Югославская трагедия  - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 25

Неуверенные в своих силах хорваты предложили руководителям Сербской Краины еще более широкую автономию. Переговоры на сей счет велись в российском посольстве в Хорватии. План Z-4 (Загреб-4) разработали четверо — посол России в Загребе, американский посол, а также сопредседатели Координационного комитета женевской конференции по бывшей Югославии — лорд Дэвид Оуэн (от Европейского Союза) и Торвальд Столтенберг (от ООН).

Я знаю об этом из первых рук — от тогдашнего нашего посла в Хорватию Леонида Владимировича Керестиджиянца, активного и умелого дипломата. Я беседовал с ним и в Загребе, и в Сараево (российского посольства там еще не было, Керестеджиянц занимался по совместительству и боснийскими делами). Он производил очень хорошее впечатление и говорил с нехарактерной для дипломатов откровенностью.

Маленькое российское посольство открылось в Загребе в конце 1992 года. Там было всего несколько дипломатов, в четыре раза меньше, чем в посольстве в Белграде. Посол Леонид Керестеджиянц и советник-посланник Александр Грищенко много лет проработали на Балканах, в том числе и в посольстве в Белграде.

Вот какие у меня остались впечатления от бесед в нашей миссии.

В угловом скромном кабинете посла настежь открыты окна, слышен птичий щебет. Здание посольства, к которому ведет узкая вздымающаяся в гору дорога, небольшое, зато находится в престижном районе. Атмосфера почти семейная. Кто-то из технических сотрудников щеголяет в спортивном костюме, мальчик катается на велосипеде с детьми. У посольских сотрудников была проблема: российской школы в Загребе не было, и жены уезжали с детьми домой, оставляя дипломатов одних.

В Загребе не было российского торгового представительства, как впрочем, и военного атташата, что особенно нелепо. О Хорватии в России знали совсем мало, потому что вся структура российских средств массовой информации в бывшей Югославии осталась в Белграде. В Загребе только-только появился корреспондент ИТАР-ТАСС.

Вот, что бросилось в глаза: не было привычной для многих российских представительств глубокой неприязни и презрения к стране пребывания. Наши дипломаты в Загребе с полным уважением относились к Хорватии, но приручить их хорватам не удалось.

Наши дипломаты высоко ценили дружеское отношение Хорватии к России, ее выгодное геостратегическое положение как средиземноморской державы с хорошо развитой промышленностью (фармакология, судостроение, машиностроение). Они полагали, что, с экономической точки зрения, платежеспособный, обязательный, обладающий высокими технологиями хорватский бизнес — самый выгодный для России партнер на территории бывшей Югославии. «Не надо отталкивать просербской риторикой и Хорватию, и Словению, и Македонию, и Боснию», — повторяли наши дипломаты в Загребе.

«Соседи» — «ближние» (политическая разведка — СРВ) и «дальние» (военная разведка — ГРУ) — явно не разделяли позиции посла и советника-посланника. Бросалось в глаза, что сотрудники обеих резидентур ненавидели российскую власть, которую представляли за рубежом. Вот, что меня тогда заинтересовало: какую информацию они отправляли в Москву? Какие рекомендации давали? Как сталкивались их шифровки с посольскими телеграммами?

Я изложил впечатления в «Известиях», где тогда работал. Написал, что линия фронта в бывшей Югославии рассекла и стройные ряды российских дипломатов. Наши посольства в Белграде и в Загребе придерживались противоположных точек зрения на причины конфликта и на то, почему война продолжается. Шифровки из Белграда и Загреба напоминали боевые донесения полевых командиров, находящихся по разные стороны линии фронта. Но была и разница. Российское посольство в Хорватии достаточно критично относилось к хорватским властям, а посольство в Белграде полностью поддерживало политику Слободана Милошевича.

Известно было, что когда истек срок пребывания в Белграде тогдашнего российского посла, президент Милошевич дважды обращался в Москву с просьбой оставить его в СРЮ. Работавшие в Белграде журналисты отмечали, что российский посол — в отличие от дипломатов других стран — избегал встреч с сербской демократической оппозицией. А именно эти люди через несколько лет сметут Милошевича и придут к власти… Российское посольство в Белграде выражало недовольство переговорами между Хорватией и Сербской Краиной, которые тут же происходили. Понятно было недовольство официальных сербских властей — им не нужна была договоренность с Хорватией. Не понятно было, почему российское посольство в Белграде так торопилось во всем поддержать Слободана Милошевича.

Через несколько дней после выхода статьи я приехал в Министерство иностранных дел, чтобы взять интервью у Андрея Козырева, и спросил у него:

— Насколько мне известно, посольства в Белграде и Загребе придерживаются противоположных точек зрения. Эти посольские шифровки сходятся у вас на столе, и к мнению какого посольства вы больше склонны прислушиваться?

— Ну, тут есть некоторое преувеличение, — ответил Козырев. — Линия у всех посольств одна — это линия президента. Разумеется, посольство в Хорватии симпатизирует Хорватии, а посольство в Югославии — Сербии. Обязанность посольства в том и состоит, чтобы устанавливать хорошие отношения со странами пребывания, но, естественно, они не должны автоматически поддерживать и одобрять любую линию правительства этой страны. Это уже наша обязанность — здесь, в Министерстве, разобраться в потоке информации и правильно ее оценить.

После разговора министр заметил, что читал мою статью. Он согласен со многими оценками. Я счел своим долгом сказать, что у него в Загребе очень сильная команда — и посол, и советник-посланник. Не знаю, правильно ли сделал. Может быть, министров, скорее, смущает похвала журналистов. Но лично я считал Козырева человеком здравомыслящим.

Если бы хорватские сербы приняли план, выработанный при российском посредничеством, они получили бы почти полную автономию — собственную налоговую систему, свою валюту, полицию. Краинские сербы имели бы право на двойное гражданство — хорватское и югославское.

Франьо Туджман принял этот план, скрепив зубы. Хорваты прислали сербам проект документа, под которым должны были стоять три подписи — Туджмана, Милошевича и Ельцина. Иначе говоря, для краинских сербов Россия стала бы гарантом безопасности и всегда могла потребовать хорватов к ответу.

У сербов появилась возможность остаться на своей земле и нормально жить. В какой-то момент руководители Сербской Краины были готовы пойти на компромисс, но Слободан Милошевич сказал «нет». Он запретил краинским сербам даже брать план в руки. Президент Милошевич убрал из руководства Краины «соглашателей» и заменил их твердолобыми и послушными аппаратчиками. Краина отказалась подписать документ и тем самым подписала себя смертный приговор.

В Загребе я оказался в июне 1994 года. С Туджманом поговорить не удалось, а с главой правительства Хорватии беседовал. Вот, что записал в дневнике.

Премьер-министр Хорватии Валентин — с большим политическим прошлым. В 1971 году его — студенческого лидера, как и будущего президента Туджмана и многих других видных хорватов, посадили за хорватский национализм. До назначения премьером он возглавлял одну из крупнейших в Хорватии фирм. На чиновника не похож: умное лицо за стеклами сильных очков. Всем гостям из Москвы внушает, что Хорватия — выгодный торговый партнер.