Мама на выданье - читать онлайн книгу. Автор: Джеральд Даррелл cтр.№ 41

— Так в чем же состояло первое чудо? — спросил я, строго следя за тем, чтобы она не отвлекалась от главной нити повествования.

- А, ну да, в том, что Мишель потерял работу. Мишель рос в приюте задолго до того, как я попала в Сан-Себастьян. Сестра Мари устроила его на работу в пекарне в Монте-Карло, но старик пекарь заболел и вынужден был закрыть свое заведение. И Мишель вернулся в приют в тот самый день, когда мэр принес сестре Мари дурные новости. Она пригласила меня к себе в кабинет, я думала, что она хочет рассказать мне как раз об этом, и собиралась признаться, что все слышала. Однако сестра Мари ни словом не коснулась этого вопроса, и я поняла, что она не хочет делиться с нами этим бременем, надеется сама найти какой-то выход. А меня пригласила, чтобы поговорить о Мишеле. Сказала, что пока она будет пытаться найти ему другую работу, может быть, для него найдется дело на ферме; сестра Мари знала, что есть вещи, с которыми я физически не могу справиться. Я обрадовалась, потому что крыша коровника нуждалась в починке и... да мало ли еще какие дела нашлись бы для Мишеля с его сильными искусными руками. Так он начал работать вместе со мной, и вместе нам удалось много чего сделать. И вот однажды я говорю Мишелю, что у Господа припасена для меня задача и я жду знака свыше. Любой другой человек, наверно, посчитал бы эти слова самонадеянными, но Мишель сразу понял меня. Он даже проявил такое сочувствие, что я не выдержала и поделилась ужасной новостью про угрозу нашему приюту, которая не давала мне покоя. Он был потрясен не меньше меня, но сколько мы ни обсуждали этот вопрос, не видели никакого способа решить проблему. И тут произошло второе чудо. Сестра Мари пригласила меня в свой кабинет и рассказала, что мисс Бут-Уичерли скончалась, завещав нам всю свою мебель и платья. Попросила меня отправиться вместе с Мишелем в Монте-Карло, упаковать платья и договориться об их доставке в приют, а мебель продать. Я-то еще никогда не бывала в Монте-Карло, зато Мишель знал все ходы и выходы. Мы поехали туда на автобусе, и там я совершенно растерялась, понимаете, так давно не бывала ни в каком городе, что просто опешила от всего этого шума и суеты. Все время, пока мы там находились, у меня был словно туман в голове.

Сестра Клер остановилась, пригубила лимонад. - Боюсь, я слишком много говорю,— виновато произнесла она.— Надеюсь, вам не слишком скучно меня слушать.

Хор голосов заверил ее, что совсем не скучно.

— Так вот,— продолжала она.— Должна сознаться, когда мы пришли в квартиру мисс Бут-Уичерли, я была несколько удивлена и разочарована, ведь Мишель был так уверен, что мы найдем что-нибудь драгоценное, что поможет нам спасти приют. Мебель, сразу видно, была слишком изъедена червями, много за нее не выручишь, что же до платьев, они хоть и отлично сохранились, были слишком старомодными, их вообще никто не возьмет. Но сколько же их там было... И такая чудесная материя...

В жизни не видела, чтобы у одного человека было столько одежды.

— Я знаю,— отозвался я.— Однажды мисс Бут-Уичерли устроила для меня показ мод. Это длилось три часа, и под конец она достала платье, в котором была на балу, где присутствовал король Эдуард Седьмой, синее с желтым шелковое платье и синий с золотом бархатный плащ. Потрясающе красивое сочетание; думаю, в молодости она была восхитительна. Не удивительно, что Эдуард ущипнул ее за попку.

— Джерри! — всколыхнулась Мелани, но сестра Клер только рассмеялась.

— Я рада, что вы видели тот плащ и помните его,— сказала она.— Потому что с этого-то плаща все, собственно, и началось.

— Каким образом? — удивился я, вспоминая, как мисс Бут-Уичерли, накинув плащ на плечи, исполнила передо мной несколько пируэтов, так что золотое шитье разбегалось струями по волнам синего бархата.

— Сами понимаете, нам ведь нужно было разобрать и осмотреть весь гардероб,— продолжила сестра Клер.— Каждая вещь была аккуратно обернута в папиросную бумагу с камфарой, но все равно я должна была убедиться в их сохранности. И пришлось же нам потрудиться, распаковывая и снова упаковывая все эти платья, а в то же время интересно — как будто мы распаковывали радугу. Так вот, на самом дне одного чемодана мы нашли большую картонную коробку, а в ней то самое платье с плащом, про которое вы говорили. Коробка эта была так велика, что занимала всю площадь чемоданного дна. Мишель снял с нее крышку и вытащил платье. Помните, вокруг ворота и рукавов были пришиты мелкие белые бусины, напоминающие жемчуг? Подняв платье вверх, Мишель сказал — хорошо бы это в самом деле был жемчуг: мы могли бы его продать и не пришлось бы больше опасаться за судьбу приюта. Я ответила, что не сомневаюсь — если Богу угодно, чтобы мы нашли деньги для приюта, он укажет нам способ. Мишель в эту минуту доставал из коробки плащ, помните — синий с золотом, такой красивый, точно летнее небо и лютики? Он зацепился углом за край коробки, и Мишель приподнял ее, а под коробкой лежала упавшая туда в незапамятные времена сумочка. Маленькая сумочка из того же материала, что плащ, с золоченой застежкой и короткой золоченой цепочкой. Я сразу подумала про Лину — так звали одну девочку в приюте, которая очень любила красивые вещи. Вот был бы для нее чудесный подарок, сказала я себе и тут же сообразила, что другие дети станут ей завидовать. Сами понимаете, какой с них спрос, с детишек. Как бы то ни было, я подняла сумочку и сразу почувствовала — что-то не так...

Сестра Клер остановилась и пригубила лимонад. Стояла та самая знаменитая тишина, про которую говорят, что можно было бы услышать, как муха пролетит. Жан стряхнул в пепельницу пепел со своей сигары так осторожно, словно боялся вызвать лавину.

— А почувствовала я, что эта маленькая сумочка очень уж тяжелая,— снова заговорила сестра Клер.— Я удивилась: застежка и цепочка явно не были золотыми, значит, дело не в них, а в чем-то, что лежит внутри. Я открыла сумочку и не поверила своим глазам. Вот и третье чудо... Знаете, что в ней лежало, мистер Даррелл? Двадцать один соверен. Тяжелые золотые монеты, от которых так и веяло богатством. Не знаю даже, как вам передать мое впечатление, они звенели не как обычные монеты, а совсем по-другому, понимаете, разница была, как между молоком и сливками. Мое сравнение кажется вам нелепым?

— Я отлично понимаю, что вы хотите сказать,— отозвался я.

— Ну вот, Мишель, глупышка, просто обезумел, когда увидел монеты.— Она нежно улыбнулась ему.— Принялся плясать по комнате, крича, что Бог услышал наши молитвы и приют спасен. Мне не сразу удалось его успокоить. Заметьте, я и сама была ошеломлена, однако мне было ясно, что двадцать один соверен еще не решит проблемы приюта. В общем, мы сели и обсудили нашу находку. Мишель твердил, что надо пойти с этими монетами в банк и узнать их цену, и мы пошли в «Лионский кредит», огромное такое здание на бульваре Сен-Мартен, вы должны его знать. Оно похоже скорее на дворец или большую гостиницу, чем на банк, мраморные полы и все такое прочее. Я даже боялась входить, но Мишель заставил меня. Он такой уверенный... Ну вот, когда клерк увидел, что мы принесли, он как-то странно поглядел на нас. Мне стало не по себе, я решила, что он нас заподозрил в чем-то нехорошем. Сказал, что нам лучше обратиться к управляющему, и нас проводили в роскошный кабинет — большие кожаные кресла, огромный рабочий стол не меньше обеденного в каком-нибудь банкетном зале. Мсье Фульвар (так звали управляющего) был чрезвычайно любезен. Сперва он спросил, откуда у нас такое сокровище, и пришлось рассказать ему про платья мисс Бут-Уичерли и про то, как мы нашли соверены. Мой рассказ произвел на него сильное впечатление, и он согласился, что это в самом деле чудо. Потом он вызвал к себе какого-то симпатичного молодого человека, который был... как это называется... в общем, специалистом по золоту. Этот человек унес монеты, чтобы то ли измерить их, то ли взвесить, то ли еще что-то, не знаю толком. Когда он вышел, мсье Фульвар сказал мне, что на самом деле произошло не одно, а два чуда. Понимаете, золотые монеты были дороги сами по себе, однако особую цену придавало им то, что на них стоял 1875 год. Судя по всему, есть люди, которые коллекционируют монеты, раньше я об этом даже не знала, но это совершенно точно. Странное занятие — коллекционировать монеты, верно? Мсье Фульвар сообщил, что один его друг, весьма честный человек, собирает монеты, и если мы позволим, мсье позвонит ему и попросит назвать свою цену. Конечно, я подумала, что следует предоставить сестре Мари заниматься этим делом, но Мишель заметил, что без нее все равно не обойдется, лучше возьмем часть хлопот на себя. Друг мсье Фульвара приехал немедленно. При виде монет он пришел в восторг и предложил, к великому моему удивлению, сумму, которая мне показалась просто огромной. Объяснил, что, будь это обыкновенные монеты — нелепое выражение, правда? но вы меня понимаете,— они стоили бы сто тысяч франков. Но поскольку они чеканены (кажется, так это называется) в 1875 году, то стоят они вдвое больше. Сами понимаете, мы с Мишелем не верили своим ушам, не поверили и глазам, когда мсье Фульвар стал отсчитывать деньги. Нам это показалось огромным, невероятным состоянием. Я думала о том, как счастлива будет сестра Мари, когда мы покажем ей все эти красивые цветные ассигнации, прямо картинки. Вам это покажется глупо, но они напомнили мне платья мисс Бут-Уичерли. Шуршали совсем как те платья, когда мы их распаковывали. Я в жизни не держала в руках столько денег.