— Ах, — вздохнула она. — Разумеется, он чудесный человек… великодушный… очень обаятельный… Вы представить себе не можете, какой он обаятельный человек.
— И долго тебе пришлось уговаривать его? — недоверчиво спросил я.
— Что ты, наоборот, он сам мне это предложил. Я только позвонила ему и сказала, что мы хотим поместить несколько маленьких зверюшек в его саду, и он немедленно согласился. Он мой друг, и, разумеется, он не мог мне отказать.
Бебита улыбнулась нам ослепительной улыбкой.
— Да, конечно, я тоже себе не представляю, как он мог тебе отказать, но мы в самом деле бесконечно признательны тебе, ты просто наша мать-спасительница.
— Глупости, — сказала Бебита. — Пошли скорее ужинать.
Только на следующее утро, зайдя к мистеру Джибсу, мы сумели в полной мере оценить, какую трудную задачу пришлось решить накануне Бебите.
— Я очень сожалею, — извиняющимся тоном произнес мистер Джибс. — Я звонил в несколько мест — и все безрезультатно.
— Не беспокойтесь об этом, один наш друг нашел подходящее место, — сказал я.
— Очень рад. Наверно, вся эта история доставила вам немало хлопот. Где же вы разместились?
— В одном доме на проспекте Альвеар.
— Где-где?
— На проспекте Альвеар.
— На проспекте Альвеар? — еле слышно переспросил мистер Джибс.
— Ну да, а что тут особенного?
— Ничего… ничего особенного, — ответил он, с изумлением глядя на нас. — Просто проспект Альвеар для Буэнос-Айреса примерно то же самое, что Парк Лейн
[7] для Лондона.
Спустя несколько дней, когда все животные были переправлены самолетами в Англию, выяснилось, что на юг страны нам так и не удастся попасть. Встал вопрос, куда направиться теперь. И тут нам позвонила Бебита.
— Слушайте, дети, хотите совершить поездку в Парагвай?
— Мне бы очень хотелось попасть в Парагвай, — с горячностью ответил я.
— Мне кажется, я смогу вам это устроить. Вы долетите самолетом до Асунсьона, а там один мой друг возьмет вас в свой самолет и доставит в это самое… как оно называется… Пуэрто-Касадо.
— Вероятно, ты договорилась об этом с одним из твоих друзей?
— Ну разумеется. С кем еще я могу об этом договориться, глупыш?
— Единственным препятствием может быть наше слабое знание испанского языка.
— Я тоже об этом подумала. Ты помнишь Рафаэля?
— Ну как же.
— У него сейчас в школе каникулы, и он бы с удовольствием поехал с вами в качестве переводчика. Его мать считает, что такое путешествие пойдет ему на пользу, при условии, что вы не заставите его охотиться за змеями.
— Исключительно разумная у него мама! Ты подала блестящую идею, я просто обожаю тебя и всех твоих друзей.
— Глупости, — ответила Бебита и повесила трубку.
Так и получилось, что мы с Джеки полетели в столицу Парагвая Асунсьон. С нами летел Рафаэль де Сото Асебал; всю дорогу в нем клокотала такая жизнерадостность, что к концу полета я казался себе охладевшим к жизни старым циником.
Глава третья
ПОЛЯ ЛЕТАЮЩИХ ЦВЕТОВ
Когда грузовик, подпрыгивая на ухабах, подъехал к небольшому аэродрому невдалеке от Асунсьона, было уже совсем светло, небо голубело. Еще не совсем очнувшись от сна, мы неловко выбрались из машины и выгрузили свое имущество. После этого мы немного походили, зевая и потягиваясь. Летчик и шофер грузовика скрылись в полуразвалившемся ангаре, стоявшем на краю летного поля. Вскоре, шумно пыхтя от напряжения, они показались снова, толкая небольшой четырехместный моноплан, красиво разрисованный серебристой и красной краской. Когда они выводили самолет из ангара на солнце, они были очень похожи на пару крупных коричневых муравьев, волокущих в муравейник маленькую бабочку. Рафаэль сидел на чемодане, сонно опустив голову и полузакрыв глаза.
— Смотри, Рафаэль, — весело сказал я. — Вот наш самолет.
Рафаэль вздрогнул, вскочил и посмотрел на крошечный самолет, который подталкивали к нам двое людей. Его глаза удивленно расширились за стеклами очков.
— Не может быть! — воскликнул он недоверчиво. — Неужели это наш самолет?
— Похоже, что так.
— О господи!
- А в чем дело? — спросила Джеки. — Это очень милый маленький самолетик.
— В том-то и дело, что маленький, — ответил Рафаэль.
— Ничего, он выглядит достаточно прочным, — успокоил я его, но в этот момент одно из колес перекатилось через небольшую кочку и все сооружение закачалось из стороны в сторону с мелодичным звоном.
— Черт возьми! — в ужасе закричал Рафаэль, — Джерри, се n'est pas possible
[8] , мы не долетим на этой штуке… она слишком мала.
— Не волнуйся, Рафаэль, все в порядке, — сказала Джеки с оптимизмом человека, никогда не летавшего на маленьких самолетах. — Это очень хороший самолет.
— Правда? — спросил наш друг, беспокойно поблескивая очками.
— Ну конечно, в Америке очень много таких самолетов.
— Но ведь мы не в Америке, а в Чако… Посмотри, у него только одно крыло, n'est се pas?
[9] Если оно отломится, мы… брр! свалимся в лес. — Он откинулся назад и посмотрел на нас с жалким видом.
Тем временем самолет был подготовлен к отлету, и пилот подошел к нам, открывая в улыбке золотые зубы.
— Bueno, vamos
[10] , — сказал он и начал собирать багаж. Рафаэль поднялся и взял свой чемодан.
— Джерри, мне это не нравится, — жалобно проговорил он, направляясь к самолету.
Когда имущество было уложено, для нас самих почти не осталось места, но мы все же ухитрились втиснуться в самолет, я с пилотом на переднее сиденье, Джеки с Рафаэлем на заднее. Я сел последним и захлопнул невероятно хрупкую на вид дверцу, которая тут же открылась. Пилот нагнулся и посмотрел на дверцу.
—No bueno
[11] ,-произнес он, схватился мощной рукой за дверцу и захлопнул ее с такой силой, что самолет заходил ходуном.
— О господи! — послышался жалобный стон Рафаэля.
Летчик, весело насвистывая сквозь зубы, задергал ручки управления, мотор взревел, и машина начала дрожать и трястись. Самолет тронулся с места, подпрыгивая на неровностях почвы, трава слилась в сплошное зеленое пятно, и мы оторвались от земли. Набирая высоту, мы любовались открывшейся под нами местностью — сочной тропической зеленью, пронизанной красноватыми прожилками дорог. Мы пролетели над Асунсьоном, розовые дома которого ярко сверкали на солнце, и вскоре прямо по курсу самолета, в мерцающем круге пропеллера, показалась река Парагвай.