Они с Кензи вдвоем поддерживали меня, а Лин поглаживала по спине с третьего ряда сидений.
– Ничего, – на автомате ответила я, поскольку чувствовала себя глупо, но надо было рассказать им. – Мы целовались, а потом Бауэр попытался залезть ко мне в штаны. Я остановила его, но он меня не отпустил, а продолжал удерживать все сильнее, а его голос… Он велел мне успокоиться, но это звучало жутко.
Моника и Лин возмущенно фыркнули.
– Я слышала, как ты просила: «Пусти меня», – сказала Кензи. – А по звукам стало понятно, что ты сопротивляешься, и мы побежали к вам. Он прижимал тебя к дереву и как будто сгреб в охапку!
Ее голос надломился при этих словах, и она утерла слезу, пробежавшую по щеке.
– Нужно вызвать полицию!
Я покачала головой. Что я им скажу? Что я по глупости пошла в чащу с парнем, которого толком не знала? Что он надеялся на большее, чем я готова была ему дать, а получив отказ, прижал меня? Я знаю, что полицейские говорят в таких случаях. Они скажут, что меня не изнасиловали. И что он не нападал на меня. Что он мальчик из хорошей семьи, живущей в хорошем районе. Но что, если бы рядом не оказалось Винсента и Кензи? Я понятия не имела, что было на уме у этого парня. Смогла бы я одолеть его? Мне хотелось бы в это верить, но по спине пробежали мурашки от осознания того, что я была совершенно беспомощна.
– Я могу узнать, где он живет, – сказала Лин. – Можем закидать его дом яйцами.
– Нет, – отрезала я. – Он поймет, кто это сделал.
– Тогда мы сделаем это как‐нибудь потом, – тихо вставил Винсент с кресла водителя.
Кензи нежно посмотрела на него, и в этот раз я не осуждала ее за такой взгляд.
– Спасибо, Винсент, – поблагодарила я его.
Он ничего не ответил, но этого и не требовалось. А затем мне вспомнилось…
– Он назвал тебя бугаем.
Внезапно все мы замолчали и тут же рассмеялись от этой нелепой фразы. Это был нездоровый смех, вызванный адреналином и пережитым ужасом, так что, отсмеявшись, мы принялись утирать друг другу слезы и сидели в обнимку. Остаток пути до дома Кензи мы провели в тишине. Когда Кензи с Вином вышли, мне уже стало легче, и я могла сесть за руль, но вокруг все еще сгущалась тьма, а мозг продолжал рисовать страшные картины. Мне стоило обозвать Бауэра придурком и не молчать, когда он пытался припугнуть меня. Я все еще ощущала тревогу, которую испытала, оказавшись в той чаще, – инстинкт выживания, который я проигнорировала. Я пыталась обдумать все «если» и про себя молилась за тех, кому повезло меньше, чем мне в эту ночь.
Глава двадцатая
Пятница
Я С ТРУДОМ МОГЛА сосредоточиться на работе, отчасти из‐за того, что почти не спала ночью. Я постоянно представляла себе, как в магазин заходит Бауэр и начинает мне угрожать. Знаю, это звучит глупо. Я была в безопасности. Мне всего‐то требовалось взять телефон, нажать кнопку, и охрана была бы тут через минуту. Всякий раз, когда я смотрела на эту кнопку, мне становилось легче. И все же я не могла то и дело не посматривать с опаской на входную дверь.
Внезапно пришло сообщение от Кензи: Сегодня вечером у меня. Надень все черное.
Все черное? С чего бы это? Затем я вспомнила, и приятное волнение охватило тело. Я никогда не закидывала мусором ничьи дома. Вероятность быть пойманными немного пугала, но результат того стоил. Я отомщу ему.
Я так волновалась, придя домой с работы и собирая черные вещи, какие только у меня были. В подвале у Кензи я без конца нервно хихикала, что мы одеты как банда миленьких воришек. Даже Винсент экипировался как надо, хотя он всего лишь должен был ждать нас в машине, чтобы обеспечить быстрый побег. Его единственные черные брюки были от костюма, а из водолазки он давным-давно вырос. Вин позволил нам вдоволь посмеяться над ним, но, должна признать, после вчерашнего я рада была его присутствию и считала своим другом.
– Я тут кое‐что разнюхала, – сказала Лин. – Пролистала все странички Бауэра в соцсетях. У него везде миллион фотографий его красного джипа, который он зовет своей деткой.
Я фыркнула, а Моника отпустила зычный смешок.
– Так что, – продолжала Лин, – думаю, нам следует вместо дома заняться его машиной. И мы должны использовать что‐то, что не нанесет ущерба.
Кензи захихикала и притащила пакет из магазина. Когда я заглянула в него, мне пришлось моргнуть несколько раз, глядя на длинные упаковки.
– Печенье? – хором спросили мы с Моникой.
– Да! – Лин и Кензи захохотали, как парочка злых гениев. – Завтра обещают самый жаркий день за всю неделю. Мы размажем печенье по всей его тачке, а когда утром выглянет солнце, оно начнет таять и его будет очень сложно оттереть.
Кензи повалилась на спину и смеялась, схватившись за живот, а Винсент улыбался, глядя на нее, как на играющего котенка. Ладно, хотя печенье и не походит на средний палец, который я хотела показать Бауэру, это все же было лучше, чем ничего.
– Вы знаете его адрес?
– Да, – сказала Лин. – Он живет на той же улице, что и моя подруга с гимнастики. Она терпеть его не может: говорит, что он придурок, которому всегда все сходит с рук.
Я немного занервничала.
– Погоди, ты ведь не сказала ей, что мы собираемся сделать, правда?
– Нет. Она позвонила мне вчера и спросила, что произошло, и она на сто процентов на твоей стороне. Никто кроме нас не в курсе. Двинули?
После этих слов мы оттопырили мизинцы и скрепили их вместе. Винсент неподвижно сидел на своем месте, и мы с нетерпением посмотрели на него.
– Ну? – сказала я. – Давай к нам.
– Эх…
Он неловко присоединил свой длинный палец к нашим пальчикам, и мы все засмеялись. Наконец последние приготовления. На всех были маскировочные костюмы. Полностью черные. Дешевые эластичные черные перчатки и маленькие шапочки из магазина, где все по доллару, – спасибо сообразительной Лин. Черные тени, густо нанесенные вокруг глаз. Чтобы скоротать время до начала операции, мы выключили свет и зажгли фонарики, танцуя под подборку чирлидерской музыки Кензи. В полночь мы отправились в путь. Винсент сидел за рулем черной «Хонды», она была менее подозрительной, чем мой здоровый старый минивэн. В тот момент я почти любила Винсента. Он помогал и все держал под контролем, и я ощущала приятное чувство защищенности.
Мы приехали в район так называемой аристократии – большие дома в классическом стиле, с огромными лужайками и пышными деревьями по границам участков. На каждом участке бассейн и беседка на заднем дворе.
– Нам дальше, – прошептала Лин. – Подруга сказала, что его дом в конце улицы, из красного кирпича.
На улице было тихо и пусто, когда Винсент медленно подъехал к нужному дому. Джип Бауэра стоял на дороге напротив гаража.