Волшебные миры Хаяо Миядзаки - читать онлайн книгу. Автор: Сюзан Нейпир cтр.№ 5

В конце он добавляет: «Я больше никогда не хочу испытать подобный ужас» ^[15]. Не менее болезненны воспоминания детской писательницы Риэко Накагава. В «Нэппу» она рассказывает о том, как боялась, что ее родителей заберут как «шпионов», потому что у семьи была большая библиотека иностранных книг, и волновалась, что конфискуют ее книгу со сказками Ганса Христиана Андерсена. Риэко с сестрой в конце концов отправили к бабушке и дедушке на северный остров Хоккайдо. Даже в таком отдаленном месте царили печаль и пустота: «Мой дедушка работал учителем в начальной и средней школе и каждый день получал письма о том, что еще один ученик погиб в бою. У меня сердце разрывалось, когда я видела, как дедушка, опустив голову и согнув плечи, вытирает очки» ^[16]. Война, в которую японцы вступили с большими надеждами и милитаристическим рвением, сама пришла к ним на порог. Люди не знали, как реагировать, – траур сменялся отчаянием, а отчаяние смешивалось со злостью по отношению как к военным лидерам, которые затянули их в эту трясину, так и к американским захватчикам, обнажившим их бессилие. Миядзаки вспоминает, как его отец плакал, когда японский император объявил о поражении страны.

Искусство Миядзаки отчасти вышло из пепла, которым были покрыты руины страны после Второй мировой войны. Для рождения настоящего гения необходимо, чтобы воедино сложилось большое количество факторов: семья, детство, образование, культура. Еще одним из них могут быть травмы: психологические раны, которые не заживают. Клайв Стейплс Льюис пережил смерть матери от рака, когда ему было всего десять лет, а затем создал невероятный мир Нарнии, где мертвые возрождаются. Суровый жизненный опыт Толкиена и потеря близких друзей в окопах Западного фронта в Первую мировую войну, без сомнения, способствовали созданию образа Мордора, царства смерти, и предвкушению заключительной апокалиптической битвы. Непростые отношения Джоан Роулинг с отцом отразились в большом количестве семей, населяющих мир «Гарри Поттера», в них либо нет отца, либо с ним что-то не так. Если травма служит катализатором в искусстве творца, то ему или ей необходимо преодолеть, преобразовать боль, и создание альтернативного мира – важный шаг в этом процессе.

Миядзаки так описал то, что он называет «силой фантазии» в своей жизни: «Говорят, что нужно смотреть в лицо реальности, но лично мне сила фантазии предоставляла место, где я сам могу быть героем. Даже если это не анимация или манга, это могут быть старинные истории или легенды. Человечество придумало их для того, чтобы помочь нам выжить» ^[17].

Следует отметить, что сам Миядзаки не считает, что с помощью искусства пытается пережить травматический опыт. По словам его биографа Мицунари Оидзуми, режиссер непреклонно утверждает, что у него нет никаких травм: «Я не верю, что я [эмоционально] травмированный человек, который делает свои переживания основной темой фильмов или манги». Миядзаки предполагает, что травма универсальна, «это то, что есть у всех, – независимо от того, сохраняешь ты ее в первозданном виде или преобразуешь в другие формы» ^[18].

Вместо того, чтобы сосредотачиваться на травме, художник утверждает ценность упорства.

Он называет эмоциональные шрамы одной из «основ человеческого существования», добавляя только: «их нужно просто вынести» ^[19].

Нет никаких сомнений, что упорство, выносливость и принятие являются основными темами миров Миядзаки, и они только подчеркиваются в многочисленных призывах «жить», начиная от манги про Навсикаю и заканчивая финальными репликами фильма «Ветер крепчает». Миядзаки неоднократно подчеркивает стойкость персонажей в противовес страданию. Тем не менее травма имеет место как в его жизни, так и в его творчестве. Иногда, когда мы слишком близко к чему-то, нам очень сложно это увидеть.

Нацумэ Сосэки, который пережил несчастное детство и страдал от невроза, является, как мы уже поняли, одним из писателей, к творчеству которых Миядзаки неоднократно возвращается. Режиссер также восхищается Рюноскэ Акутагавой, блестящим молодым автором рассказов, который из-за семейных проблем и страха унаследовать шизофрению от матери покончил с собой в 1926 году. Произведения обоих авторов включают фантастические и сюрреалистические творения, обладающие сверхъестественной силой. Еще один любимый творец Миядзаки – Камо-но Тёмэй (1155–1216), энергичный эссеист, который пережил землетрясения и военные восстания и в конце концов отверг средневековое придворное окружение ради покоя и уединения в альтернативном мире природы и буддизма.

Многие из мужских персонажей Миядзаки отмечены каким-нибудь проклятием, признаком внутреннего конфликта: у Аситаки в «Принцессе Мононоке» яд разливается по руке, у Марко в «Порко Россо» (Kurenai Buta, 1992) лицо свиньи, Хаку в «Унесенных призраками» (Sen to Chihiro no kamikakushi, 2001) магически связан с ведьмой Юбабой, а Хаул в «Ходячем замке» (Haoru no ugoku shiro, 2004) отдал свое сердце демону. Это только самые очевидные примеры, а ведь еще есть на вид беспечный Люпен в «Замке Калиостро» (Rupan Sansei Kariosutoro no shiro, 1979) и не по годам зрелый пятилетний Соскэ в «Рыбка Поньо на утесе» (Gake no ue no Ponyo, 2008), несущие на себе тяжкое бремя, необычное для героев детских мультфильмов. Кроме того, что эта деталь несет эстетический смысл и способствует созданию более сложных и убедительных персонажей, она также предполагает взгляд на мир, выходящий далеко за рамки семейного развлекательного жанра.

Проклятия в мире Миядзаки лежат не только на людях. В одной из самых запоминающихся реплик в экологической сказке-блокбастере «Принцесса Мононоке» монах Дзико-Бо скептически заявляет: «Проклятие лежит на всём мире!» Душераздирающие пейзажи фильма подтверждают это высказывание, когда мы видим опустошенные леса, окутанное туманом небо и бога леса, сбитого выстрелом из винтовки. В «Унесенных призраками» проклятие, лежащее на природе, раскрывается еще глубже: загадочный персонаж Хаку оказывается не человеком, а речным богом, и проклятие лежит на его реке. Еще одна река в фильме настолько загрязнена, что ее бог превратился в «вонючего духа», что говорит как о духовном, так и об экологическом загрязнении.

Отчаянное состояние опустошенной природы связано в понимании режиссера с конкретными аспектами экологического ущерба, нанесенного неистовым стремлением послевоенной Японии к индустриализации. Загрязненная река Хаку, вероятно, напоминает реку возле дома Миядзаки, которую они очищали вместе с другими членами общины. Однако сцены опустошения появляются у Миядзаки еще в 1970-х гг. в анимационном телесериале «Конан – мальчик из будущего» (Mirai shōnen Konan) и прослеживаются вплоть до последнего полнометражного фильма, предполагая знакомство зрителя с более ранними сценами. В этом отношении Миядзаки выходит за рамки видения великого китайского поэта Ту Фу, который в своем изображении вечных «гор и рек» раскрывает мировую скорбь с человеческой точки зрения. Миядзаки так говорит о реках в «Унесенных призраками»: «Страдают не только жители Японии, но и сами реки» ^[20].