Мартин искоса взглянул на Эймоса и понял, что тот тоже заметил это. Но Эймос не сделал попытки пришпорить коня. Они продолжали двигаться вперёд тем же размеренным шагом. Только желваки на скулах Эймоса обозначились чётче, и он машинально проверил, заряжено ли его ружьё.
Когда они подъехали совсем близко к дому, то увидели, что лужайка перед ним распахана и кое-где из земли торчат неубранные посевы кукурузы, а между ними бродит донельзя исхудалый мул, пытаясь отыскать себе хоть какой-нибудь корм.
Они также заметили, что почти все ограждения для коров и лошадей исчезли. Очевидно, их использовали вместо дров и сожгли в печке. Туда же, видимо, пошли и половицы из опоясывавшей периметр дома галереи. Из-за этого весь дом приобрёл заброшенный вид.
— У нас здесь поселился какой-то забулдыга, — вполголоса проговорил Эймос, когда до дома осталось всего сотня ярдов.
— Или мексиканец.
— Нет, забулдыга, — повторил Эймос.
— Я лично не собираюсь заходить в дом и выяснять, кто там поселился, — протянул Мартин Паули. — У меня нет ни малейшего желания этого делать. — Он передёрнул плечами: — Если честно, мне это совершенно всё равно.
— Если ты услышишь выстрелы, скажи Мэтисонам, что я не приеду к ним ужинать, — бросил Эймос.
Мартин резко повернулся к нему:
— Ты что, ищешь на свою голову приключений?
— Вот именно, — мрачно отрезал Эймос и развернул коня, направляя его прямо к дому.
В этих условиях Мартин не мог не последовать за ним. Они привязали коней к перилам и осторожно приблизились к входной двери. Сжимая в руках ружьё, Эймос сильным ударом ноги распахнул её и вбежал в прихожую. Он увидел, что какой-то худой, как скелет, незнакомец трясущимися руками пытается зарядить ружьё, стоя возле печки.
— Положи ружьё, — рявкнул Эймос.
— У вас нет никакого права врываться сюда и...
Эймос спустил курок, и пуля расщепила деревянную половицу у самых ног незнакомца. Тот в испуге выронил ружьё. Мартин тем временем оглядел помещение. Помимо мужчины с ружьём, в нём находилось пятеро ребятишек в донельзя замызганной и грязной одежде. Какая-то сутулая худая женщина с желтоватым лицом жарила кролика. Очевидно, она не сумела как следует ощипать его, потому что в комнате стоял удушливый запах палёной шерсти. На женщине было надето платье Марты Эдвардс, а вещи, которые носили некоторые из её ребятишек, явно были из числа вещей, когда-то принадлежавших Дебби.
— Вы находитесь в моём доме, — веско проговорил Эймос.
— Но этим домом никто не пользовался. Мы же не причиняем вам никакого ущерба... — залепетал худой мужчина.
— Заткнись! — прикрикнул на него Эймос. В комнате воцарилась тишина. Мартин пригляделся внимательнее и заметил, что из печки и из печной трубы вынут целый ряд кирпичей. Несколько кирпичей были вынуты также из стены в районе окон.
— Я вижу, вы тут кое-что искали, — процедил сквозь сжатые зубы Эймос. — Ну что ж, посмотрим, удалось ли вам найти то, за чем вы здесь охотились. Эй, Мартин, держи-ка их на прицеле!
Он прошёл в спальню, и Мартин услышал доносившиеся оттуда тяжёлые удары. Через некоторое время Эймос вернулся, сжимая в руках жестяную коробочку, всю обсыпанную кирпичной пылью. Раскрыв коробочку, он пересыпал себе в карман её содержимое — целую россыпь золотых монет. Судя по их количеству, здесь было не меньше четырёхсот долларов.
— Я вернусь сюда ровно через неделю, — сказал Эймос. — Я хочу, чтобы вы тут всё отскребли и отмыли. Чтобы вы отремонтировали стены, заделали все дырки и побелили их. Прибили обратно доски на пол в галереях и восстановили ограждения для содержания животных во дворе. Если вы восстановите всё, как было, возможно, я разрешу вам перезимовать здесь и оставлю вас до весны.
— Послушайте, у меня совершенно нет времени на... — начал было мужчина.
— В таком случае вам лучше исчезнуть до того, как я вернусь обратно, — оборвал его Эймос и быстрым шагом вышел из помещения.
В следующую минуту они уже скакали по направлению к дому Мэтисонов.
Глава 29
За те несколько лет, что они не видели дом Мэтисонов, тот совсем не изменился. Разве что медные ручки на дверях стали выглядеть более потёртыми, да кое-где в стенах появились мелкие, почти незаметные глазу трещинки, да где-то немного облупилась краска. Но во всём остальном всё здесь выглядело точно так же, как и раньше.
За исключением, пожалуй, самих Мэтисонов. Мартину сразу бросилось в глаза, что Аарон Мэтисон практически совсем ослеп и едва ли может что-то видеть. Миссис Мэтисон превратилась в маленькую высохшую старушку. Зато их сыновья, Эбнер и Тоуб, выглядели теперь совсем взрослыми.
Увидев Мартина, миссис Мэтисон всплеснула руками и, обняв его, всхлипнула:
— Боже, Мартин, ты хоть представляешь, сколько времени тебя здесь не было?! С тех пор прошло уже целых пять... да нет, все шесть лет!
Мартин потупил глаза. Ему не хотелось говорить миссис Мэтисон, что он сам, наверное, в последний раз появляется в их доме. Больше он сюда, очевидно, уже никогда не приедет. После короткой остановки здесь они с Эймосом собирались сразу отправиться в Остин, чтобы прояснить там дело о гибели Джерема Фаттермена, а дальше их пути должны были разойтись. Мартин не знал, куда собирался после этого направиться Эймос, но сам он уже твёрдо решил для себя, что не вернётся в здешние края, а отправится в поисках счастья куда-то ещё. Тут ему делать было уже нечего. И его уже больше ничего не связывало со здешними местами.
Но когда навстречу ему вышла Лори, Мартин не смог сдержать удивлённого возгласа. Он-то полагал, что она уже давно уехала из этого дома и живёт с Чарли Мак-Корри. Но она оказалась здесь...
Лори не попыталась обнять или поцеловать его. Она просто спросила:
— Вы... вам так и не...
Выражение лица Мартина было красноречивее любых слов. Девушка стиснула руки:
— Вам ничего не удалось найти? Вообще никаких следов?
Мартин сделал глубокий вдох.
— Ничего, — сказал он наконец, и в его голосе прозвучала нотка обречённости.
Они некоторое время молчали. Слышно было, как тикают в комнате старые часы.
— Вы так долго отсутствовали, так долго жили в прерии, — протянула Лори. — Наверное, ты научился говорить на языке команчей, как настоящий индеец? Кстати, индейцы придумали для вас свои индейские имена?
— Этих имён было очень много, — кивнул Мартин. — Всё зависело от того, в каком месте и среди какого племени мы находимся. Чаще всего они называли Эймоса Бычьи Плечи.
— А тебя?
Он развёл руками:
— Меня они чаще всего называли очень просто — Другой.
— Я полагаю, ты снова отправишься на поиски Дебби, Другой?