Нефрит - читать онлайн книгу. Автор: Елена Синякова cтр.№ 63

Прячась за косяк, мы смотрели во все глаза на то, как отец распахнул резко дверь, мрачно хмыкнув на вежливое и мягкое:

— Добрый вечер. Прошу прощения за вторжение…

— А чего не в ночнушке? — пророкотал он язвительно и колко, выгибая широкие светлые брови.

Когда по ту сторону двери повисло недоуменное и явно напряженное молчание, я поняла, что мои глаза начинают вылизать из орбит, а рот открывается для визга, ибо это была не соседка.

Хуже!

Наша Клаудия!!!

— Прошу прощения… — снова попыталась она понять того, кто был на своей волне, когда я дернулась, пытаясь выбраться из кухни и засеменила вперед, не зная то ли бежать сразу к отцу, то ли вопить Риту спасать нашу начальницу, слыша за спиной рокочущий голос отца:

— Не проси! В общем там Вот тебе рыба! Помоешь, почистишь, разделаешь на филе, потом поговорим про вечер или куда ты там хочешь меня сводить!

— РИТ!! — взвизгнула я, видя, как парни вываливаются из спальни на мой хриплый крик о помощи, и Рит бросается ко мне перепуганный и такой прекрасный, в тот момент понимая, что мы все опоздали!

Потому что Клаудия стояла на пороге, изумленно выгнув свои черные, идеально очерченные брови. которые ползли все выше и выше, пока женщина пошатывалась, но упрямо держала в руках другую рыбину, что ей пришлось прижать к груди, чтобы не уронить, отчего прекрасная шелковая рубашка была безнадежно испорчена, и никакие духи не спасали от рыбного аромата, пропитавшего в миг ее дорогой деловой костюм.

Меня всегда поражала сила взгляда Клаудии.

Вот посмотришь на нее — красавица!

Овальное лицо без единой морщинки, тонкий прямой носик, невероятные пухлые губы без налета неестественности и излишней любви к пластической хирургии, длинная лебединая шея.

Клаудия была эталоном стиля и сдержанности не только для меня, а для всех людей, которым удавалось когда-либо встретиться с ней на своем жизненном пути.

Но что в ней завораживало особенно — ее глаза.

Темные, глубокие, немного колкие и цепкие, но без злости и высокомерия, что всегда присущи женщинам высокого положения, у которых есть не только деньги, но и определенная власть.

Глядя в эти глаза ни у кого язык не повернулся бы сказать, что Клаудия была одной из тех жен толстосумов, которые покупали себе что хотели и когда хотели, особо не задумываясь о цене денег.

Нет.

Было в ее темном пронзительном взгляде то, что можно увидеть лишь у людей, которым пришлось пройти через боль, страдания и подняться на ноги с самого темного дна своей сломленной души — какая-то непередаваемая грусть и тоска, отблески которых можно было уловить лишь иногда в блеске черного зрачка.

В ее глазах была сила, способная заставить человека замолчать на полуслове, даже если она сама не произнесла ни единого звука.

Вот и сейчас, когда Рит поспешно кинулся к ней, пытаясь осторожно забрать из ее рук огромную рыбину. женщина лишь чуть дернула своей красивой, изящно очерченной бровью, заставляя его отойти, напряженно выпрямляясь рядом и косясь на отца недовольно и колко, когда тот хмыкнул, окинув Клаудию оценивающим взглядом:

— Чего молчишь? Передумала меня приглашать, или городским мымрам не под силу вести равный бой с рыбой, которая даже не сопротивляется?

— ПАП!

— Цыц, малявки! Не вмешивайтесь, когда взрослые разговаривают! — пророкотал отец, отодвигая с дороги Рита. который снова попытался помочь своему непосредственному боссу, даже если прекрасно понимал, что ее явно очень дорогой деловой костюм был безвозвратно испорчен.

Клаудия не ответила, лишь окинула отца холодным взглядом, поцокав своими шпильками прямиком до кухни, гордо держа спину прямой и идя так, словно плыла балерина, при этом не выпуская рыбы из рук и не обернувшись на довольный смешок отца:

— Не забыла? ФИЛЕ!

— Отец, ну ей-богу, можно хотя бы иногда спрашивать… — попытался было Рит пристыдить отца за его вероломное поведение к неожиданным гостям, когда послышалось как всегда громкое и раскатистое:

— Цыц, я сказал! Я что ли виноват, что твои соседки озабоченные мымры?!

— Во-первых, Клаудия не соседка, черт побери! И научись уже подбирать выражения хотя бы иногда! — буквально зарычал Рит, и в какую-то секунду мне показалось. что его глаза просто полыхнули.

В буквальном смысле этого слова!

Словно в зрачке взорвалась лампочка, вспыхнув яркими отблесками во всей зеленой радужке глаза, что на долю секунды стала буквально неоновой!

Понятное дело, что мне это только показалось!

Должно быть, свет с высокого светлого потолка упал так причудливо, отражаясь от глаз того, на кого я смотрела украдкой все время, не в силах оторвать своего восторженного взгляда.

-..а во-вторых…

— Не озабоченная? — криво усмехнулся отец, выгибая свои могучие брови и сверкая глазами лукаво и весело, — С нюхом у меня пока все в порядке, так что прекращай капать на мозги слезами тюленя, лучше собирайте стол! И чтобы никакой помощи ей на кухне! — ткнул мужчина пальцем в Мию, которая переступала с ноги на ногу, посматривая как раз туда, и явно готовая броситься на выручку с рыбиной, которую нормальные люди в городе видели разве что в аквариуме большого супермаркета… при условии что после плаванья там отца, этот самый аквариум был все еще цел!

— Ну что застыли, как замерзшие вши касатки?!

Да, определенно, все зашевелились только после этого рыка отца, когда мы с девочками заметались между гостиной и кухней, осторожно входя, чтобы вынести столовые приборы и уже приготовленные закуски и салаты, тихо и сочувственно наблюдая за молчаливой Клаудией. которая сняла испорченный пиджак и закатала рукава на своей рубашке, на удивление ловко орудуя большим острым ножом, словно вкладывая всю свою злость и унижение в разделывание рыбины.

— Отвлеките папу чем-нибудь, я помогу ей… — приглушенно прошептала Мия, легко касаясь прохладными тонкими пальчиками моего плеча и руки Златы, когда мы одновременно закивали и вздрогнули от рокота из зала:

— Я все слышу!

Конечно же, это услышала и Клаудия, которая приподняла голову на секунду отвлекаясь от разделывания рыбы, чтобы мягко улыбнуться нам, чуть кивнув, словно говоря, что с ней все в порядке, и так просто в этой борьбе она не сдаваться не намеренна.

В общем, наше торжественное и такое устрашающее семейное мероприятие было буквально спасено появлением Клаудии!

По крайней мере, для меня — точно, ибо я боялась даже представить как бы прошел этот вечер, останься мы один на один с отцом, который всегда и все говорил в лоб, при чем такими фразами, что было некуда деваться от самого откровенного ответа!

Немного зная его сейчас, я бы уже наверное не удивилась бы, если бы он сел напротив и где-то посреди ужина, пробасил громко и низко: «Говоришь, втюрилась в моего сына, да? Уже активно «помогаете» друг другу или как это у вас теперь называется?»