Дом соли и печали - читать онлайн книгу. Автор: Эрин А. Крейг cтр.№ 11

Я хотела было задать следующий вопрос, но тут рыбак застыл и резко схватил меня за руку. Его костлявые пальцы впились в мою ладонь, и я вскрикнула от неожиданности и боли. Хватка была настолько крепкой, что я даже не попыталась освободить руку.

– Скоро что-то случится, – испуганно прохрипел он.

Я подняла свободную руку и прикрыла глаза от яркого солнечного света. Верфь жила в своем ритме и постепенно наполнялась привычными звуками. Над головой кричали чайки, выжидая момента, чтобы стащить наживку у ничего не подозревающих рыбаков. Капитаны кричали на грузчиков, раздавали приказы и время от времени крепко ругались на непутевых моряков, умирающих от головной боли после бурной ночи в таверне.

– Я ничего не вижу.

Старик сжал мою ладонь еще сильнее, он был не на шутку встревожен.

– Разве ты не чувствуешь?

– Что?

– Звезды. Звезды падают.

Я с сомнением посмотрела на утреннее небо, окрашенное в темно-персиковые и янтарные тона, и не увидела ни одной звезды, даже Диадемы Вирсайи – самого яркого созвездия, названного в честь Королевы Ночи.

– А что стало с медальоном? – спросила я, пытаясь отвлечь старика от невидимых звезд и вернуться к теме нашего разговора. – Вы забрали его вместе с телом?

Рыбак уставился на меня своими белесыми глазами, очевидно оскорбившись.

– Я не вор.

Я подумала о похоронах Эулалии и внезапно вспомнила об уродливом украшении на ее шее. Это был единственный раз, когда я видела его. Неужели это тот самый медальон? Я с досадой вздохнула. С похорон прошло уже больше двух недель. Гроб, естественно, уже давно распахнулся, и Эулалия вместе со своим ожерельем обратилась в Соль.

– Вы, случайно, не запомнили, что там было написано?

Экер кивнул:

– Биллапс прочитал вслух. Мы чуть не прослезились.

Старик откашлялся, словно готовился продекламировать стихотворение:

Я разинула рот от изумления:

– Невестой? Эулалия не была ничьей невестой.

Экер пожал плечами и снова принялся за шитье. Однако он промахнулся, и старая кривая игла попала прямо в иссохшую подушечку большого пальца.

Старик продолжил как ни в чем не бывало, но на темно-синих сетях появились бурые пятна крови.

– Вы поранились.

Его настроение вновь неожиданно изменилось. Кровь не останавливалась, и Экер с досадой потер пальцы.

– Убирайся отсюда, пока я не лишился всей руки, глупая девчонка! – Он поморщился и плюнул на землю.

Я отскочила от Экера и побежала по причалу, постоянно оглядываясь на старика, кричавшего мне вслед проклятия. Никогда не видела, чтобы у человека так быстро менялось настроение. Может быть, с годами его разум начал затуманиваться? Я оглянулась в последний раз и налетела на кого-то, чудом удержавшись на ногах.

– Прошу прощения! – вскрикнула я, пытаясь вернуть равновесие.

Утреннее солнце светило прямо в спину незнакомцу, создавая вокруг него сияющий ореол. Я не могла различить его черт: перед глазами прыгали темно-синие и ослепительно-белые круги. Как те самые звезды, о которых говорил старик.

– Кажется, это ваше? – спросил мужской голос, и человек приблизился ко мне с протянутой рукой. В его добрых голубых глазах читалась тревога.

Неожиданно я почувствовала себя очень маленькой, потому что едва доставала незнакомцу до плеч. Они были достаточно широкими, и я засмотрелась на его статную фигуру чуть дольше, чем следовало бы приличной девушке. Его пальто из хорошей шерсти скрывало мощные мускулы, и я подумала, что, скорее всего, он капитан корабля. Я могла с легкостью представить, как он одним махом поднимает тяжелые паруса.

Его волосы были длинными не по моде: темные кудри заканчивались у нижней челюсти. Один локон, подхваченный порывом утреннего ветра, выбился и коснулся уголка губ, и неожиданно я почувствовала пугающее желание смахнуть эту прядь. Молодой человек кашлянул, и я зарделась, словно он мог догадаться, о чем я думаю. Он так и стоял, протягивая мне монету, а я продолжала глазеть на него, отчаянно пытаясь отогнать нескромные мысли.

– Вы обронили. – Он взял мою руку и вложил в нее медную монетку.

Этот простой жест, привычный для торговцев и моряков, не должен был вызвать особенных переживаний, но прикосновение незнакомца чрезвычайно взволновало меня. Он мягко дотронулся большим пальцем до середины моей ладони, оставляя монетку. У меня перехватило дыхание от безумной мысли о том, каково было бы ощутить подобное прикосновение на шее, щеке, губах…

– Благодарю, – пробормотала я, взяв себя в руки. – Вы очень добры. Любой другой на вашем месте забрал бы деньги себе.

– Мне бы и в голову не пришло присвоить то, что мне не принадлежит.

Мне показалось, что незнакомец едва сдерживает улыбку.

– К тому же это всего лишь медный флорет. Я предпочел бы расстаться с деньгами в обмен на беседу с их прекрасной владелицей.

Я хотела что-то ответить, но так и не смогла вымолвить ни слова. Незнакомец подошел ближе, пропуская рыбаков, перетаскивающих на другой причал тяжелый ящик.

– Думаю, вы бы могли мне помочь.

Я насторожилась. Папа всегда советовал нам опасаться карманников и воров за пределами Хаймура. Возможно, этот человек вернул мне монетку, чтобы усыпить бдительность и стащить более крупную сумму.

– Я здесь впервые, ищу капитана.

Я огляделась по сторонам, стараясь не упускать из виду руки незнакомца. Папа говорил, что местные воришки чрезвычайно ловки: глазом не успеешь моргнуть, как они снимут кольца прямо с пальцев.

– Это большая гавань, – сказала я, указывая на десятки крупных и мелких судов вокруг нас. – Здесь много капитанов.

Молодой человек улыбнулся бесхитростно и открыто, и в его глазах промелькнула едва заметная грусть. В это мгновение мне почему-то показалось, что у него нет злого умысла.

– Да, конечно. Я ищу капитана Корума. Уолтера Корума.

Я пожала плечами, изо всех сил стараясь не смущаться от его взгляда. После стольких лет, проведенных практически взаперти в Хаймуре, я не имела никакого опыта общения с мужчинами. Я начинала краснеть и запинаться, даже если мне приходилось задавать папиному камердинеру Роланду больше одного вопроса.

– Там кто-нибудь точно будет знать. – Я махнула рукой в сторону рыночной площади, располагавшейся чуть дальше по набережной.

Взгляд незнакомца немного потух, очевидно выражая разочарование.