Ключи судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 31

Они с Етоном встретились в гриднице – Величана следила, как расставляют посуду, а Етон по привычке пришел проверить, все ли хорошо. Конечно, он не слишком надеялся на толковость жены, что была моложе его на шестьдесят пять лет!

– Киевские? – Етон как будто удивился. – Близняк, а у нас разве есть из Киева люди? Ох, верно! Свенельдич-младший! – Он взмахнул рукой, будто хотел хлопнуть себя по лбу. – Пошли к ним кого-нибудь. Пусть пожалуют…

И как-то так он произнес эти последние слова, понизив голос, что Величане в них почудилась угроза. И явилось понимание: Етон вовсе не забыл о киянах. Но почему он не хочет их видеть? Боится, как бы не разнюхали их драгоценную тайну? «Но ведь еще незаметно, – хотела она сказать. – И я бодра нынче, они ничего не приметят». Но промолчала и вновь ушла в поварню. Незачем ее мужу думать, что ее так уж волнуют киевские гости и их боярин.

И ничего нет такого, что она о них спросила. Если бы угры не пришли – спросила бы об уграх. И нет ей никакого дела до этого… Люта Свенельдича. Она потому так разволновалась в тот раз, когда он пришел подносить ей дары, что стоявший за ним Киев – враг ее ребенка. А не потому, что у него такие чудные глаза. При ярком свете они казались зеленовато-серыми, а когда он отступил в тень, стали почти карими. В его лице все было красиво – ровный нос, острые скулы, почти прямые русые брови, высокий лоб. И в то же время черты дышали мужеством, упорством и готовностью принять любой вызов. Как будто он уже догадывался о том, что их ждет раздор. Но когда он улыбался, лицо его сияло, будто солнце… Величане было жаль, что раньше или позже она увидит это красивое лицо, искаженное гневом и враждой. Если бы пришли к ней судички и спросили, какого она хочет себе мужа, она бы сказала: такого, как Лют из Киева. Он не древний старец, но и не юнец, держится с достоинством и умеет быть приветливым, полон сил, но выучился ими управлять… Не напряли бы судички ей такую странную судьбу… Не достанься ей муж, такой ласковый в дряхлом теле и такой суровый, даже пугающий – в юном…

В пояснице проявилась тянущая боль, и Величана торопливо присела. Молодая совсем – а от забот умаялась, аж спина заболела, как у старухи!

Гоня из головы лишние мысли, Величана хлопотала до самой ночи. А когда пришла пора идти в гридницу, она увидела киевского гостя сразу, как ступила за порог. И вздрогнула – красота этого лица, о которой она столько думала, заново потрясла ее, а пристальный взгляд пронзил насквозь.

* * *

Лют Свенельдич давно привык встречать зимние праздники вдали от дома, пить на жертвенных пирах, где мясо раздает чей-то чужой правитель. И в эту зиму он тому, пожалуй, радовался. Пир солоноворота – ёль, как его называли здешние русы, – давал ему случай еще раз увидеть Етонову княгиню, а она с первой встречи все не шла у него из головы.

Не подавая виду, он извелся, дожидаясь приглашения. Конечно, без колядных угощений кияне не остались бы: у Ржиги бабы наготовили прорву всего, и Лютова дружина могла гулять всю ночь заодно со всеми его гостями и соседями. Но что он, поросячьих ножек никогда не ел? От празднества самой длинной ночи Лют ждал иного.

В начале зимы Етонова дружина отправлялась собирать дань с его земель, поэтому по приезде Лют не видел Семирада. Но к Коляде тот всегда возвращался – не так уж велики были Етоновы владения. Но поскольку дружина вернулась, у Етона нет недостатка в людях и припасах. Вальга и Торлейв тайком ходили к княжьему двору и донесли: там затопили «мясную яму», на рассвете забили борова, по всему двору пахнет печеным хлебом – пиршество ожидается знатное.

Но вот наконец, уже к сумеркам, от Етона явился отрок: Люта Свенельдича и гостей киевских просят пожаловать к князю на пир. Облегченно вздохнув, Лют пошел доставать лучший кафтан – тот, в котором был у Етона после приезда, седмицу назад.

В Киеве князья Олегова рода, начиная с самого основателя, приносили жертвы на Святой горе от всего города и всей земли Полянской. В Плеснеске за город воздавали богам бужанские старцы во главе с Чудиславом, а князь с дружиной соблюдал свой обычай и начинал праздники у себя, как его предки – северные вожди. Этим вечером ворота княжьего двора стояли распахнутыми. К приходу киян здесь уже было полно народу, по большей части торговые гости – саксы, угры, хорваты, мораване, бавары, уличи. Тиун и отроки уже начали заводить гостей в гридницу и рассаживать по местам. Благодаря знатному роду и родству с Олегом Вещим, Лют и двое Пестрянычей получили места почти в середине гостевого стола – и ближе к женской половине дома, чему Лют втайне обрадовался.

И вот княгиня вошла – в варяжском платье еще красивее, чем в греческом. Сразу глянула на него, но тут же отвела глаза – он даже поклониться не успел. Прошла к своему престолу, окруженная боярынями и служанками, уселась. Люту вспомнилась киевская княгиня Эльга – лет двадцать назад та, наверное, вот так же проходила через Олегову гридницу в сиянии юной красоты и богатого платья, притягивая восхищенные взоры своих и чужих. Она и сейчас красива, а какой же была в шестнадцать лет! Стоит пожалеть, что он сам тогда был малым дитем и не мог ее видеть. Лют повидал немало знатных женщин и даже владычиц земель и городов, но только этих двух, Эльгу и Величану, мог мысленно поставить рядом – не только высокородных, богатых и могущественных, но и прекрасных до того, что захватывало дух.

Почти безотчетно он поднял ко рту левую руку и коснулся губами витого золотого колечка на мизинце. Это колечко ему подарила Эльга, когда ему было неполных восемнадцать лет и он совершил свой первый ратный выезд – на деревский Малин. Но сейчас у него было чувство, что в этом колечке он целует княгиню плеснецкую.

И одновременно Лют с совершенно новым чувством подумал о своем старшем брате. Даже в лице переменился от удивительного, пронзившего все его существо понимания. Двадцать лет назад Мистина вот такими же глазами смотрел на Эльгу, жену его князя, и поневоле думал: она будет моей… Сколько же препятствий ему пришлось одолеть, чтобы мечтание стало явью! Раньше Лют не думал об этом, не имея привычки соваться в чужие дела. А теперь по себе ощутил расстояние, отделяющее желание от обладания, и понял: даже Мистине никакое счастье не падало с неба само прямо в руки. А значит…

Да что он, с ума сошел? О чем размечтался? Лют тряхнул головой и вспомнил, где находится. Уже внесли на широченной доске, больше иной двери, запеченного в каменной яме борова, по гриднице разлился запах горячего мяса. Етон вышел и встал возле туши с длинным ножом, вокруг отроки держали корытца – складывать и разносить куски. Все кричали веселыми, уже хмельными голосами, но Лют с трудом принуждал себя улыбаться и следить за происходящим. С неодолимой силой его тянуло взглянуть направо – где стоял престол княгини. Вновь испытать сладкую вспышку в крови при виде ее лица. И может быть, встретить взгляд этих светло-зеленых глаз. Сейчас при свете огня, к тому же издалека, их цвета нельзя было разглядеть. Но он уж знал, какова она – лесное озеро, спелые ягоды… Сладкое дыхание лета среди зимы…

Етон только начал делить борова – скоро устал и передал нож Семираду, а сам стал исполнять более легкую хозяйскую обязанность: посыпал куски солью из золоченой чаши, отделяя пищу живых от пищи мертвых. Первые корытца с мясом понесли к столам: дружину Етона оделял Стеги, гостей – княгиня. Впереди холопов она приблизилась к середине стола, чтобы раздать мясо и хлеб, сначала самым знатным. И не успев опомниться, Лют увидел ее лицо прямо перед собой. Удивился почему-то, что смотрит на нее сверху вниз – она была чуть ниже среднего женского роста.