Ай-ай и я - читать онлайн книгу. Автор: Джеральд Даррелл cтр.№ 37

Между тем охота по-прежнему не приносила результатов, а день, когда телекоманда должна была нас покинуть, приближался с неумолимой быстротой. Разумеется, все время мы снимали и засняли немало сцен кормления Верити из рук Ли. Поскольку снимался фильм на видеоленту, а у нас с собой был небольшой телевизор для просмотра отснятого, то мы решили, что было бы неплохо показать сюжеты с Верити местным школьникам. Мы рассчитывали, таким образом, убить трех зайцев. Во-первых, было бы забавно заснять реакцию детей на такой просмотр, поскольку большинство из них никогда прежде не видели телевизора. Во-вторых, это продемонстрировало бы им на примере Верити, каким кротким и безобидным может быть ай-ай. И наконец, был расчет на то, что они поделятся увиденным с родителями и воодушевят их помогать нам в охоте. Впрочем, события развивались не совсем по намеченному сценарию.

Школа располагалась примерно в миле по дороге, и спускаться к ней нужно было по очень крутой, размытой дождями тропинке из красного латерита. Проделывать такое крайне трудно даже в сухую погоду, и я удивляюсь, как дети ходят по ней в сезон дождей, когда тропинка, должно быть, становится опаснее, чем самая сложная трасса для слалома.

Впрочем, школьные здания из дерева и кирпича выглядели довольно солидно, а наша аудитория — примерно полтораста детишек от шести до десяти лет — сидела по рядам, являя собой образец послушания. Когда мы появились, кто-то испуганно перешептывался, кто-то раз или два кашлянул, кто-то шаркнул босыми ногами по деревянному полу — вот и все. Детвора смотрела на нас огромными, черными, изумленными глазами. Перед ними была целая группа великанов-вазаха, которые, если их разозлить, могут и слопать мальгашских детей — и за завтраком, и за обедом, и даже за чаем, так что нужно сидеть тише воды, ниже травы и смотреть чудеса, которые мы для них приготовили.

Мы установили телевизор, чтобы было видно всем, а я произнес короткую доходчивую речь, что, мол, ай-ай не такое уж плохое создание и что если оно и поедает кокосы и сахарный тростник, так только потому, что вырубается его среда обитания — лес, а это не сулит ничего хорошего ни мальгашам, ни ай-ай, которые принуждены воровать у людей урожай. Затем мы пустили фильм — и в одно мгновение дети затихли. По рядам пронесся вздох, когда на экране появился Верити и приблизился к дверце клетки; и раздались удивленные возгласы (впрочем, тотчас же стихшие), когда на экране показалась рука Ли с медовым шариком и зазвучали ласковые слова, которые Ли говорила Верити. Верити взял у нее из рук пищу, и, когда расправился с нею, на экране вновь возникла рука Ли, в которой на этот раз была жирная личинка жука. По рядам снова пронесся вздох — так вот, оказывается, для чего дети собирали такое множество личинок, за которые им платили настоящие деньги, да еще угощали диковинными и вкуснейшими конфетами! На корм ай-ай! Глаза детворы сияли, зубы блестели; ребятишки хихикали, глядя, как Верити расправляется с личинкой, сначала отгрызая ей голову, а затем доставая своим волшебным пальцем внутренности из еще корчащегося тела.

Фильм закончился, и по лицам детей было видно, что они готовы смотреть его без устали хоть целый день. Учитель попросил ребятню на прощанье спеть нам песню в благодарность за визит, что они с энтузиазмом и исполнили. Но наши сюрпризы на этом не кончились, Мы засняли, как они с интересом наблюдали за кормлением Верити и как они пели. Эту кассету мы и поставили.

На мгновение воцарилась ошеломляющая тишина, пока кто-то не узнал своего друга. Новость, словно пламя лесного пожара, распространилась по рядам, и вскоре детишки, смеясь и показывая пальцем, стали узнавать своих друзей и — чудо из чудес! — самих себя. Разумеется, это было куда веселее, чем фильм о старом ай-ай. Сказать, что сюрприз имел успех, — значит ничего не сказать. «Мэри Поппинс» и «Белоснежка», вместе взятые, не удостоились бы такого восторженного приема. Это был тот успех, о котором мечтают и которого так редко достигают голливудские звезды. Естественно, сеанс пришлось повторить, потом еще раз. Мы начали понимать, что этот фильм не сойдет с экрана дольше, чем самая кассовая лента, если мы позволим детям крутить его сколько влезет.

А потом мы показали им еще один трюк. Тим наводил на детей камеру, а изображение проецировалось на экраны. Теперь ребята могли видеть себя крупным планом, в окружении друзей. Разумеется, они махали себе руками и падали от хохота, глядя, как изображение на экране махало им в ответ. Я думаю, дети охотно провели бы с нами целый день и даже месяц — до того им понравились наши чудеса. Но, увы, настала пора возвращаться в лагерь и уносить колдовские штуковины с собой.

Еще в бытность нашу в отельчике близ озера Алаотра меня поначалу удивляло, почему хозяева держат телевизор включенным, даже когда в баре нет ни одного человека, а потом сообразил, что это делается для идущих с базара зевак. Аудитория человек в пятьдесят, стоя у двух окон, наблюдала красочную и до слова понятную французскую мыльную оперу и горячо обсуждала происходящее на экране. Да, конечно, великая вещь — телевидение, но оно может оказывать и разлагающее воздействие. Боюсь, что после нашего ухода бедняге учителю призвать свой класс к порядку было куда труднее, чем укротить Кошку с Семью Печенями.

Возвращаясь в лагерь, мы проехали мимо стада зебу — крупных, с виду безмятежных животных с бархатными шкурами и горбами, как у маленьких верблюдов. Сцена, конечно, самая обычная на Мадагаскаре, где зебу почитаются как символ социального престижа. На похоронах богатого человека многие животные из его стада забиваются, а могилы нередко украшают их рогами. Данное же стадо отличалось тем, что насчитывало около десяти крупных животных и управлялось мальчуганом лет шести с испуганными глазами, вооруженным хворостиной ростом с себя. Не будет преувеличением сказать, что зебу не обращали на своего пастуха никакого внимания. Видимо, эти животные вбили себе в голову, что не только дороги, но и все на свете существует во имя их блага.

Зебу плелись, вздыхали, качая головами, а то вдруг задерживались пожевать жвачку или щипнуть травки с края дороги. Время от времени то одно, то другое животное останавливалось и неуклюжей походкой поворачивало назад; когда же мальчонка брался за хворостину и лупил животину по носу, это воспринималось как личное оскорбление. Но едва бедняге удалось повернуть одного такого обратно, как обнаружилось, что другая скотина свернула с дороги и, забредя на небольшую ферму, с наслаждением поедает первые в этом году нежные побеги спаржи. Так бы и продолжался этот грабеж средь бела дня, если бы ребенку, к величайшему неудовольствию животного, не удалось выгнать его обратно на дорогу.

Мальчонка плясал вокруг своего стада, словно маленький коричневый мотылек вокруг яркого, но сонного и потенциально погибельного пламени свечи. При виде приближающихся «тойот» и ребенок, и зебу ударились в общую панику. Мы нажали на все тормоза, но животные продолжали носиться в смятении и тревоге; мы испугались, что какое-нибудь из них раздавит пастушонка в лепешку, даже не заметив того, что натворило. К счастью, в этот момент подбежал отец пастушонка (который, остановившись потрепаться с приятелем, оставил парнишку одного). Суровый, как капрал на плацу перед толпой необученных новобранцев, он принялся орать на животных и лупить их хворостиной. Кое-как сбив их в стадо, он дал нам проехать, снял шляпу и улыбнулся широкой улыбкой. Мальчуган был, как видно, огорчен вмешательством отца, но я-то видел, что два-три раза он только чудом избежал смерти, так что ему следовало благодарить судьбу, что все так кончилось.