Порог - читать онлайн книгу. Автор: Урсула Ле Гуин cтр.№ 145

— Привет, Джордж! — сказала Хитер.

— Привет! — откликнулся он, принимая ее ладони в свои. — Ты прекрасна, прекрасна…

Как только способен кто-то считать Джорджа больным? Что с того, если он и видит свои дурацкие сны? Это куда лучше, чем обладать ясным и трезвым рассудком, исполненным одной только злобы да ненависти, как у доброй четверти тех, с кем Хитер доводилось сталкиваться.

— Уже пять, — сообщила она. — Подожду прямо здесь, на ступеньках. Если дождь, спрячусь в холле. Этот его черный мрамор напоминает гробницу Наполеона и такую тоску наводит, бр-р-р. А здесь, снаружи, чудесно. Даже львов из зоопарка внизу слыхать.

— Давай лучше поднимемся вместе, — сказал Орр. — Кстати, похоже, уже моросит.

И действительно, накрапывало, начинался один из бесконечных весенних дождиков — арктические льды проливались на головы детей и внуков тех, кто был виновен в их таянии.

— Приемная у Хабера просто чудо, — добавил Джордж. — Возможно, тебе там придется поскучать вместе с какой-нибудь важной шишкой из Федплана, а то и с губернатором. Все отплясывают джигу вокруг директора ЦИВЭЧ. А я, как самый главный экспонат, всякий раз прохожу без очереди. Ручная мартышка самого доктора Хабера. Главная его гордость. Одна лишь видимость, что пациент…

Он провел Хитер по всему огромному вестибюлю, под центральным пантеоном, по стремительно бегущим лентам дорожек и, наконец, вверх по воистину бесконечной спирали эскалатора.

— Если разобраться, то именно ЦИВЭЧ заправляет всей планетой, — заметил Джордж. — Не врубаюсь, отчего Хаберу все еще недостает могущества? На что ему какие-то иные формы? Видит бог, силы и власти ему теперь не занимать. Почему бы не остановиться? Так нет же, ему еще подавай! Он напоминает Александра Македонского, у того тоже вечно в заднице заноза сидела. Никогда этого не понимал. Но разве в наше время возможно подобное?

Джордж немного нервничал, вот почему говорил необычно много для себя, но ничуть не был подавлен и не казался изнеможенным, как все предыдущие недели. Что-то возвратило ему природную невозмутимость и цельность. Хитер никогда не сомневалась в Джордже, не верила, что решение его проблемы затянется надолго, что он собьется с пути, утратит контакт — даже когда ему случалось оказаться в весьма скверной форме. А сейчас он в порядке, и перемена просто разительна. Хитер терялась в догадках, с чего бы это вдруг. Неужто причина в затянувшихся вчера посиделках в неуютной гостиной под нежную мелодию «Битлз» с немудрящей текстухой? Неужто такая перемена — и лишь из-за этого?

В просторной, вылизанной до блеска приемной почему-то не оказалось ни души. Джордж представился забавному ящику возле двери, киберсекретарю, как пояснил он. Хитер едва успела выжать из себя незатейливую нервную шуточку насчет того, не заменили ли здесь и любовь киберсексом, как дверь распахнулась и на пороге перед ними предстал директор Хабер собственной персоной, целиком заполнив дверной проем.

Хитер видела его лишь однажды, мельком, когда доктор впервые знакомился со своим пациентом, и успела забыть, как он огромен, импозантен и величествен, какой патриаршей обзавелся бородой.

— Проходите, Джордж! — громыхнул великан доктор.

Хитер была просто ошеломлена видом хозяина, трусила отчаянно. И тут он ее заметил.

— О-о, миссис Орр, как я рад! Добро пожаловать! Заходите, заходите тоже.

— О нет. Лучше я…

— О да! Я настаиваю! Известно ли вам, миссис Орр, что сегодня, возможно, наша с Джорджем последняя встреча? Он не говорил вам? Верно, готовил сюрприз. Последнее дуновение торнадо, завершающий мазок. Так что проходите смело, ваше присутствие никак не помешает. Я сегодня пораньше распустил по домам весь свой персонал. Возможно, вы даже обратили внимание на легкое столпотворение внизу, пока поднимались по главному эскалатору. Будем чувствовать себя полными хозяевами этих хором. Вот сюда, занимайте это кресло, здесь вам будет удобно.

Хабер прошел дальше — очевидно, ни в каких ее ответах на свои словоизвержения он не нуждался. Но Хитер пленилась манерами доктора, своеобразной его экзальтированностью, это при медвежьей-то стати — за всем этим как-то забывалось, с какой мировой величиной, знаменитостью приходится иметь дело. И все же ей казалось совершенно невероятным, что такой великий ученый, один из лидеров человечества, долгие недели возится с ее Джорджем, который по сравнению с доктором просто пустое место. Хотя случай Джорджа, по всей видимости, для науки имеет все же немаловажное значение.

— Последний сеанс, — пробасил Хабер, подкручивая что-то на компьютероподобной панели в стене над изголовьем кушетки. — Один завершающий контролируемый сон, и тогда, полагаю, нашу с вами проблему как корова языком слизнет. Вы в игре, Джордж?

Он частенько обращался к мужу по имени. Хитер вспомнила, как неделю-другую назад Джордж поделился с ней: «Хабер так часто повторяет мое имя, что невольно складывается впечатление, будто этим он хочет уверить в чем-то самого себя. Возможно, в том, что еще не остался один-одинешенек».

— Да, к вашим услугам, — отозвался Джордж и, улыбнувшись жене, откинулся на спинку кушетки.

Хабер тут же возложил ему на голову нечто вроде короны, соединенной невероятной путаницей проводов с аппаратурой, и поправил какие-то винты. Это напомнило Хитер процедуру выпечатывания энцефалограмм, которую вкупе с целым ворохом прочих тестов ей самой пришлось проходить при получении федплановского гражданства. Ассоциация не из самых приятных. Как будто крохотные пиявки в волосах Джорджа, высасывая его мысли, смогут обратить их на бумажной ленте в бессмысленные и безумные каракули — неопровержимую улику слабоумия. На лице мужа застыла печать глубокой сосредоточенности. О чем это он так крепко задумался?

Хабер едва уловимым жестом ухватил Джорджа за горло, как бы собираясь придушить, другой же рукой включил магнитофон. Из динамиков потекла обычная гипнотическая канитель, записанная его же голосом: «Вы расслабляетесь, вы погружаетесь в транс…» Очень скоро доктор остановил ленту и проверил действие внушения — Джордж уже витал в гипнотических эмпиреях.

— Отлично, — негромко заметил Хабер и о чем-то задумался. Огромный, как поднявшийся на дыбы гризли, он переминался на носках между Хитер и расслабленным телом Орра на кушетке. — Теперь слушай меня внимательно, Джордж, и запоминай все дословно. Ты в глубоком трансе и будешь досконально следовать всем моим инструкциям. Когда я скомандую, ты уснешь и увидишь сон, эффективный сон. Тебе приснится, что ты совершенно нормален, совершенно такой же, как все люди вокруг. А также приснится, что когда-то ты обладал — или просто думал, что обладаешь, — способностью к эффективным сновидениям, но теперь это уже не так, у тебя больше нет подобного таланта. Начиная с этого момента твои сны ничем не отличаются от чьих-либо еще, значение имеют лишь для тебя одного и не оказывают никакого влияния на окружающую действительность. Все это должно присниться тебе, а какими там красками и метафорами ты изукрасишь свой сон, особой роли не играет, — его эффективное содержание в том, что ты никогда более не увидишь эффективных снов, этот — последний. Пусть он окажется приятным, чтобы, когда я трижды окликну тебя по имени, ты проснулся свежим и бодрым. После этого сна ты напрочь утратишь способность видеть эффективные сны. А теперь — ложись-ка на спину. Располагайся поудобнее, как тебе нравится. Отлично. Сейчас ты уснешь, ты уже засыпаешь. Антверпен!