Ключи судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 13

– Чему сумеешь, тому научишь. А как будет ему двенадцать, «серые братья» его у тебя заберут. Через девять лет, стало быть, – подумав, уточнил Думарь.

Женщина помолчала, потом спросила:

– У него имя-то есть?

– Мужики звали Вештичем. Ты зови, как хочешь. А придет срок – князь сам даст ему имя.

Хозяйка больше ничего не сказала. Думарь неловко потоптался, глядя то на дверь, то на ребенка. Что он мог сказать?

– Ну, будь жив, расти, уму-разуму учись, – произнес он наконец. – Князь тебя не забудет, и судьбу свою найдешь со временем.

Он пошел к двери, у порога обернулся.

– И ты, Виданка, главное помни: чтоб ни одна душа человечья про него не прознала. Придет к тебе кто – прячь. Чтобы был он у тебя как дух невидимый. И того… – он глянул на полати, откуда все так же наблюдали за ним круглые горящие глаза, – смотри, чтобы зверюга твоя его не заела.

– Поезжай, – хозяйка махнула рукой.

Думарь вышел. Она заперла за ним дверь на засов и подошла к скамье, где лежал ребенок.

– Был ты сын песий, теперь будешь рысий… – проговорила она в задумчивости.

Докуки этой – живя одной в лесу, ходить за невесть чьим дитем – она себе не пожелала бы и могла бы отказаться. Но подумала: если Етон обращается с просьбой, значит, ему очень нужно. К чему князю песий подверженец? Может, он и правда знает такие чары, чтобы чужой жизнью продлевать собственный век? Виданка не отказалась бы этими чарами овладеть. Если удастся, уже не князья ею, а она князьями станет повелевать…

…Утром подкидыш проснулся и не понял, где он. Было тепло, очень тепло и мягко, особенно с одного бока. Там ощущалось что-то очень большое – больше его – и приятно пушистое. Он пошевелился. Разлепил глаза.

На него вплотную смотрел кто-то, совершенно незнакомый. Широкое лицо было покрыто серовато-желтой шерстью, с черными полосками на щеках. Нос был как у пса Серого, его доброго знакомца, только не черный, а розовый. А глаза пронзительные и желтые. На концах острых ушей виднелись смешные кисточки.

И пока малец думал, заплакать на всякий случай или все же не шуметь, дабы не влетело, изо рта незнакомца высунулся длинный розовый язык и будто жесткой влажной щеткой прошелся по его щеке.

Тогда он и решил, что пора зареветь.

Волынская земля, 8-е лето Святославово

Если бы в ту зиму, когда Етон плеснецкий заключил с киевскими князьями свой знаменитый ряд, младшему сыну Свенельда было хотя бы на год больше, Мистина мог бы взять его с собой. Но тогда Лют еще не получил оружия, и впервые он попался Етону на глаза только семь лет спустя, в зиму Деревской войны. В первый же раз его ждал удивительный прием. Лют заранее знал, что увидит на престоле немыслимо дряхлого, уродливого старика. Но оказалось, что его собственная внешность поразила Етона не меньше. И когда еще пару лет спустя Лют явился к нему уже один, без Мистины, Етон охнул и воскликнул, увидев его в своей гриднице:

– Троллева матерь! Да ты никак помолодел!

– Кто? – Лют невольно вытаращил глаза.

Ему самому было тогда только двадцать – молодильных яблок пока можно было не искать. Зато у Етона каждый проходящий год неумолимо скрадывал понемногу былую мощь: на восьмом десятке он съежился, когда-то длинные руки и ноги скрючились, и теперь Етон был похож на огромного уродливого паука. Желтый кафтан в красновато-бурых греческих орлах, что топорщился на горбатой спине, только делал его вид еще более нелепым и отталкивающим.

– И в росте как-то умалился… – Етон таращил на него ослабевшие глаза. – Что за чудо! Тебя сглазил кто?

– Княже, это не он! – Семирад, воевода, с ласковой снисходительностью прикоснулся к плечу старика. – Это не Мистина Свенельдич. Это его брат меньшой, Лют. Помнишь, тогда еще драка была у них с древлянами, пятеро убитых за раз…

– Ты сам мне сказал – Свенельдич! – Етон в досаде обернулся к нему.

– Я сказал – Лют Свенельдич. Видно, тихо сказал, ты недослышал.

– А… Экий ты бестолковый…

– Прости…

Лют наблюдал за этим, не зная, обижаться ему или смеяться. Как Семирад кричал «Лют Свенельдич», он слышал сам, еще из сеней. Просто Старый Йотун – так его звали в Киеве – уже глух как пень. Помирать пора лет двадцать как, уши небось землей заросли. А все туда же – взмостился на престол да засел намертво, паучьими лапами своими вцепился. Как клещ – если отодрать, то только без головы.

Ошибка старика была не так уж удивительна: Лют очень походил на старшего брата. Ростом, правда, так и не дотянул: Мистина на голову возвышался над всеми в дружине, а Лют был, может, на два-три пальца выше среднего. У Мистины глаза были серые – как и у его матери, на носу горбинка от старого перелома; у Люта нос остался прямым, а глаза были ореховые, как у их отца. Разницу в очертаниях лиц – у старшего оно было чуть круглее и шире, у младшего брата более вытянутое и худощавое, – Етон своими подслеповатыми глазами едва ли мог разглядеть.

С той их встречи с Етоном плеснецким миновало шесть зим. Лют успел побывать здесь еще четыре раза. И всякий раз, завидев его перед своим престолом, старик неизменно вспоминал тот случай и допытывался, хитро прищурясь:

– Ты кто? Который Свенельдич – старший или младший?

И все прикидывался, как дитя шаловливое, будто не понимал, кто из Свенельдичей перед ним.

– А я-то думал, только старики вниз растут, а тут и молодые тоже, – приговаривал он. – Ты с первого-то раза куда как усох! Может, поливать надо? А, Стеги? Поливать?

«Ох ты раздряба старая! – думал Лют. – Жумал он! – Шамкая беззубым ртом, Етон уже совсем плохо произносил многие слова. – Мозги куры склевали!» И с терпеливой улыбкой повторял: я младший сын воеводы Свенельда, Лют. Нет, не воевода киевский, не боярин Ингоря покойного. Брат его.

Был бы тут сам Мистина, он бы нашел достойный ответ на неуклюжие вышучивания старого пня! Младший Свенельдов сын был неглуп, но не так сообразителен и боек на язык, как старший. Для рожденного от простой челядинки он добился очень многого, но полностью сравняться с сыном ободритской княжны даже не мечтал. Само то, что он стоит здесь, гордый княжьим доверием торговый гость, в хорошем кафтане с серебряным тканцем и с рейнским мечом-корлягом у пояса – плод доброй воли старшего брата.

Мистина родился от единственной законной жены воеводы Свенельда – Витиславы, дочери ободритского князя Драговита. Его полное имя – Мстислав – было взято из материнского рода и напоминало об этом весьма почетном родстве. Витислава умерла вторыми родами, когда ее первенцу было шесть лет. Больше Свенельд не женился – говорил, лучше той жены не будет, а хуже ему не надобно. Уже в зрелые годы он обзавелся двумя детьми от челядинок своего двора: от Милянки родился Лют, а от Владивы, уличанки-пленницы, – дочь Валка. Мистина к тому времени был уже взрослым парнем, лет семнадцати, побратимом Ингвара и сотским его ближней дружины. Когда Люту исполнилось десять, Свенельд с младшими домочадцами перебрался жить в Деревскую землю: князь отдал ему право собирать дань в обмен на обязательство держать древлян в повиновении. Там Лют прожил несколько лет – до смерти отца. В то лето, когда погиб Свенельд, а древляне убили Ингвара, Лют был с товарами в Царьграде. И вернулся как раз в то время, когда его брат собирал войско для войны с древлянами.