнажающий недостатки реального мира, но при этом оставляют возможность выйти за пределы тьмы, царящей в нем.

Отчасти это становится возможно благодаря красоте анимации Миядзаки, включающей несколько поразительных преображений, а также благодаря тому, что зрители находят в странных, но привлекательных персонажах свои собственные черты. Кроме работников купален и управляющих, мы встречаем разных духов-посетителей, среди которых больше всего выделяется Безликий – существо в черном одеянии и белой маске. Безликий играет важную роль во второй половине фильма, а его многочисленные странности говорят не только о чудовищных фэнтезийных способностях, но и об ощущении отчуждения, которое Миядзаки повсеместно наблюдал у японской молодежи. Больше всего зрителям полюбилась Тихиро, которая из «тупицы» превращается в умную юную девушку. Миядзаки описал ее как «самую обычную девочку», и в начале фильма ее плаксивость и своевольное поведение значительно контрастируют даже с его самыми реалистичными героинями из более ранних фильмов, такими как Кики или Сацуки ^[268]. В сложном мире Японии двадцать первого века такой «обычный» персонаж, которому удается решать проблемы вопреки всему, казался особенно привлекательным.

Даже по несколько эластичным стандартам Миядзаки, фильм «Унесенные призраками» – довольно традиционная работа с точки зрения кинопроизводства, появившаяся на свет благодаря крови, поту и слезам ссотрудников студии «Гибли». Миядзаки признавался, что к концу работы над фильмом его коллеги буквально «крошились» («бороборо») ^[269]. «Принцесса Мононоке» утомила ветеранов студии настолько, что некоторые ушли, и их сменили энергичные, но неопытные новички. В результате работа шла так медленно, что студии впервые пришлось привлечь иностранных подрядчиков. В обсуждении фильма режиссер Хидэаки Анно одобрительно отзывался о его «азиатском» облике, особенно о ярких красках и архитектуре. По правде говоря, фильм представляет собой визуальную мешанину, куда входят как западные, так и азиатские и традиционные японские элементы ^[270]. Последняя треть отчасти стала данью уважения одной из самых любимых фантастических историй в Японии.