Порог - читать онлайн книгу. Автор: Урсула Ле Гуин cтр.№ 221

Вернувшись в Подземное царство, дочь не теряла времени даром — она полвечности правила им, как истинная королева. Она навела там порядок в архивах, расставив на полках все книги законов, и разобрала все папки в канцелярии. Пожив со своим супругом назначенных полгода, она всегда заранее ощущала приближение ее очередного визита к матери. Она догадывалась об этом по поведению корней, проросших в глубь земли сквозь низкие каменные своды Подземного мира; это были стержневые корни огромных деревьев: дубов, буков, каштанов, секвой, ибо только самые мощные, самые длинные корни способны пробраться так далеко в глубины земные; и вот на этих могучих корнях появлялись крошечные юные корешочки, похожие на тонкие завивающиеся волоски, которые росли, набираясь сил, и стремились выбраться из влажной, темной, твердой земли наверх, пробиться сквозь скалистые своды, которые там заменяют свод небесный. Стоило ей это увидеть, и она понимала, что деревья испытывают нужду в ее появлении в Верхнем мире и в приходе весны, принести которую может только она.

Итак, она пошла к своему супругу, Судье. Она явилась в зал суда и встала перед ним как истина. Безропотные толпы мертвых, эти тени жизни, ждущие его суда, расступились перед нею, и она прошла сквозь них, как зеленый росток проходит сквозь слой опавшей и полусгнившей листвы под конец зимы, как поток паводковых вод ломает старый ноздреватый лед. Она остановилась перед золотым троном Судьи среди серебряных колонн на инкрустированном самоцветами полу и спокойно изложила свое требование: "Господин мой, согласно условиям нашего договора, мне пора возвращаться наверх".

Он не мог отрицать этого, хотя ему очень хотелось ее удержать. Одна лишь Справедливость что-то значит для него, повелителя Царства мертвых, ибо милосердия он лишен. Его прекрасное темное лицо стало печальным.

Он сурово смотрел на нее, и глаза его были похожи на серебряные монеты; но он ничего не сказал ей, лишь один раз склонил голову в знак согласия.

Она тут же повернулась и пошла прочь. Легко поднималась она по долгим переходам и лестницам, ведущим наверх. Пес залаял, и старый лодочник нахмурился, когда они увидели, что она снова стоит одна на берегу темной реки, но она лишь рассмеялась и смело ступила в лодку Перевозчика, чтобы поскорее оказаться на другом берегу, где ее уже ждало огромное множество живых существ. Легко выпрыгнула она из лодки и побежала вверх по светлеющим тропкам, и наконец, миновав последнюю лощину, вышла навстречу солнцу.

Перед ней раскинулись бурые поля, насквозь промокшие после долго лежавшего и только что растаявшего снега и обильных дождей. Ее ступни, которые в Подземном царстве всегда были такими чистыми, тут же почернели от грязи. А волосы, такие пушистые и аккуратно причесанные, разметал ветер и намочил весенний дождь. Но она только смеялась и вприпрыжку, как козочка, бежала домой, к матери.

И вот показался ее дом. Сад был неприбран, исхлестанный зимними ветрами. "Ничего, я о тебе позабочусь!" — шепнула она ему. Дверь дома оказалась распахнутой настежь. "Они меня ждали и, должно быть, вышли навстречу!" — воскликнула она. Однако очаг был холоден, тарелки со стола убраны, и в комнатах никого не было. "Наверное, я слишком опоздала, решила она. — Но почему же они просто не подождали меня здесь?"

Она разожгла в очаге огонь. Принесла и поставила на стол хлеб, сыр и красное вино. А когда спустился темный вечер, зажгла все лампы, чтобы светящиеся окна дома были видны издалека, чтобы ее мать и бабушка, плетясь по дороге под дождем, сразу все поняли, увидев в доме яркий свет, и обрадовались: "Посмотри-ка! Она дома!"

Но они не приходили. Миновала ночь; день проходил за днем. Она прибрала дом; привела в порядок сад и старательно ухаживала за ним; посадила огород. Зазеленели поля, деревья покрылись листвой, вдоль садовых дорожек расцвели первые цветы: бледно-желтые нарциссы, примулы, колокольчики, маргаритки. Но ее мать и бабушка так и не пришли. Где же они? Что так задержало их в пути? Она пустилась по полям на поиски и довольно скоро нашла обеих…

Я не хочу рассказывать эту историю. Не хочу рассказывать о том, как девочка видит, что ее бабушку сожгли заживо, а мать изнасиловали — враги, солдаты, партизаны, воинствующие патриоты, верующие, неверующие, террористы, противники или сторонники; корпорации, исполнительные менеджеры, стройные ряды папок с документами, вожди и их последователи, те, кто приказы отдает, и те, кто приказам подчиняется, правительство, государственный аппарат… Что может быть хуже, чем быть пойманной государственным аппаратом? Попасть в действующий механизм управления и превратиться в истерзанные куски плоти, быть вывернутой наизнанку? Так превращается в лепешку тело, раздавленное танком, тяжелым грузовиком или трактором; гусеницы и огромные колеса размалывают в мерзкое месиво нежные прекрасные руки, крошат кости, кровь, лимфа и моча брызжут во все стороны, ибо плоть это не трава. Нет, я не хочу рассказывать, что девочка видит своего бога и то, что этот бог делает. Я не хочу рассказывать историю девочки, той девочки, в которой воплощена весна нашего мира, ибо девочка эта, выйдя из родного дома, увидела, что ее бабушку облили бензином и подожгли, и она вся объята языками пламени, и ее седые волосы трещат в огне… Она увидела, как ноги ее матери раздвинул некий механизм, глубоко воткнул меж ними дуло ружья, а потом ружье выстрелило…

И девочка убежала, она бежала, как обычно бежит взрослая полная женщина с тяжелыми ступнями, и большие груди ее колыхались на каждом шагу, а дыхание с хрипом вырывалось из груди, она бежала по узкой тропе вниз, вниз — в темноту. Она ни гроша не дала Перевозчику, лишь коротко приказала ему: "Греби!" — и он молча ей подчинился, а его пес трусливо поджал хвост. Потом она снова бежала по тем длинным темным лестницам и коридорам, бежала к своему подземному дому, ко Дворцу Правосудия, где стены украшены драгоценными самоцветами, а вместо небес — каменные своды.

В вестибюлях и приемных, как всегда, было полно людских теней, их там было даже больше, чем когда-либо прежде. Но они все расступились перед нею.

Ее муж, брат ее отца, сидел на своем троне и вершил свой суд надо всеми, кто подходил к нему. И мертвые все шли и шли.

— Твоя мать мертва! — выпалила она. — И сестра твоя тоже мертва. Они убили Землю и Время. Так что же осталось, господин мой?

Трон Судьи был из литого золота, колонны в зале — из чистого серебра, плиты пола инкрустированы бриллиантами, сапфирами и изумрудами, а стены оклеены тысячидолларовыми купюрами…

— Я развожусь с тобой, Король Дерьма! — сказала она.

И повторила снова:

— Я развожусь с тобой, Король Дерьма!

И в третий раз сказала она:

— Слышишь, Король Дерьма? Я развожусь с тобой!

И не успела она это сказать, как весь дворец расплылся, превратившись в груду экскрементов, а темно-лицовый и темноволосый Судья стал навозным жуком, снующим между кучками навоза.

И тогда она, не оглядываясь, пошла прочь.

Когда она подошла к реке, высокие черные волны бились о берег. Выл пес. Лодочник, перевозивший души мертвых через реку, попытался было повернуть назад, к дальнему берегу, но лодка перевернулась и мгновенно затонула, а души мертвых поплыли по черной воде в разные стороны.