Аркан душ - читать онлайн книгу. Автор: Джейд Дэвлин cтр.№ 25

Резко дернувшись, я словно очнулась и с возросшщим ужасом обвела глазами арену. Господи… что это было?! И что теперь делать?! Чертов служитель уже взялся за веревку бронзового колокола, чтобы дать сигнал к началу последнего, смертельного раунда…

— Хаар! Дараан!

Резкий хриплый вскрик прозвучал так неожиданно и звонко, что на секунду притихли все — распаленная духотой и азартом толпа, служители в шутовской униформе, воин на арене… даже яростно грызущий решетку зверь вздрогнул и перестал свирепо хрипеть.

А потом под линялым брезентовым куполом грянул взрыв… хохота. И зрители и «циркачи» от души потешались над выскочившей на арену змеелицей девчонкой в драном платье из старой дерюжки.

А вот девчонке смешно не было. И Как и змеелюду, который, не смотря на слабость и раны, отчаянно, зло зашипел-зарычал на непрошенную заступницу, и попытался за шиворот выволочь ее из круга.

Не тут-то было. Маленькая фурия легко увернулась, а потом, воспользовавшись неловкостью серьезно погрызенного мужчины, банально, хотя и ловко, сделала подсечку, опрокинув змея на песок.

И с вызовом уставилась на зрителей поверх упавшего «противника».

— Хаар! Дараан! — громко и четко выкрикнула она, игнорируя хриплые ругательства змеелюда.

— Хм, это будет даже забавно, — эльф, про которого в круговерти событий я просто забыла, с усмешкой наклонился ко мне и поманил к себе притихшего Никитоса. Тот отрицательно помотал головой и обнял меня еще крепче. Эльф пожал плечами и продолжил, наткнувшись на мой вопросительно-возмущенный взгляд:

— Эта малявка требует права замены. Эраорту те еще дикари, у них женщина, предъявляющая права на мужчину и его потомство, может взять на себя его обязательства, в случае, если сумела победить избранника. Формально эта чешуйчатая дикарка только что «повергла» выбранного мужчину, так что… если идея натравить шрахаара на девку и полюбоваться на то, как ее разорвут на части, понравится публике… хм… собственно, уже понятно, что нравится. Этому самцу эроаорту сегодня повезло. Он только что женился по их правилам и через пару минут благополучно овдовеет.

Вот только «самец» так явно не считал, с арены его утаскивали пятеро или шестеро служителей, а он яростно отбивался и сорванным голосом крыл по матери весь белый свет и одну конкретную идиотку…

Зрители бесновались и орали, хозяин всего этого жуткого бедлама, хоть и выглядел слегка озадаченным, но явно в уме прикидывал новые барыши, а змейка…

Я уже почти минуту не отрываясь смотрела не на беснующихся уродов, не на хрипящего от ярости и грызущего решетку монстра, а на крепко зажмурившуюся посреди круга света зеленокожую девчонку, и на ее судорожно сжатую в кулак, опущенную руку.

Привычное движение плечом и головой, словно она непроизвольно откидывает за спину длинные волосы, которых сейчас нет… шевелящиеся губы… и ритмично выпрямляющиеся тонкие когтистые пальцы, словно отсчитывающие секунды — одна, две, три, четыре… пять!

И такой знакомый, категорически запрещенный, подсмотренный у отца неприличный жест, который никто в этом мире не сможет понять, но все смутно догадываются о его значении — сжатый кулак и вызывающе оттопыренный вверх средний палец!

Лязг падающей решетки… и злобный рык выпущенного из клетки зверя.

Я не закричала только потому, что у меня от ужаса пропал голос. Там, на залитой кровью арене, напротив изувеченного, но все еще сильного и свирепого зверя стояла моя дочь. Катя, Котенок!

Мир пошатнулся, скомкался и с диким грохотом рухнул. Я уже не понимала, где верх, где низ, для меня во вселенной существовало только две точки опоры: изо всей силы вцепившийся в меня, отчаянно кричащий сын и застывшая в пространстве угловатая фигурка дочери.

Не обращая внимания ни на что, я слепо рванулась туда, где белый песок, пропитанный кровью предыдущего бойца, вспенился под лапами сбитого с толку монстра.

Я не понимала, да и не хотела понимать, что и как происходит. Почему азартные крики толпы сменились воплями ужаса и боли. Отчего гнутся и рушатся, как картонные, стальные решетки, еще мгновение назад отделявшие мир смерти от мира жадности и жажды зрелища… Что случилось с хозяином цирка, почему на толстом довольном лице застыла маска недоумения и страха… и откуда столько крови… и что отбросило и в воздухе разорвало в мелкий кровавый дождь кинувшегося наперерез зверя… И что такое кричит не своим голосом мне в спину брошенный эльф…

Мне было все равно. Всего несколько шагов — и я прижала к себе перепуганную, ничего не понимающую дочь, стиснула одной рукой (другая была занята Кукушонком, тоже потянувшимся к сестре), отпустила, судорожно ощупала, снова схватила в охапку, обильно поливая слезами и целуя покрытые тонким узором зеленоватой чешуи щеки, мгновенно наполнившиеся слезами глаза, тонкие, исцарапанные пальцы…

— Котенок, маленькая… все хорошо, все хорошо, родная! Теперь все будет хорошо! Все кончилось!

— Ма… Мама? МАМА?! — дочь не сразу поверила в происходящее, и пару минут безучастно стояла, позволяя себя тискать. Потом словно очнулась, и ее затрясло:

— Мама-а-а-а! — слезы хлынули водопадом, Катюшка схватилась за меня, как утопающий за последнюю соломинку, и стала медленно сползать на песок.

— Плачь, малыш, плачь… все хорошо… я с тобой… мы с тобой, Котенок, мы вместе… все будет хорошо… — повторяла я как в бреду, стискивая обоих детей и по-прежнему не обращая внимания на царящий вокруг ад.

Причем «ад» был самый натуральный — что-то горело, что-то взрывалось, улетало в потемневшее небо с бешеным свистом, парусиновый шатер уже давно унесло в неведомые дали, вокруг метались и верещали непонятные тени, которые, однако, не спешили приближаться.

Впрочем, одна из теней все же осмелилась подойти ближе. Из перечеркнутой всполохами темноты выступил эльф. Постоял пару секунд, сложив руки на груди, спокойный такой, словно ничего экстраординарного не происходит.

Вот только глаза… мне словно ледяной водой по спине плеснуло — этот взгляд… холодный и вместе с тем словно бы удовлетворенный. И предвкушающий. И…

— Ну что же… вот теперь поговорим откровенно, — мужчина небрежно взмахнул рукой, и от визжащего бедлама нас отделила тонкая полупрозрачная пелена. — Настало время окончательно прояснить твое положение в этом мире.

— Я сразу заподозрил, что ты о многом умалчиваешь, к тому же недоумки, не сумевшие толком выполнить поручение, бормотали, что огней было больше, чем два, — эльф задумчиво рассматривал собственный маникюр, не обращая ни малейшего внимания на армагеддон, который царил вокруг. Он и на меня не особенно-то смотрел, говорил словно бы сам с собой.

— Но это все сейчас не важно. Важно другое: на что ты готова пойти, чтобы сохранить жизнь дочери и ее, — тут четкие губы изогнулись в ироничной усмешке, — змееглазых друзей. От шрахаара ты их спасла, но при этом устроила побоище в центре города, спалила чужую собственность, а хозяина добить не догадалась. Вон он, мечется, но скоро опомнится, подсчитает убытки и поднимет вой… и будь уверена, расплачиваться по счетам он заставит именно эраорту, причем весь выводок.