– Не стану. Если только ими не решишь заняться ты.
Что-то в его голосе – низком, сумрачном, мне не понравилось.
– С чего бы мне…
Перехватив тяжелый взгляд, закусила губу. Я вдруг поняла, что в этих папках – документы по Равьенн. И дай Всевидящий, чтобы только документы, без письма Эльгера. Но конечно же, оно там оказалось. Я увидела его, когда Анри положил бумаги на туалетный столик, аккуратно – не в пример вчерашнему, сдвинув гребень, крема и шкатулку с драгоценностями. Письмо лежало на самом верху, сложенный вдвое листок с гербовой печатью. Сломанной.
– Почему ты вскрыл бумаги, которые прислали мне? – я похолодела, но мой голос звенел от ярости.
– Потому что на посылке не было имени, – не менее холодно отозвался муж. – Документы от герцога мне получать не впервой, поэтому я решил, что они для меня. Пакет остался внизу, в кабинете, можешь проверить.
Меня окатило раскаянием. Раскаянием, сожалением, яростью… и дикой, безотчетной злобой.
Эльгер, вот же… бессердечная тварь! Знал, что так будет.
Знал, и сделал это специально!
Но хуже всего было то, что я еще не успела рассказать мужу про Равьенн.
– Анри, я не говорила, что…
– Неважно, – он посмотрел мне в глаза, и впервые за последние дни показался отчаянно чужим и далеким. – Мне нужно кое-что закончить до обеда.
– Не уходи, – я шагнула к нему и взяла за руку. – Давай об этом поговорим. Пожалуйста.
– Об этом стоило поговорить до того, как ты приняла на себя полную ответственность за приют.
Он повернулся и вышел, а я осталась наедине с бумагами. Подошла, неосознанно перебирая устав, всякие свидетельства, финансовые отчеты, и яростно смахнула их на пол. Бумаги разлетелись по всей комнате, за одним особо прытким листом тут же погнался выскочивший из-под кровати Кошмар. Я же смотрела только на письмо, с трудом сдерживаясь, чтобы не обратить все это в тлен. Грудь высоко вздымалась – так, что не хватало дыхания, руки сами собой сжались в кулаки.
Разломанный надвое полукруг с расходящимися в стороны лучами на застывшем темно-красном сургуче. Да и было того письма всего две строчки – но достаточно для того, чтобы в ушах с новой силой зашумело от ярости.
«Счастлив, что вы согласились принять мой подарок, леди Тереза. Теперь я могу быть уверен, что Равьенн в надежных руках.
Надеюсь в самом скором времени увидеть вас вновь.
С глубочайшей признательностью,
Симон Эльгер»
Даже слова о надежде у него звучали в приказном порядке.
Что уж говорить о неофициальной подписи, от которой меня затрясло.
Я смяла письмо: красивый резкий почерк вместе с его признательностью, подарками и прочим, а потом с силой запустила комок в окно. Долететь он не успел – превратился в пепел и осыпался вниз. Кошмар, который в этот миг драл попавший ему в лапы листок, прижал уши и с шипением метнулся под комод. Я принялась собирать бумаги – яростно, невзирая на сминающиеся уголки и порезанные пальцы, швыряла одну стопку за другой на кровать. А потом села на стул и уткнулась лицом в ладони.
Будьте вы прокляты, ваша светлость!
Будьте вы трижды прокляты.
6
Слияние в полной мере позволяло почувствовать раскинувшуюся между нами пропасть – муторную и едкую, которая становилась глубже с каждой минутой. Я то и дело смотрела на Анри, пытаясь понять, как же начать разговор, но сделать это в присутствии Софи не представлялось возможным. Не знаю, о чем думал он, наша беседа напоминала скачущий по кочкам мячик, который то и дело падал в лужу. В конце концов я отказалась от попыток вернуть ей живость и развлекала себя тем, что рисовала вишневые узоры на взбитых сливках, вместе с Софи. У нее получалось красивее: тонкие темно-красные прожилки цветов таяли в белоснежных облаках.
– Пойфемте гулять пофле обеда? Фсе фмефте? – спросила она, облизываясь как довольный котенок и вытирая уголки губ пальцами.
Поймала мой взгляд, слегка покраснела и поспешно схватилась за салфетку. От привычки говорить с набитым ртом я ее пока не отучила. Точнее, отучила, но не до конца – иногда Софи забывалась. Ела она быстро, как в приюте – когда нужно успеть пообедать, а после еще собраться на прогулку, чтобы не задерживать остальных. Иногда старшие девочки отнимали у младших хлеб, а воспитательницы смотрели на такое сквозь пальцы. Поэтому слуги едва успевали менять перед ней блюда.
– Мне нужно поработать, Софи.
Ну разумеется я знала, что он так ответит.
– А ваша работа не может немного подождать? – поинтересовалась, с трудом сдерживая раздражение.
– Не может. И вам не советую откладывать. Управление школой – дело серьезное.
– Школой? – Софи удивленно вскинула голову.
– Да. Теперь Равьенн принадлежит Терезе.
Холодом голоса мужа можно было приморозить к скале взрослого слона, а не одну маленькую меня к стулу. С трудом удержалась, чтобы не ткнуть его вилкой.
– Пожалуй, вы правы, – заметила жестко. – Этим и займусь.
– И правильно сделаете.
Девочка с интересом смотрела на меня – к счастью, новость ее настолько поразила, что она не обратила внимания на нашу словесную дуэль. Зато обратила я, равно как и на то, что наш тон снова стал официальным. Впрочем, сейчас не до выбора тона – я сама готова его выпороть! Неужели так сложно понять, что мне тоже не по себе ото всей этой ситуации?
– А как ты отобрала школу у страшного герцога?
Я поперхнулась взбитыми сливками и закашлялась. А после чуть не подавилась вишневым муссом под ядовитым взглядом Анри.
– И правда, Тереза, как?
Это было нечестно, и он прекрасно об этом знал. Поэтому и смотрел на меня, сцепив руки возле подбородка, слегка приподняв брови. Злющий, как армия Верховного во время колокольного звона.
– Привязала к стулу и пытала до тех пор, пока не согласился отдать Равьенн. И так будет с каждым, кто задает слишком много вопросов.
Софи хихикнула и приложила палец к губам, а я промокнула губы салфеткой и поднялась.
– Прошу прощения, но меня ждет управление школой. Софи, если хочешь погулять, попроси Мэри пойти с тобой. Но лучше почитай, судя по всему, будет дождь.
За окном и правда хмурилось, как в первые дни перемены погоды. Впрочем, будет дождь в Лавуа или нет, сказать, наверное, мог только сильный стихийный маг – тучи над ним могли кружить целый день, но не проронить ни капли. А иногда припускал затяжной, мелкий, с переходом в холодный ливень, напоминавший мне об Энгерии. Хотя дождь – это ерунда. Гораздо больше стоит опасаться урагана, который сметет поместье. Не просто сметет, а выкорчует его вместе с фундаментом, если Анри еще хоть слово скажет!