— Momento!
[23] — произнес я, подняв руку, затем повернулся и вошел в дом.
— Что случилось? — спросила Джеки, увидев меня.
— Понятия не имею. Похоже, Паула страшно оскорблена тем, что какой-то индеец пытается всучить ей рождественский пудинг.
— Рождественский пудинг?
— Ну да, не то рождественский пудинг, не то футбольный мяч, не разбери-поймешь. Хочу разбудить Рафаэля, пусть выяснит в конце концов, что здесь происходит.
— Едва ли это может быть рождественский пудинг.
— Мы в Чако, — ответил я. — А в Чако все может быть.
Рафаэль, как и следовало ожидать, спал; он свернулся в клубок под кучей одеял и равномерно посапывал. Я стащил с него все одеяла и пошлепал его по спине. В ответ раздался громкий стон. Я снова пошлепал его, и Рафаэль поднялся, глядя на меня бессмысленным взглядом и разинув рот.
— Рафаэль, проснись, я хочу, чтобы ты пошел со мной и перевел кое-что.
— Нет, Джерри, не сейчас, — жалобно простонал он, близоруко щурясь на часы. — Посмотри, только половина шестого, я не могу так рано.
— Идем, — неумолимо настаивал я, — вылезай из постели. Мы, кажется, договорились, что ты будешь у нас переводчиком.
Рафаэль надел очки и посмотрел на меня с искренним возмущением.
— Да, конечно, я обещал быть переводчиком, только не в пять утра.
— Ну, хватит разговаривать, одевайся. К Пауле пришел индеец, они спорят о чем-то — какой-то футбольный мяч… Я ничего не могу понять, и ты должен мне помочь.
— Нет, я просто обожаю это Чако, — с горечью сказал Рафаэль, надевая туфли. Охая и зевая, он пошел за мной на кухню. Паула и индеец стояли на том же месте, футбольный мяч по-прежнему лежал в шляпе индейца.
— Buenos dias, — сказал Рафаэль, сонно моргая глазами, — que pasa?
[24]
Паула вся затряслась и принялась рассказывать что-то Рафаэлю, подкрепляя свои слова мимикой и волнообразно колыхая телесами; время от времени она прерывала свою речь и указывала пальцем на преступника, молча стоявшего со своим пудингом в руках. В конце концов она выдохлась и в изнеможении прислонилась к стене, тяжело переводя дыхание.
— Ну, так что же случилось? — спросил я Рафаэля, который, казалось, был совершенно сбит с толку.
— Знаешь, Джерри, я сам не очень-то понял, в чем дело, — ответил он, почесывая затылок. — Она говорит, что этот человек принес что-то нехорошее… э-э… как это говорится? пакость, так, что ли? Он ей ответил, что она лжет и что ты охотно купишь эту вещь.
— Так о чем же в конце концов идет речь?
Рафаэль повернулся к владельцу пудинга, индеец посмотрел на него и застенчиво улыбнулся.
— Bicho, — проговорил индеец, протягивая шляпу с мячом. «Bicho» было первым и, на мой взгляд, самым важным словом, которое я выучил по прибытии в Южную Америку. В переводе оно означает «животное». Этим всеобъемлющим словом здесь называют любое живое существо, и, естественно, я постарался сразу же запомнить его. Теперь, когда индеец произнес магическое слово, до меня вдруг дошло, что я принял за рождественский пудинг какое-то живое существо. С радостным возгласом я подскочил к индейцу, вырвал у него шляпу и помчался на кухню, чтобы при свете лампы разглядеть ее содержимое. В шляпе, свернувшись в плотный клубок, лежал зверек, о встрече с которым я давно мечтал. Это был трехпоясный броненосец.
— Рафаэль! — крикнул я вне себя от возбуждения. — Посмотри, что здесь есть!
Он вошел в кухню и посмотрел на броненосца, которого я держал в руках.
— Кто это, Джерри? — с любопытством спросил он.
—Это броненосец… Понимаешь, peludo
[25] , из тех, что свертываются клубком, маленькие. Я показывал тебе рисунки.
— А, помню, — лицо Рафаэля просветлело, — здесь его называют tatu naranja.
— А что такое naranja? — поинтересовался я.
— Naranja значит апельсин.
— Понятно. Он действительно очень похож на апельсин.
— Они тебе нужны? — спросил Рафаэль, осторожно тыча в зверька пальцем.
— О господи, конечно! Чем больше, тем лучше. Рафаэль, спроси этого человека, где он поймал броненосца, сколько за него хочет и не может ли поймать еще.
Рафаэль повернулся к индейцу, который, улыбаясь, стоял в дверях, и перевел ему мои вопросы. Тот энергично закивал и, то и дело запинаясь, начал объяснять что-то на испанском языке. Выслушав его, Рафаэль повернулся ко мне.
— Он говорит, что может наловить их сколько угодно, Джерри. Здесь их сколько угодно в лесу. Он хочет знать, сколько тебе нужно.
— По меньшей мере шесть штук… Сколько он просит?
Торг между Рафаэлем и индейцем продолжался около десяти минут, затем Рафаэль спросил меня:
— Пять гуарани
[26] . Не дорого будет?
— Нет, это вполне разумная цена, столько я ему заплачу. Спроси его, возьмется ли он показать мне место, где живут броненосцы?
Рафаэль и индеец снова посовещались.
— Да, он говорит, что покажет тебе то место… Только это в лесу, Джерри… туда можно проехать только на лошадях.
— Чудесно, — обрадовался я. — Скажи ему, чтобы он снова зашел к нам после полудня, и мы отправимся на охоту вместе с ним.
Рафаэль перевел мое предложение, индеец кивнул и улыбнулся мне широкой, дружеской улыбкой.
— Вuеnо… muy buеnо
[27] , — сказал я, тоже улыбаясь ему. — Сейчас принесу деньги.
Когда я направился в комнату, бережно неся в руках маленького броненосца, Паула издала отчаянный вопль, но у меня не было ни малейшего желания считаться с ее оскорбленными чувствами. Джеки все еще сидела в постели, хмуро разглядывая следы укусов москитов на руке.
— Посмотри, что я принес, — весело сказал я и бросил свернувшегося в клубок зверька на кровать.
Очень довольный своим приобретением, я совершенно упустил из виду, что моя жена к тому времени, как, впрочем, и до сих пор, еще не научилась полностью разделять мою страсть к собиранию животных. Отбросив в сторону одеяла, она отскочила в противоположный конец комнаты таким прыжком, которому могла бы позавидовать любая балерина. Сочтя себя в безопасности, она посмотрела на зверька.
— Кто это? — спросила она.
— Что с тобой, дорогая, почему ты испугалась? Это броненосец, он совершенно безобиден.